Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений - Гэблдон Диана. Страница 22

Кинкейд поднял юношу на ноги и потащил его к просеке. Перед тем как ступить в чащу деревьев, юноша обернулся и, стараясь не смотреть в мою сторону, обратился к Джейми.

— Вы даровали мне жизнь, — сдержанным, официальным тоном проговорил он. — Я предпочел бы этому дару смерть, но коль скоро вы насильно вручили мне его, я отныне ваш должник и почту за честь при случае вернуть свой долг, но потом… — Голос юноши задрожал от ненависти, и уже вполне обыденно, без всякого официоза, он громко вскричал: — Я убью вас!

Джейми встал с бревна и выпрямился во весь свой огромный рост. Его лицо оставалось совершенно спокойным. Он мрачно склонил голову перед своим освобожденным пленником:

— В таком случае, сэр, мне только остается пожелать, чтобы мы никогда больше не встретились.

Юноша расправил плечи и сухо поклонился в ответ.

— Грей не забывает о своих долгах, сэр, — сказал он и растворился в темноте вместе с Кинкейдом.

Наступил момент томительной тишины, когда, собравшись вместе, соплеменники Джейми напряженно вслушивались в удаляющееся шуршание ног по опавшей листве. Затем вдруг раздался чей-то тихий смешок, кто-то хихикнул, кто-то не сдержался и прыснул, а потом, сдовно заражаясь друг от друга, смеялись поголовно все. Однако смех был сдавленным, тихим, громко смеяться никто не смел. Джейми выступил вперед, и смех мгновенно стих. Взглянув на меня, он коротко приказал:

— Иди в палатку.

Догадавшись о моем намерении, он быстро схватил меня за руку:

— Если ты собираешься снова влепить мне пощечину, то позволь по крайней мере повернуться к тебе другой щекой, — сухо произнес он. — Но чтобы избавить тебя от лишних хлопот, я посоветовал бы тебе отправиться в палатку.

Отпустив мою руку, он приблизился к костру и властным взмахом руки потребовал внимания. Нехотя все тем не менее мгновенно собрались возле него, настороженно поглядывая друг на друга.

Я понимала не все, что он говорил на каком-то странном гэльско-английском языке, но ценой невероятных усилий я уловила общий смысл его слов. Тихим, ровным голосом, от которого леденели сердца слушателей, он просил выйти вперед часовых, дежуривших в этот вечер. Стоявшие перед ним его подопечные поглядывали друг на друга, стараясь поплотнее сомкнуть свои ряды. Но вскоре сомкнутые ряды расступились, и два человека выступили вперед. Они взглянули на Джейми и сразу потупились. Лишенные поддержки товарищей, они жались друг к другу.

Это были братья Макклюр, Джордж и Сорли, почти ровесники, примерно лет тридцати. Они стояли как побитые собаки, пальцы их натруженных рук шевелились, как бы ища друг друга, в надежде выстоять перед лицом надвигающейся грозы.

Возникла короткая заминка, пока Джейми сурово вглядывался в лица незадачливых стражей. Затем последовали пять тягостных минут, он продолжал говорить все тем же тихим, ровным голосом. Сгрудившись возле него, соплеменники не проронили ни звука, а братья Макклюры, оба довольно крупные мужчины, сжались под тяжестью вины и казалось, даже стали меньше ростом. Я вытерла потные ладони о юбку и порадовалась, что понимаю не все, что говорил Джейми. Вскоре я стала жалеть, что не последовала его совету и не ушла в палатку.

Но в полной мере я осознала это, когда Джейми неожиданно повернулся к Муртагу, уже стоявшему наготове с кожаным ремнем длиной в два фута, с узлом наверху, чтобы не скользил в руке.

— Разденьтесь и подойдите ко мне, вы, оба, — сказал он.

Братья принялись исполнять приказ, расстегивая рубашки негнущимися пальцами, всем своим видом выражая покорность. Казалось, они желали только одного — чтобы поскорее наступил час расплаты.

Я опасалась, что не выдержу этого зрелища, и сознавала, что такое наказание в условиях военного времени было довольно легким. На поляне воцарилась мертвая тишина, лишь слышались удары ремня да сдавленный стон братьев.

Последний удар пришелся по Джейми, подставившему под ремень свой бок. Он взмок от пота, и его рубашка сделалась темной на спине. Кивком он велел братьям одеваться и отер мокрое от пота лицо рукавом. Один из братьев, морщась от боли, наклонился, чтобы поднять брошенные на землю рубашки, другой, дрожа всем телом, пытался удержать его от падения.

Все присутствующие при этом стояли, затаив дыхание от страха. Сейчас они зашевелились, словно бы вздохнули наконец с облегчением.

Джейми смотрел на них, слегка покачивая головой. Ночной ветерок усилился, развевая волосы у него на голове.

— Мы не можем мириться с беспечностью, друзья мои, — тихо сказал он. — Кого бы то ни было, — добавил он, помолчав, и горько усмехнулся: — Включая меня. Именно разведенный мною костер привлек внимание этого парня. — У него на лице снова выступил пот, он стер его рукой, а руку вытер о юбку. Затем он кивнул Муртагу, стоящему в стороне от других, и, протягивая ему кожаный ремень, сказал:

— Не окажете ли вы мне любезность, сэр?

Минуту помедлив, Муртаг взял плеть. В его маленьких, блестящих, черных глазах светилась дружеская симпатия.

— С удовольствием, сэр.

Джейми повернулся спиной к своим соратникам и начал расстегивать рубашку. Наши глаза встретились. Я стояла, не в силах пошевелиться. Джейми иронически вздернул бровь, как бы спрашивая: хочешь посмотреть?

Я энергично замотала головой, повернулась и побежала прочь, сожалея, что не последовала его совету сразу.

Разумеется, в палатку я не вернулась. Мне была невыносима сама мысль о душном замкнутом пространстве. Я задыхалась, мне не хватало воздуха.

Взбежав на невысокий холм за нашей палаткой, я бросилась на землю, обхватив голову обеими руками. Мне не хотелось слышать, что происходит у костра.

Жесткая мокрая трава подо мной была холодная, и я догадалась завернуться в плащ. Укрывшись в коконе и немного согревшись, я лежала неподвижно, прислушиваясь к стуку своего сердца. В ожидании, когда оно прекратит свой бешеный бег и успокоится.

Через некоторое время я услышала голоса мужчин, направлявшихся небольшими группами по четыре-пять человек к месту, отведенному для ночлега. С головой закутанная в плащ, я не различала их слов. Прошло еще какое-то время, и я поняла, что Джейми здесь, рядом. Он ничем не обнаруживал своего присутствия, но этого и не требовалось. Когда я вылезла из своего кокона и села, то увидела его сидящим на камне. Его голова покоилась на сложенных на коленях руках.

Меня обуревало желание одновременно погладить его по голове и запустить в него камнем, но я не сделала ни того, ни другого.

— С тобой все в порядке? — через минуту спросила я как можно более равнодушным тоном.

— А? Будет все в порядке. — Он медленно поднял голову и, глубоко вздохнув, осторожно расправил плечи. — Прости меня за платье, — в следующую минуту сказал он. Я поняла, что он увидел мои голые плечи, белеющие в темноте, и поглубже закуталась в плащ.

— За платье? — переспросила я внезапно охрипшим голосом.

Он опять вздохнул.

— И за все остальное тоже. — Он помолчал, затем продолжил: — Я подумал, что, возможно, ты согласишься пожертвовать своей скромностью, чтобы избавить парня от дальнейших испытаний, но у меня не было времени, чтобы спросить тебя. Если я был неправ, прошу простить меня, леди.

— Ты хочешь сказать, что намеревался и дальше его пытать?

Он вышел из себя и не собирался этого скрывать:

— Пытать!.. Я не причинил парню никакого увечья!

Я еще плотнее закуталась в плащ.

— Ты не считаешь увечьем сломанную руку и клеймо, выжженное раскаленной сталью?

— Нет, не считаю. — Он подскочил ко мне, схватил за локоть и с силой повернул к себе. — Послушай, он сам сломал свою дурацкую руку, пытаясь преодолеть непреодолимое препятствие! Он храбр не менее любого из моих соратников, но он совершенно беспомощен в рукопашной схватке:

— А раскаленный кинжал? — не унималась я.

Джейми фыркнул:

— Фу! Под ухом у него сейчас небольшой ожог, о котором он забудет уже завтра после обеда. Я допускаю, что это немного неприятно, но я хотел всего лишь попугать его, а не причинить боль.