Клинки и карабины (СИ) - Манасыпов Дмитрий Юрьевич. Страница 59

Хорне считал. Сводил вместе увиденное, услышанное, прочитанное о скорости течения, идущего к Золотым мелям, о когте «Синяя русалка» и считал.

– А он не глуп, – Блэкбард затянулся, – ты, красотка, уже поняла – какое сокровище ходит у тебя в женишках?

– Купец вышел раньше. – Хорне встал, потянулся. – Заказчик это не понимал, мы понимаем.

Моряки молчали, почти соглашаясь и дожидаясь уточнений. Хоссте Кишки-Вон ничего бы им не объяснял, но Хайни пока не он.

«Дикий Кот» стоял на якорях с вечера, прятался за липким туманом, накрывшим все на мили вокруг. Тут, на Золотых мелях, стоять всегда лучше, чем идти. Здесь баркасы по весне брали нерестовую рыбу, а большие суда заходили редко, только с хорошими лоцманами, подбирая тех на островках неподалеку. Десяток семей, живших там, тем и кормились, ну и… ну и севшими на мель, говаривали и такое.

«Дикий Кот», проведенный Каспаром и лоцманом из местных, кутался в сизый туман как бабка в пуховый платок. Низкий корабль размазывался в темноте, не зажигая фонарей, ожидая добычу. Над мелями разошелся почти полный штиль и лишь сейчас повеяло свежим восточным. Туман начал волноваться, потихоньку пополз белесыми кусками в сторону.

– Купец вышел раньше из-за погоды и зимы за порогом. – Хорне усмехнулся, совсем как дед. – С севера идут шторма, один-два дня задержки и придется выходить ближе к берегу, тут не пройдешь. А позавчера с Доккенгарма пришел «Ястреб», и у него на корме не осталось стекол. Заледенели и их вышибло в пути. Наш купец не дурак, он вышел сразу за ним, чтобы пройти наверняка.

– Резонно, – бросил Блэкбард, – надеюсь, ты прав, паренек. Почему здесь? Мы еле пролезли между песками и стоим опасно. Большой воды тут не так много.

– У него малый когт, осадка небольшая, именно здесь ему хорошо ускользнуть от кого угодно. – Хорне постучал по выцветшей карте. – Норги сейчас уже вытащили «драконов» на берег и не выйдут в море, кроме сторожей, шастающих до Бурке. Их купец боится не меньше, чем наших, включая таможенников. А те как раз ждут контрабандистов там, откуда мы пришли. И наши пересели на флейкки, уже года два. «Дикий Кот» стоит в доке столько же, о нем никто не помнит, и только он смог пройти сюда. Но купец же этого не знает, верно?

– А дед-то и впрямь молодец, – Блэкбард кивнул, – натаскал тебя, не хуже борзой на зверя. Шторма с севера, низкая осадка и срущийся со страху купец-пройдоха. Все сходится… значит, ждем.

Они ждали. Стоя на палубе, на мостике, шкафуте и баке. На юте, с кормы, торчали два наблюдателя. Туман осаживался холодной моросью, и даже без ветра всех равно студило через куртки и накинутые плащи.

Ньют пожала ему руку, не убрала ладонь и так осталась стоять рядом, где и место капитана – на мостике, у штурвала.

Все молчали, помня о звуках, разлетающихся над водой. Хорне надеялся, что купца, как раз, звуки и выдадут. Сам он, вспоминая дедову и отцовскую науку, пошел бы на веслах. На малых когтах те были, по шесть пар с каждого борта. Как раз поставить на них почти всю команду и собственную обслугу. Когт, разогнавшись на парусах, скорость сбросит не сразу, и веслами можно ее поддерживать. Тяжело, если по человеку на длиннющую балку весла, но возможно. Купец-то не дурак и доплатит за такую тяжелую работу, а жадность побеждает все.

Хорне слушал ночь, пока звучащую только шелестом и щлепками волн, разбивающихся о борта. Втягивал холодный воздух, соленый и чуть подгнивший из-за водорослей, выбрасываемых на постоянно поднимающиеся макушки песчаных мелей-банок. Он вышел на свое первое дело, настоящее и даже под заказ. Страх, копившийся внутри последние пять дней, пока команда проверяла снасти, паруса и корпус, затаскивала внутрь необходимые припасы и, ночью, орудия с боезапасом, потихоньку отпускал.

Он не ушел, но растворялся в происходящем. В совершенно спокойном Блэкбарде, расставлявшем орудия уже в море, дававшем указания по отвеске пороха в нужные меры, по установке ящиков с тяжелыми ядрами, и сейчас прячущегося с правой стороны на носу, у пушки и грызущего трубку. Дымить никому не разрешалось, мало ли, как ветер разнесет запах крепкого матросского табака?

Дедовский тесак на поясе, старый отцовский жилет, его же сапоги, куртка и остальное, кожа и шерсть, ничего лишнего. Шляпу Хорне оставил в каюте, почему-то под ней волосы потели сильнее, чем в жару.

Абордажная команда, пока занимавшаяся обычными морскими делами, ждала указаний. По двое у клюзов, с вымбовками наготове и только ждущие команды снять с якоря. Остальные стояли у вант, чтобы вовремя сделать маневр, поймав нужный ветер и выйти наперерез купцу.

Ньют стояла рядом с ним и Каспаром, угловатым тощим рулевым, густо пахнущим невыветривающимся перегаром бренди. Хорне стояли слушал море вокруг, надеясь на две вещи: что не ошибся в своих расчетах и что все же выйдет луна, вместе с ветром, начавшим растаскивать туман и небольшие тучи.

Так и вышло. Одновременно с тихим плеском, идущим с правого борта и ютовым, заметившим проблеск фонаря.

– Ньют.

– Да?

– Пусть снимаются с якоря и ставят паруса, какие – знают. Быстро.

Ньют тихонько сбежала вниз, остановилась посередке, на шкафуте, сразу же по вантам поползли черные тени, а она побежала дальше. Тихо скрипнули вымбовки, входя в кабестаны и якоря осторожно поползли верх. Все было рассчитано еще на берегу, а в море, прямо с утра, команда скакала по снастям обезьянами, оттачивая приемы. И все оказалось нужным, все сработало на их удачу.

Лоцман, знающий пески как свои пять пальцев, уже стоял у Каспара. И «Дикий Кот» пошел вперед не опасаясь сесть на киль и не выбраться. Хорне улыбнулся, разглядев вдалеке крохотный мерцающий огонек. Купец шел с носовым фонарем, помогая своему знатоку Золотых мелей, но не такому хорошему, как стоящий у штурвала. В этом и крылась его ошибка.

Луна выбралась наружу одновременно с поворотом «Кота», уже выходящего из тумана на чистую глубокую воду. Луна залила зеленоватым серебром море, пробежалась по пузатому низкому когту, облив светом носовую фигуру, ту самую русалку, блестящую сиськами. А Хорне уже видел главное: им не придется догонять когт, они вышли ровно наперерез и теперь прятаться глупо.

– Блэкбард! – голос, все еще ломающийся, не подвел, не скакнул вверх по-петушиному. – Носовым, под скулу, огонь!

Канонир, наконец-то закуривший, краснел пробойником у орудия, наводил с помощью кого-то из своих. На купце засуетились, забегали, бросив весла.

Пушка гулко грохнула и Хорне смог разглядеть белый всплеск, вылетевший прямо по курсу когта. Может, это перелет, но намерения они показали серьезно. Может, именно этот выстрел сейчас не даст сойтись в жесткой рубке на палубе. Ему совершенно не хотелось рисковать жизнью Ньют и дедовских ветеранов. Даже если те и относились к этому с презрением, поплевывая на костлявую, снова стоящую за плечом.

– На Русалке! – рявкнул Хорне, подняв жестяной рупор. – Весла сушить! Якорь вниз!

Купец, а кто кроме него мог что-то там голосить, решил сразу не сдаваться. На когте даже блеснула сталь и занялись, один за другим, фонари палубы.

– В корму с вертлюги! – Хорне фыркнул, уловив грозу и кровь, сгущавшиеся вокруг.

Блэкбард, пока правое заново заряжали, уже стоял на баке, наведя мелкую вертлюжную пушчонку. Та жахнула смешно, как уличная собачонка тявкнула, но куснула как большая. Кормовая надстройка треснула, разбрасывая щепу с угла, уронила разбитые доски.

– Следующий залп по палубе, картечью, вперехлест вас и в три погибели! – рыкнул Хорне, неожиданно разозлясь. – Весла сушить! Паруса вязать! Якорь сбросить!

– Сейчас! – донеслось оттуда. – Не стреляй!

Характер команды оказался так себе, пустой да трусливый. «Дикий Кот», подойдя бортом, свистнул перекинутыми тросами с кошками, притянул «Русалку» к себе. Перекинули сходню, Молдо с ребятами, поскрипывая кожей, посыпались туда. Купец и остальные не сопротивлялись, косясь на вертлюги, наведенные на них и на поднятый порт с правого борта, откуда смотрела жадная морда каронады.