Добрый дедушка Мороз (СИ) - Ильева Анита. Страница 9

— Кинни, где ты? Я тебя не вижу!

— Помоги! Помоги, помоги, помоги…

«Можно же включить тепловизор и найти ее, ведь вряд ли кто-то тут еще может быть, кроме нас!» — пронеслась у него в голове отчаянная мысль. Но он ошибался, как только программа отобразилась на экране браслета, он увидел две красные точки. И одна из них — это не он, а кто-то крупный. Должно быть, именно от этого объекта исходила опасность. Гейрт со всех ног побежал в направлении, куда показывал прибор. Красная точка отчего-то парила в воздухе, тогда как другая была прямо под ней…

«Дикий зверь?» — спросил в эфир Гейрт, и согласие было ему ответом. Уже на ходу доставая свой старый, потертый слеттер и молясь, чтобы зарядов хватило, Гейрт все приближался к месту нападения. Из-за метели видимость была отвратительная, и он чуть не напоролся на медведя-шатуна, встретившись с ним в непосредственной близости.

Медведь был зол и агрессивен; почуяв еще одного человека, он заревел и встал на задние лапы, охраняя свою добычу. Несмотря на то, что морально Гейрт был готов к встрече, он, увидев зверя, резко затормозил и выронил оружие. «Да черт возьми!» — с досадой подумал Гейрт. Была еще граната и термальная бомбочка, она остановила бы, конечно, зверя, но ненадолго. А граната могла бы и понадобиться еще… Все это проносилось у Гейрта в голове ровно до тех пор, пока медведь не заткнулся и не поскакал на него стремительно. Стало понятно, что шутки кончились, а вступать врукопашную с медведем у Гейрта никакого желания не было. Вытащив бомбочку, он метнул ее в зверя, надежно оглушив его и образовав проталину. Медведь вырубился прямо в прыжке, а Гейрту представилась возможность подобрать свое оружие.

— Ты убьешь его? — раздалось у Гейрта в голове, и он обернулся. Кинни нигде не было, и казалось, что он разговаривает с духом.

— Ну все, хватит, Кинни, вылезай, где бы ты ни была! Нам нужно уходить, а убить медведя будет гуманнее, он все равно умрет от холода. Твоя сердобольность слишком жестока.

— Я не могу вылезти. То есть слезть. Я тут, наверху. Подними голову!

Кинни обнаружилась на толстой, самой нижней ветке дерева. Она сидела, вцепившись в ствол, и у нее еще хватало сил, чтобы жалеть бедного мишку. Она сняла шлем и теперь ее рыжие волосы трепал ветер, создавая вокруг нее облако, отчего она вдруг напомнила Гейрту… солнце.

— Ладно, все, прекращай дурить, спрыгивай и уходим, — грубее, чем хотелось бы, проговорил он.

— Я боюсь, тут высоко! — пискнула Кинни и посмотрела на него жалобно.

— Ничего не высоко, ты же как-то туда залезла. Давай, Кинни, не бойся, я тебя поймаю, и мы уже уберемся отсюда, потому что твой мохнатый приятель скоро очнется и…

— Ладно, я прыгаю, только ты не урони меня!

— Заметано!

— Что?

— Прыгай давай!

Гейрт подставил руки, и Кинни, немного поколебавшись, спрыгнула с ветки. Поймать ее много труда не составило, не так уж высоко было, да и сама она была совсем невесомая, как ему показалось. Когда он снимал ее со столба, он ни о чем не думал, кроме того, что эти люди достойны своего наказания, был возмущен и разгневан. Теперь же он, приняв Кинни в свои объятия, не спешил размыкать их, а она уставилась в его комбинезон и не смела поднять на Гейрта глаза.

Гейрту подумалось, что она очень маленькая и хрупкая, а еще от нее пахнет морозом и какой-то свежестью, и отпускать ее совсем не хотелось. Сколько они так простояли, неизвестно, но злобный рык за спиной у коллектора вывел его из непонятного состояния. Ни минуты больше не колеблясь, он оттеснил Кинни за спину, поворачиваясь лицом к очнувшемуся зверю, и, одним движением подняв слеттер, поразил медведя насмерть. Кинни только пискнула, сжимаясь в комок, когда к их ногам упала огромная туша.

— Так будет лучше, поверь мне, — сказал Гейрт, пряча слеттер и пристально глядя на медведя, не жив ли, но ответа от Кинни не последовало. Обернувшись, Гейрт увидел, что она все так же стояла, съежившись и зажмурив глаза. — Что, испугалась? — спросил он ее, но Кинни опять никак не отреагировала, только мелко тряслась, тихонечко поскуливая. Гейрт не сразу сообразил, что ему делать со всем этим счастьем, пока она не прислонилась к нему так испуганно, ища защиты, уткнувшись лбом в грудь и не перестала дрожать, все еще шмыгая носом, но постепенно затихая. Он неловко привлек ее к себе, аккуратно поглаживая по спине, чувствуя, как она еще вздрагивает. — Ну, ладно тебе, Кинни. Ведь все уже кончилось!

— Он такой огромный, — наконец проговорила Кинни. — Я думала, что нам конец.

— Это борьба за выживание. Или он нас, или мы его. Чем успешнее ты борешься с обстоятельствами, тем сильнее становишься. Если тебе угрожает смертельная опасность, без убийства никак…

— Я это понимаю. Ты спас меня, — Кинни подняла на него глаза и пристально всмотрелась в лицо Гейрта. — Ты все время меня спасаешь.

— А ты знаешь, — неожиданно улыбнулся ей Гейрт, — мне начинает это нравиться. — И глаза у нее необычные, радужка голубая, а вокруг серая окантовка. Ресницы длинные, и хочется смотреть на все это бесконечно… — Ладно, — стряхнув с себя наваждение, проговорил он, деловито посмотрев на карту, — надо нам двигать, мы и так тут задержались.

Они пошли дальше, и Гейрт в который раз подумал, что все это не к добру. Он не должен смотреть ей в глаза и рассматривать ее ресницы, ведь всего через несколько часов она должна забыть все, что с ним связано и он должен будет улететь отсюда навсегда. Отчего-то эта мысль вогнала в раздражение и тоску, посему Гейрт снова сделался агрессивен и бестолку вязался к девице по всяким несуразным поводам. Кинни думала только о том, что этот мужчина странный, очень странный. И сильный. И ей очень нравилось, когда он ее обнимал, позволяя Кинни ощущать себя такой маленькой, будто кукла.

Снежки и что-то новенькое

Заварушка с медведем отняла много времени, и как бы Гейрту ни хотелось продолжать путь, а пришлось останавливаться на ночлег. Буря успокоилась, но термальных бомбочек больше не осталось, и он решил пожертвовать гранатой, чтобы расчистить площадку для ночлега.

— Кинни, я сейчас должен буду кое-что сделать. Ты закрой шлем и не высовывайся, поняла? — объявил в эфир Гейрт и насторожился, не получив ответа. — Кинни! Отвечай мне, если ты меня слышишь, хватит с меня твоих капризов!

В этот момент в него прилетел комок снега, смачно толкнув в спину. Сначала Гейрт думал, что это просто с ветки сорвался сугроб, но потом увидел выглядывающую из-за дерева Кинни. Она целилась в него еще одним снежком и задорно улыбалась.

— О-о, да ладно, перестань! — протянул он, закатив глаза. — Ты же не будешь играть со мной в эти ваши детские забавы?

— Да брось, почему нет! — звонко выкрикнула Кинни. — Мы ведь все равно остановились на ночь, так? И до утра никуда не пойдем! — Снежок полетел прямо ему в лицо, но Гейрт успел увернуться. — Это весело! Давай, тебе понравится!

— Нам надо задуматься о ночлеге. Да, хватит! — крикнул он, когда очередной комок пришелся ему чуть пониже пояса.

— Ой, прости, я не рассчитала, — смущенно хихикнула Кинни и стала улепетывать со всех ног за другое дерево, оставляя следы на белом полотне. Гейрт отряхнулся и смешно фыркнул.

— А по-моему, очень даже метко! Ну погоди, сейчас ты у меня получишь! — Его губы дрогнули в улыбке, выпустив облачко пара. Гейрт загреб в ручищи побольше снега, но он у него не склеился, как у Кинни, а рассыпался, обдав его холодом и присыпав, словно пудрой. — Как ты делаешь эти комки, почему они у тебя не рассыпаются?

— Ты что, никогда раньше не играл? — Кинни так удивилась, что забыла спрятаться. — И ты меня после этого называешь глупой! Тогда берегись, сейчас ты попадешь под настоящий обстрел!

Сорвавшееся дыхание, смешки, вскрики, тающая слякоть за шиворотом, в ухе и на лице Гейрта — все это сумасшествие было чем-то нереальным. Снежки летели в него один за другим, он совсем не успевал уворачиваться, и вскоре уже весь был покрыт ими, сам невероятно похожий на сугроб. Внимательно присмотревшись, он понял, что руки у нее ничем не защищены, и когда она ими набирала снег, от ее тепла он лепился в руках. Трансформировав комбинезон так, чтобы оголить ладони, он набрал в них снега, и получился комок.