Тихий шепот любви (СИ) - Роа Виктория. Страница 15

— Все, что ты любила превратилось в пепел. К чему все идет?

— Ну, то что в пепел это точно. — Баше снова раскрыла библию. — в конце концов, никто мне не обещал, что я спасена от геноцида, и никто кроме Бога не может знать, когда придет моя кончина, где в роли палачей окажутся эти…

— Если кто-то захочет отнять тебя у меня, то я буду сражаться с тобой спина к спине до последнего вдоха. — прошептала Лора. — никто не смеет отнимать у меня то, что принадлежит мне. Понимаешь? Мне!!!

— Твоя благодетель ведет тебя на пути к безумию. Лори, ты уже людей оцениваешь, как вещи…

Лора могла существовать только днем. Ночью ее тысячи безумных лис вырывались наружу, разламывая ребра, вырывая куски души заставляя скулить, запутываться в простынях, теряться в иллюзиях и реальности не понимая, где и с кем она сейчас.

Глава 8

Ника.

*Лагерь Андрея.

*Четыре месяца спустя.

И я шепчу его имя словно одержимая мыслью, что сейчас он войдет, и заберет меня вновь. Я хочу почувствовать вновь, как его грубые ладони прикасаются к коже. Мне остается только кричать от той разрывающей мое сердце дикой боли, и слушать тихий шепот любви губ того, кто больше не сможет любить. Я словно прирученная птица желаю свободы. Словно приручённая пантера, что ластится в руках, но сердцем живет не здесь. Сколько ты еще будешь мне снится? Сколько еще я должна выплакать своих слез, чтобы ты смог ими умыться? Разожми же свои руки, дай свободу, позволь мне лететь.

Выть волком становится привычкой от которой следовало бы избавляться, хотя я и могла пасть перед очарованием этого самого Андрея, но все же, мое сердце больше не способно любить мужчин. Странно? Нет. Каждую ночь засыпая, я подолгу смотрю в окно, через которое можно сосчитать звезды, и мои плечи вздрагивают от прикосновений, но стоит обернуться, как я понимаю, что никто меня не дотрагивается, а ощущения лишь фантом того, что называют «воспоминания», что звалось когда-то счастьем. Мне не хватает Генриха, и, хотя я понимаю, что наши отношения больше напоминали брат/сестра, но все же, мое сердце болит по нему, а заменять этого мужчину остальными я просто не стану. Зачем мне другой мужчина, если, закрывая глаза при поцелуях с Андреем я вижу Генриха, но как только этот поцелуй прекращается, то я вижу не рыжие локоны того, кто подал мне руку, а его…другого…чужого.

Была причиной моих страданий и Лора. Я каждый день просыпаюсь с мыслью о ней, с переживаниями и порывами броситься прочь из этого русского лагеря, чтобы дойти до дома той, кто научила выживать в ситуациях дикой опасности, постучаться в двери той, кто смотрит свысока своим строгим взглядом, одновременно гладит щеку и бьет кнутом, но все же остается преданной тебе, остается на твоей стороне. Я хотела открыть глаза и увидеть пепелище вокруг, но только бы в этом пепелище меня обнимала Лора. Странно все это, и, хотя я не была сторонницей женской любви, женских связей, но какая-то привязанность была. Она соединяет нас словно пуповина, и иногда мне кажется, что мое тело горит огнем, пламенем, трясётся словно в одержимости, когда на том конце в агонии собственного безумства утопает Лора.

Я сижу на высоком булыжнике, что стоит возле спокойной, небольшой речки. Поджав колени к груди, и обнимая руками чашечки, я наблюдаю за Шурой и Марией. Шура командир полка, и просто прекрасная женщина, чьи голубые глаза так и напоминают мне воду этой реки. Такая же чистая, непорочная, нежная. Среднего роста, такого же телосложения. Ей двадцать восемь лет, и при своем возрасте, она выглядит, как подросток, которому просто пришлось повзрослеть. Ее длинные русые волосы собраны в тугую косу, которую при мне она распускала всего два раза. Шура сторонница строгих нравов, дисциплины и послушания в рядах своего полка. Вечная виновница несостоявшихся домогательств Андрея. Словно чувствуя своим нутром, она постоянно вваливается в коморку мужчины, когда тот распускает своим длинные руки слишком перегибая палку. Порой мне кажется, что между ними существует барьер, который каждый пытается нарушить, сломать, чтобы просто дать друг другу пощечину, но нужно признать, что с Шурой Андрей ведет себя колко, но все-таки сдержанно. Со мной Шура особо не общается, ибо считает, что именно я виновница торжества для Андрея, и именно из-за меня он распетушился сильнее прежнего, а я стараюсь просто не обращать на нее внимания, ибо мне и без нее есть, о чем думать.

В отличии от Шурочки, наша санитарка Мария — это полнейшая противоположность командирки. Сдобная, пышнотелая женщина с самой красивой улыбкой, какую только могла сотворить природа. Румяные щеки, курносый носик и эти ее хитрые, кошачьи, блестящие глазки чистого, насыщенного зеленого цвета. Ее волосы длиною чуть ниже плеч, и спрятаны под белой косынкой, но все же непослушные прядки выбиваются сквозь ткань, и Андрей, что так любит женщин, останавливается каждый раз, когда непокорные пряди нужно убрать за ухо. Низкорослая женщина тридцати девяти лет с золотыми руками и сердцем. Как я поняла, Мария родилась на Украине, и именно поэтому в разговоре часто пользуется двумя языками сразу, но солдаты, Андрей и Шурочка понимают все, о чем толкует санитарка. Мария любит помогать, и при чем делает это от чистого сердца. Так, например, она постоянно защищает меня от нападок Шуры, и в случае несправедливости, всегда ходит и просит за солдат перед Андреем. Он, конечно, тает от одного того, что Мария к нему обращается, и всегда дает добро на ее просьбы.

Так пока санитарка стирала свои бинты, тряпки в реке, я наблюдала за жизнью лагеря. Андрей вышел из своей коморки, и облокотившись плечом о дверной косяк, посмотрел на меня, и его хищная улыбка растянулась на все лицо. Это так странно, но, когда я увидела его впервые, то он казался мне красивым, да и чего скрывать греха, я и сейчас считаю его красивым, но только это лишь внешне. Внутри этого человека собрались демоны, которые не дают ему быть справедливым, добрым, да и к тому же, я прекрасно понимаю, что он хочет от меня. Дальше поцелуев не доходило, да и те он применяет лишь тогда, когда я не могу справится с истерикой. Тогда она нежно целует меня, гладить плечо и щеку, старается успокоить и помочь, но только вся его помощь обычно сводится к неприятным для меня домогательствам. В этом весь Андрей. От мыслей меня отвлекла Шурочка. Спрятав руки за спиной, она подошла к нам с Марией своим строгим шагом, и склонив голову на бок, посмотрела мне пристально в глаза. Какого черта ей опять нужно? Покосившись в сторону Андрея, она оскалилась, хмыкнула и снова посмотрел на меня.

— Долго собираешься прохлаждаться? — спросила Шура своим басистым голосом. — знаешь, кормить тебя это не проблема, но ты могла бы помочь на кухне солдатам. Почистила бы картошку или еще чего-нибудь. Не, ты, конечно, молодец и нужно это признать, — Шура выдохнула. — хорошо устроилась под крылом особиста, да только это мой лагерь, и я хотела бы, чтобы ты подчинялась правилам.

— А вот просто сказать ты мне этого не могла. — ответила я, и собиралась было направиться на кухню, но вдруг к нам повернулась Мария, и всучив мне таз с мокрыми тряпками улыбнулась.

— Що ти пристала к дiвчине, Шурочка? — женщина вытерла пот со лба. — Ника допомагає мені с бинтами, и к тому же, я сама позвала ее с себе, мила.

*Что ты пристал к девушке, Шурочка? Ника помогает мне с бинтами, и к тому же, я сама позвала ее к себе, милая.

— Я понимаю, что ты сейчас просто за нее заступаешься, но почему она ничего не делает в лагере? — Шура нахмурилась. — солдаты уже устали выполнять эту женскую работу, а у нас в лагере женщин-то всего пять. Ты, я, певичка будь она неладна, твоя медсестра и вот эта. — женщина кивнула в мою сторону. — поэтому, я хочу, чтобы она сейчас же направилась на кухню и я не принимаю отказов. В конце концов, командую батальоном, а какая-то неизвестного происхождения девчонка решила, что может рассчитывать на привилегии только потому что приглянулась этому уроду! Знаешь, Ника, а не пойти ли тебе туда откуда ты рухнула сюда?