Истина торжествует (ЛП) - МакДональд Жан. Страница 10

– Если бы ты только видела, как красива сейчас. – Появившийся на ее щеках румянец добавил сияния ее облику. Я поцеловал ее в лоб и взял за руку, чтобы продолжить путь. – Мы почти пришли.

Она издала мягкий звук и улыбнулась, вернув мне солнцезащитные очки.

– Я не против прогулки. Очень люблю ходить.

Я надел очки и отрегулировал солнцезащитный козырек.

– Я тоже. Это здорово. – Я притянул ее ближе к себе, и мы продолжили путешествие.

С Маккензи все было очень легко и просто. У нее была какая-то удивительная способность делать все одновременно простым и захватывающим.

Несколько минут спустя мы добрались до кампуса. В нем все осталось таким же, как я помнил. Мое сердце наполнялось гордостью, пока я любовался окружившими нас видами. Я указал на особняк– мое бывшее общежитие, каких было много в Бостоне, но для меня в нем таилось что-то волшебное. В этих стенах прошли три года моей жизни, оставивших после себя множество воспоминаний. Это была насыщенная жизнь, и количество проблем вырастало в геометрической прогрессии. В них вместе со мной жил человек, которого я однажды назвал своим другом и ошибся, и я ни на что не променяю эти воспоминания.

– Так вот где живет гарвардская элита? – поддразнила Маккензи.

– Жила на протяжении трех лет.

– Я всегда думала, что у юридической школы четырехлетний период обучения.

– Мы с Эйденом получили квартиру за пределами кампуса.

– Эйден? Так это о нем ты вчера вечером говорил?

Грустная ухмылка скривила мои губы.

– Да, о нем. Он был моим лучшим другом и соседом по комнате до тех пор, пока не решил переспать с моей женой.

– Это не твоя вина, Энди. Точно так же, как и не моя вина в том, что все закончилось между мной и Нэйтом. Плохие вещи случаются. Вы берете себя в руки и стараетесь начать все сначала. Один умный парень научил меня этому.

Я остановился и обхватил ладонями ее лицо.

– Или, может быть, этот парень был всего лишь идиотом и просто хотел залезть тебе в трусики.

Маккензи отняла мои руки от лица и поцеловала запястья.

– В этом я уверена!

Мы пошли дальше рука об руку, и я с удивлением понял, что тяжести, сопровождавшей меня каждый раз после разговора о Ребекке и Эйдене, больше не было. Связь с Маккензи освободила меня от этой ноши. Я указывал на каждое здание, и давал подробное описание того, что в нем происходило. Кампусы были практически пусты. Исключение составляли лишь студенты, решившие за время летних каникул продвинуться в учебе. Мы подошли к одному из моих любимых зданий на территории кампуса, и я почувствовал, как сжалось сердце. Юридическая библиотека. Современный неоклассический стиль архитектуры, но если вы спросите меня, как она выглядит, то я отвечу, что вижу скорее греческий храм с элементами Белого дома. Вход венчали высокие мраморные колонны, и дополнительные колонны подпирали каждое окно. Здание сверкало на солнце, выглядя гордо и красиво для всех, кто им любовался. Я потратил в ней бесчисленное количество часов, штудируя книги.

– Это Лэнгден-Холл. Здесь находится самая большая библиотека академического права в мире, не говоря уже о нескольких редких книгах. Мои родственники также пожертвовали сюда пару томов за эти годы. Запах и атмосфера являются одним из феноменов.

– Мне нравится запах книг, – заметила она. Ее глаза сосредоточились на здании. – Держу пари, внутри еще лучше, чем снаружи. А мы можем туда войти?

– Внутри очень красиво, но для публики доступен только первый этаж. Там не так уж много того, чего бы ты ни смогла найти в обычной библиотеке. Нужно быть студентом, чтобы посетить другие три этажа. На верхнем этаже расположены отдельные читальные залы. Мой отец до сих пор владеет одним из них. Он передает его счастливчику, особо отличившемуся в текущем году. Как правило, это старшекурсник, которого отец считает достойным продолжить после обучения стажировку в «Вайз и Партнеры». Стажировка в фирме отца считается привилегией, и многие студенты борются за право ее получить.

– Жаль, что они не позволят осмотреть верхние этажи такой маленькой старушке, как я. То, как ты описываешь это место, делает его похожим на отдельный маленький мир, – размышляла Микки.

– В каком-то смысле так и есть. – Я наклонился и поцеловал ее в макушку. – У меня есть еще одно место, которое я хотел бы тебе показать. В него можно зайти и исследовать. Думаю, тебе понравится.

Мы шли по хорошо знакомому мне пути. Деревья покачивались на ветру, а солнечный свет лился на элегантный пейзаж. Я все же позволил себе забыть, насколько сильно люблю Гарвард. Неприятные события затмевали хорошие воспоминания об этом месте, но пока я находился здесь с Микки, они вновь воскресли во мне.

Мы подошли к красновато-коричневому зданию. Кирпич выглядел как камень. Колокол на западной стороне постройки звонил каждый час. Мощеная лестница вела к большой дубовой двери, на которой висела табличка «Вайз Холл». Глаза Маккензи округлились, едва она прочитала надпись на табличке.

– У вашей семьи есть собственные апартаменты в Гарварде? – от удивления ее голос приподнялся на целую октаву.

– Технически это имя моего прадеда, так что да, у моей семьи есть апартаменты в Гарварде, названные в нашу честь. Здание было построено еще в 1921 году как место для изучения семейного права. В то время семейное право только начинало развиваться. Вторая мировая война или Великая война, как мы ее сейчас называем, сделала то, к чему мы еще не были готовы в то время. Целевые фонды создались для несовершеннолетних, ужасное слово «развод» вошло в обиход американского народа, и возникла необходимость в юристах, которые могли бы защищать интересы разводящихся. Мой прадед Рубен Вайз, будучи выпускником Гарвардского университета, пожертвовал деньги на строительство, как и мой отец.

Маккензи проследила надпись на доске «Основан в 1921 году».

Она оглянулась на меня, и я увидел гордость в ее глазах, гордость, которую я так давно хотел увидеть в глазах Ребекки. Все это значило для Маккензи так же много, как и для меня. Словно она была из моей семьи, и это было ее наследием.

– Такая честь быть частью истории, Энди.

– Хочешь войти внутрь?

– Очень хочу!

Я протянул руку и открыл для нее дверь. Запах внутри здания перенес меня в те дни, когда я был молод и наивен. Сняв кепку и солнцезащитные очки, мы шли коридорами и залами, рассматривая фотографии выпускников, профессоров и даже бюст Рубена Вайза. Маккензи внимательно читала таблички, словно пыталась их запомнить. Мне нравилось наблюдать за ее волнением. Многие знали о моем наследии, но только единицы понимали его. Все воспринимали нас как очередную богатую семью, оставившую свой след в Гарварде. Для меня же все это значило гораздо больше. Находясь в колледже, я был немного смущен этим фактом, но теперь, будучи взрослым, я гордился своим наследием и тем, что был частью всего этого. Когда Маккензи рассматривала фотографию моего деда, я услышал знакомый голос, эхом прокатившийся по залу. Я оперся подбородком на плечо Маккензи и прошептал.

– Не хочешь послушать лекцию?

Ее глаза расширились.

– Нас за это не накажут?

– Я выпускник и я– Вайз.

– Да, но я-то нет.

Я нежно поцеловал ее в щеку.

– Они ничего не скажут. Обещаю!

– Всегда хотела знать, каково это– состоять в Лиге плюща.

– Вот тебе и представился шанс. – я взял ее за руку и повел в класс своего старого профессора.

Мы тихонько проскользнули внутрь и уселись за заднюю парту. Найлс Пелтье ничуть не изменился с тех пор, когда я был под его опекой. Его седые волосы по-прежнему были в диком беспорядке, а зеленые глаза не могли остановиться на чем-то одном, пока он говорил. Одет он был в темные твидовые брюки, а его шею украшал галстук-бабочка.

– Развод– это тяжелое бремя для всех вовлеченных в него сторон. К ним можно отнести мужа, жену, детей, родителей обоих сторон и их адвокатов. Любой, кто из вас поверит, что вы должны быть холодными и отстраненными во время работы с клиентом, пусть ищет себе другую работу. Вы же не говорите доктору, чтобы он закрыл свое сердце от пациентов, не так ли? Вы хотите, чтобы доктор заботился о вас, чтобы он вам сочувствовал. Также и ваши клиенты, когда сидят перед вами и рассказывают, что их брак дал трещину, вряд ли хотят видеть перед собой холодную гадину. Им нужен кто-то, кому они смогут доверять. Они хотят того, кто заставит их почувствовать себя защищенными, когда все вокруг них рушится. Кто-нибудь может сказать мне, какое основное правило при первой встрече с клиентом?