Чародейка из Вавилона (СИ) - Север Настя. Страница 8

– Слушай, Рина, вот как ты думаешь… – обычно после этого следовало пространное рассуждение на тему типа «кто сильнее, громоптица или гидра», но не в этот раз. – Как ты считаешь, время линейно?

Я не знала, что и думать, и он как-то быстро замял тему. Но на меня успело повеять скрытой опасностью этого вопроса.

Я хотела рассказать Талию Джонасу, но его сперва не было на месте, а потом госпожа Жанна, первый и основной секретарь главы ОМП, начала знакомить меня с моими обязанностями, и я как-то закрутилась.

Тетя Жанна поджимала губы и всячески выказывала свое неодобрение в свойственной ей сухой и предельно вежливой манере. Она вообще меня никогда не любила, считала, что я «слишком испорчена влиянием» дяди – это, кстати, почти цитата, я тогда подслушивала их с матерью разговор. А уж дядю она просто не переносила. Однажды даже пыталась настроить меня против него, мне тогда было пятнадцать, и я еще не умела особенно лицемерничать и высказала ей в лицо много всего, что стоило держать при себе. Еще бы – меня будет поучать женщина, чья прическа вышла из моды еще до апокалипсиса!

Наши отношения с тех пор так и не улучшились. Как и ее прическа.

– Господин Джонас – человек строгих правил. Он не допустит ни малейшей фамильярности или нарушения дисциплины, – наставляла меня тетя Жанна.

Зато теперь я умела улыбаться и молчать – или хотя бы говорить поменьше – в моменты, когда на язык просились грубости – или разрушительные чары.

– Кроме того, – заметила тетя Жанна, когда в конце рабочего дня инструктировала меня по поводу распорядка ОМП и лично Талия Джонаса, поведения в приемной и кабинете, а также правил обращения с кофеваркой. – Вам следует одеваться скромнее и, желательно, отказаться от косметики.

Я улыбнулась и промолчала.

Мы не сработаемся.

Глава 7. Взломщик

Вадя без конца пропадал в библиотеке, и, надо сказать, это не было типичным для него поведением. Он что-то искал, и я очень, очень надеялась, что это что-то – не информация о магии времени. Если он с этим свяжется, если действительно что-то найдет – и, не дай Небеса, попробует на практике – его не спасет даже Талий Джонас.

Я пыталась увязаться с ним, но он на удивление настойчиво и изобретательно меня отшивал, а стоило мне упорствовать, и сам отказывался от идеи туда наведаться. У меня не было особого пространства для маневра: свободное время у меня заканчивалось в час, когда начиналась работа, и, подозреваю, именно тогда он и закапывался в книги.

Надо сказать, что не брал он с собой не только меня – я слышала, как Оля, эта девка-агромаг, предлагала свою неоценимую помощь в его изысканиях, и он ее отвадил с точно такой же непреклонностью, как и меня.

Мои бесплодные попытки что-то выяснить следовали одна за другой, и Талий Джонас решил мне помочь, и пригласил на ужин в свой дом. Ужин был приурочен ко Дню агромага, празднику, который никто не праздновал, хоть тот и был отмечен в календаре.

Я надела новое платье из шуршащей воздушной ткани, поколдовала над вечерним макияжем и прической – совсем слегка, чтобы это не выглядело так, будто я СЛИШКОМ готовилась, и под мрачным взглядом матери отправилась в гости.

Оказывается, кроме меня, Талий Джонас не позвал больше никого. Вадя выглядел слегка сбитым с толку, неловко поблагодарил, когда я подарила ему амулет-безделушку, ускоряющий рост зерновых и зернобобовых, и мы сели за стол.

Не знаю, на что рассчитывал Талий Джонас, но Вадя поплыл уже после салата, и когда подали великолепные сочные стейки из той самой новой породы, уже просто бессмысленно пялился на салфетницу. Мы переглянулись с Талием Джонасом, и он прервал мучительную светскую беседу, в течение которой я изо всех сил старалась не флиртовать и не строить ему глазки – не при Ваде же, в самом деле. Я и на работе-то пока держала себя в руках, хотя там «помощником» была Жанна, которая максимально ограничивала мой контакт с руководством: даже кофе носила сама, хотя варила его я.

– Вадим, – негромко позвал Талий Джонас.

Вадя моргнул и вернулся к нам спустя долгие три секунды.

– У меня живот болит, – очень неправдоподобно соврал он. – Я отйду, ничего?

Талий Джонас сложил пальцы домиком над тарелкой с едва тронутым стейком.

– Возможно, нам стоит пригласить целителя? – удивляюсь, как от его тона не замерзло вино в фужерах. – Тебе часто нездоровится.

Вадя бросил взгляд на меня, будто опасался, что я сейчас быстренько сбегаю за матерью, и его обман раскроется.

– Съел шаурму из киоска.

Я поморщилась. Вадя действительно был любитель всякой такой дряни – будто не догадывался, из чего ее делают. «Но мясо же проверяют!» – убеждал меня он, весь перемазанный соусом, а я только и сдерживалась от тошноты – даже соответствующая всем нормам, крысятина все равно остается крысятиной. И все это при том, что у них есть персональный повар.

Вадя ушел, демонстративно держась за живот, и мы остались вдвоем.

Ох.

Я взяла фужер и сделала глоток терпкого красного вина.

– Вы узнавали, какие книги он брал в библиотеке? – спросила я сквозь стук собственного сердца. Так, Рина, держи себя в руках. Это будет выглядеть плохо, если начать его внезапно соблазнять прямо сейчас.

Я чуть подалась вперед, и невесомая ткань плотно обтянула мою грудь.

Мне почудилось хмыканье, и Талий Джонас вернулся к стейку.

– Совершенно бессистемная подборка. Родство душ. Исследования близнецов. Феномен неродственных двойников.

Почему же бессистемная?

– Вадя встретил двойника?

Может, это и есть загадочный Лис, о котором Вадя так упорно молчит? Если так, то это может быть очень опасно – хоть это и не подтверждено официальными исследованиями, если происходит встреча двойников, то их начинают преследовать несчастья, пока один из них или оба не погибнут.

– Я тоже сначала так подумал. И направил запрос в базу данных ОМП – совпадений нет.

Только если Вадин двойник – не дикий, которого пока не успели поймать. Где он мог его встретить, в лесу, что ли?

– На следующий день Вадим внезапно проявил интерес к истории минувшего. Потом обратился к истории мультипликации немагов. Затем – к кинематографу. К немагическим средствам связи. К генетическим экспериментам немагов.

Вот теперь я тоже перестала улавливать связь. Для чего ему все это? Хотел снова запустить спутниковую связь? Сравнивал Годзиллу с ящерами-мутантами из Глуши? Думал генетически вывести смешариков? Что было в его голове?

– Странно.

Талий Джонас промокнул губы салфеткой.

– Кроме того, он интересовался биографией Рамона.

О, господи. Учитывая его либеральные идеи.

– И моей биографией, – закончил Талий Джонас.

Я в каком-то оцепенении смотрела, как он откладывает салфетку.

Я должна ему рассказать. Про Вадины антиправительственные лозунги. Потому что одно дело – втихую бурчать себе под нос, другое – копать под собственного отца.

– Вадим придерживается левых взглядов, – спокойно заметил Талий Джонас и взял фужер. – Это нормально для юноши его возраста и склада ума. Впрочем, я бы не хотел, чтобы это зашло слишком далеко.

– Не думаю, что он способен на что-то радикальное, – сказала я. – В любом случае, я не заметила, чтобы в Академии или за ее пределами он встречался с кем-то… подозрительным.

Если только он не делает этого после занятий. Или – обожемой. В библиотеке.

– Он общается только с вами, не считая студентов первого курса Агромагии. Но это общение не выходит за пределы Академии.

– Вы следите за ним?

Холодные глаза обратились ко мне.

– Разумеется.

Талий Джонас поднялся – и подошел, чтобы отодвинуть мой стул. До меня донесся аромат его парфюма, и голову слегка закружило – или это от вина?

Умопомрачительный.

– Я провожу вас в гостиную.

Я изящно поднялась и – оступилась и едва не упала – если бы он меня не подхватил за талию.

– Ох, простите, – выдохнула я, краснея – и отчасти от неподдельного смущения. Внутри все затрепетало и заволновалось от его теплых уверенных рук, и мне так захотелось задержаться в его объятиях…