Отправь их в Ад! (СИ) - Виноградов Максим. Страница 38

— Ты убил моих детей… — шипит Аджаташатру, — Теперь ты умрешь…

Охотник вскакивает на ноги, но лишь для того, чтобы напороться на новый удар. Острые когти впиваются в грудь человека, прежде чем тот успевает хоть глазом моргнуть. Второй удар прилетает в голову, оставляя на лице четыре глубоких борозды, бурлящих кровью.

Нергал отмахивается — бесполезно, вампир легко уходит от кулака. Когти взрезают руку, несколько быстрых ударов превращают одежду в лохмотья, а тело — в сплошную кровоточащую рану. Рихтер отпрыгивает, и, не удержавшись, падает навзничь.

— Это будет легче, чем казалось… — кровожадно лыбится Аджаташатру.

Вампир подходит, его встречает взмах тесака. Нергал включает стальной вихрь, лезвие носится вокруг тела, не давая врагу подступиться.

Впрочем, вурдалак не испытывает особых неудобств. Человек по сравнению с ним слишком медлителен, взмахи клинка легко предугадать, смертоносные движения лезвия просто увести в сторону. Аджаташатру играет с охотником, как кошка с мышью, ловко уворачиваясь от самых невероятных ударов.

Рихтер бросается в безнадежную атаку. Тесак сверкает с неимоверной скоростью, но вампир, кажется неуязвим. Каждый раз, когда лезвие уже вот-вот должно располовинить тело вурдалака, он непостижимым образом оказывается в другом месте, избегая удара. Охотник размахивает клинком, теряя последние остатки сил. Наконец, Нергал останавливается, полностью выдохшись.

— Всего лишь человек… — смеется Аджаташатру.

Он молниеносно подшагивает, играючи выбивая клинок из ослабевшей руки. На грудь охотника обрушивается разрушительный удар, когти вампира вгрызаются в плоть. Тело человека судорожно дергается, из уст вырывается чуть слышный стон, серые глаза закрываются.

Вампир делает шаг назад, вырывая руку из вражеского тела. Охотник беспомощно оступается, ноги подкашиваются, не в силах держать израненный организм. Из дыры на груди мощным залпом вылетает кровь, орошая брызгами пол, сцену и застывшего кровососа.

Аджаташатру победно улыбается, язык вампира быстро слизывает с губ алые брызги. Кровь… Теперь у него будет целое море крови…

— Ну что, охотник, — в голосе кровососа неприкрытое торжество, — Теперь ты сдохнешь!

Рихтер тяжело выпрямляется, стоя на коленях, голова поднимается, руки держатся за грудь, силясь остановить кровотечение. Мутный взгляд останавливается на вампире, глаза вспыхивают желтым огнем.

— Х-у-у… — Нергал сипит, схватившись за грудь, — …шк-и-и!

Аджаташатру хмурится. Почему этот выскочка не сдается? Почему не падает? Почему просто не сдохнет к чертовой матери?

Внезапно лицо вампира искажается от боли. Он, хрипя, хватается за горло, глядя на человека с изумлением и ненавистью. Тело вурдалака сотрясается чередой спазмов, он будто пытается вытошнить собственные внутренности. Кровосос падает на четвереньки, с ужасом корчась в предсмертной агонии.

— Что, не в то горло попало? — участливо интересуется Нергал, с трудом поднимаясь на ноги.

Было бы нелепо, если бы кровь охотника не являлось ядом для нежити… Наверняка вампир знал об этом, не зря ведь просуществовал столько веков. Но… не совладал с инстинктом. Слишком сильна жажда, чтобы отказаться от такого близкого лакомства.

Из последних сил Рихтер поднимает тесак. Привычное лезвие налилось тяжестью, приходится ухватить двумя руками, чтобы поднять над головой. Охотник подходит к извивающемуся вампиру, с болезненным стоном руки падают вниз. Клинок звонко ударяет в пол, отрубленная голова вурдалака катится прочь, зеленая флегма брызжет из обрубка. Нергал выпускает оружие, тело охотника обессиленно валится рядом с мертвой нежитью.

Глава № 36

Среди мертвых и бессознательных тел, разбросанных вперемежку, подле обезглавленного вампира, Нергал лежал, стараясь руками остановить вытекающую из раны кровь. Хриплое дыхание часто вырывалось из горла, окровавленное лицо перекосилось от боли, дыра на груди никак не желала закрываться, пульсирующий красный поток изливался наружу.

Стояла подозрительная тишина, не слышались крики, не бежала стража, не появились маги, лекари, приспешники. Вообще никого. Только тяжелое дыхание убийцы нарушало безмятежность бойни.

Рихтер приподнялся на локте, затравленно оглядываясь. Неужели все? Так и закончится его поход за головами подлецов у власти? Убийца помотал головой, силясь сохранить сознание.

Дело, выполненное наполовину, все еще не сделано!

Ладонь с силой вжалась в грудину, кровь упрямо просачивалась сквозь грубую затычку. Нергал сорвал с торса остатки рубашки, попытавшись соорудить импровизированную повязку. Бесполезно… Белая ткань тут же пропиталась красным, горячие толчки продолжали вырываться из раны с частотой пульса.

С глухим стоном убийца попытался ползти к выходу. Боль ударила в голову, выбив последние разумные мысли, из горла вырвался страшный стон. Какое-то время глаза бешено блуждали по окружающим предметам, потом веки закрылись. Сознание милосердно покинуло мозг, на израненное тело обрушилась спокойная тьма.

Сознание вернулось, когда грудь пронзила острая боль. Рихтер открыл глаза, рану жгло, будто огнем.

Над убийцей склонился могучий здоровяк, сотканный из стальных мышц. Черная футболка под длинным кожаным плащом облегала мускулистое тело, как перчатка. Перчатки, кстати тоже имелись — мощные толстые рукавицы, в каких можно и нож отражать, не боясь за порезы.

Лицо прямоугольное, с жесткими чертами. Уши большие, мясистые. Лоб высокий, выдающийся вперед. Большой нос картошкой. Суровый рот с великолепными зубами. Мужественный квадратный подбородок, впалые щеки. Глаза небольшие, цепкие, серьезные. Ежик темных волос, полностью гармонирующий с жесткой щетиной.

Здоровяк прикоснулся к плечу убийцы, кожу тут же ожгло невыносимой вспышкой боли. Рихтер скосил взгляд — глубокая рана затягивалась бурой коркой. Почему сам не догадался прихватить такую штуковину? Армейский заживляющий амулет, правда в миниатюрном спец-исполнении, вещь дорогая, но не сказать чтобы уж такая редкая. Хватает на несколько ран, а после использования на теле остаются жуткие шрамы. Ну да уж шрамами убийцу не испугать.

Что же это за спаситель отыскался? Давненько Нергал не видел подобных гигантов, а потому сразу насторожился. В очередной раз сработали инстинкты охотника, по неведомым признакам легко выделяющие нечеловека.

«Волчок, ты-то тут откуда?» — то ли прошептал, то ли подумал Рихтер.

Оборотень брезгливо отер перепачканные кровью руки, безжалостный взгляд скользнул по закрывшимся ранам, оценивая транспортабельность пациента.

Нергал слабо улыбнулся.

Жить будет, а остальное не так уж важно.

Здоровяк поднял убийцу на ноги, тот с трудом удержался в стоячем положении. Оборотень нашел пулевик, тесак, вещи заняли законное место под плащем Рихтера.

Дальнейшие события остались в голове Нергала чередой включений и выключений, словно какой-то шалун баловался кнопкой света. Вольф поволок к выходу, ни мало не заботясь об адской боли, то и дело пронзающей закупоренные магией раны. Кровотечение прекратилось, однако при каждом движении в голове Рихтера будто вспыхивала молния с началом в груди, а концом на болевых рецепторах мозга.

Нергал потерял сознание, едва они дотащились до двери. Ненадолго очнулся, лежа в каком-то длинном коридоре, пока оборотень разбирался с постом охраны. Мимолетные включения сознания высвечивали череду комнат и проходов, светящихся ламп и темных углов, тихих закоулков и яростных схваток.

Глаза открылись, среагировав на надоедливое жужжание. Оказалось, они едут в лифте, светящемся, как новогодняя елка. Поднимались очень долго, Нергал потерял счет времени. Едва двери раскрылись, оборотень рванул убийцу вперед, вспышка невыносимой боли в очередной раз оборвала поток мыслей.

Вода плескалась по лицу освежающим эликсиром, придавая сил и бодрости. Рихтер открыл глаза, с облегчением ощущая леденящее дуновение свежего ветра. Он стоял на улице, прислонившись плечом к фонарному столбу. Потоки дождя вмиг вымочили насквозь, промыли мозги, помогая мыслям собраться в удобоваримую кучу.