Лучшая доля (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 48

— Если тебе так нужен секс, то он будет у тебя, но только со мной! — Вилорг не узнавал своего голоса. Ревность превратила его в дикого зверя, который загнал свою жертву в угол, в своё логово, откуда ей не выбраться, не сбежать.

— Мне от тебя ничего не надо! — гневно выкрикнула Маргарита, да только манаукец её уже не слушал.

Он вынул наушник, в котором ребята просили его остановиться, с размаху бросил ненужный аппарат о стену и в один шаг сократил расстояние меду ним и землянкой. Она даже не успела отступить, как оказалась в его объятиях. Вилорг положил ладонь ей на затылок, чтобы не дёргалась, и поцеловал, томительно долго, погружая в её горячий ротик свой язык. Дерзкий Котёнок сопротивлялся недолго. Она пару раз попыталась укусить за язык, потом за губу, но всё это только распаляло желание манаукца. Всё было в его отношении к ней неправильным, собственническим, незаконным. Но она звала его, молча, глазами, острыми словечками, злыми слезами, и он не мог не среагировать, но и доказывать никому ничего не собирался. Она его, а он сам давно попал в её сети. Коварная, как все женщины, она незаметно для манаукца пленила его, и теперь он потерян, отдав Маргарите всего себя.

Девушка быстро прекратила бесполезные попытки сопротивления, обвила руками шею Вилорга, отомкнула добровольно свои губки, ответила на его поцелуй так же страстно, как и на их первый в особняке Понтера.

Мужчина сел на диван, усаживая девушку себе на колени, стянул с неё куртку, обозревая Ярину в наряде горничной. Она была соблазнительна и прекрасна, лишь карие раскосые глаза портили вид. Хотелось окунуться в их родной цвет, увидеть страсть, что таили они. Но линзы скрывали настоящие чувства.

Фероп прижался губами к груди девушки, уткнувшись лицом в самую ложбинку, руками отыскивая застёжку корсета. Время для раздумий вышло, пришло время действовать. Сопротивляться себе и своим желаниям сложно, когда в вожделенном стоне Маргариты отражались его же чувства. Мужчина осторожно стянул с худых плеч платье, целуя светлую, покрытую ровным лёгким загаром кожу. Желанная, соблазнительная. Марго единственная, кто так действовал на него. Срывало все тормоза, замки любого запрета. Ласковые руки подбадривали, гладили его плечи, а женские колени крепко сжимали бёдра. Сняв платье через голову, Вилорг замер, задержав дыхание, разглядывая обнажённых малышек. Как же давно он мечтал смело, собственнически накрыть их руками, как сейчас, обласкать губами и языком, чуть сжать между зубами тугие горошинки сосков. Блаженный стон был ему наградой, высшей похвалой. Маргарита отзывалась на любую его ласку, нетерпеливо извивалась в его руках. Да и самому манаукцу давно претили штаны, сжимающие эрегированный член, как в тисках.

Опрокинув девушку на диван, Вилорг осторожно, чтобы не спугнуть видение с распущенными пшеничными волосами, рассыпавшимися до самого пола, стянул со стройных ног чёрный атлас влажных трусиков, ловя лёгкий аромат возбуждения Маргариты. Она хотела его, она ждала, когда станет его. Без промедления Фероп скинул с себя одежду, накрыл своим телом Маргариту, устраиваясь у неё между ног. Никакой прелюдии, только голая жадная страсть. Рывком ворвавшись в женское лоно, манаукец застонал вместе с девушкой. Женские руки вонзили в его плечи ногти, что придало проникновению особенную изюминку. Когти у Котёнка были шуточные и приносили не боль, а удовольствие. Мужчине стоило немалых усилий, чтобы сдержать себя и не кончить только от этого. Долгое воздержание давало о себе знать, да и внутренние мышцы лона крепко сжали его член.

— Так узко, — шепнул Вилорг, после мягко поцеловал губы Марго, прихватив нижнюю и лизнув её, втянул в рот.

— Просто давно не было, да и у тебя немаленький, — сипло шепнула Котёнок.

Она крепче обняла его за плечи, поёрзала под ним, заставляя двигаться. Ножками обняла его за талию, сцепив их между собой за спиной.

— Выдержишь? — решился спросить Вилорг, так как не мог не беспокоиться о страстной крошке, которая так жалобно застонала, стоило ему немного двинуть вперёд бёдрами.

— Тебе рассказать, как у меня было с другими? — едко усмехнулась заноза. — Или рискнёшь испытать сам?

Опять Марго разбудила ревность, и без того разгорячённая страстью кровь загуляла. Манаукец не хотел даже думать о других. Она его, его собственность и он докажет это как ей, так и себе, заодно приручив к своему телу, чтобы подстраивалась только под него, чтобы нуждалась только в нём. Вилорг начал неспешные проникающие движения, чувствуя, как постепенно мышцы лона расслаблялись, пропуская его всё глубже. Маргарита не могла сдерживать стоны, и мужчина выпивал их поцелуями, поражаясь тому, как ярко реагирует землянка. Не нужно дополнительно стимулировать клитор, не нужно думать, как завести её еще сильнее, казалось, девушка была одним оголённым нервом, и всё, что требовалось от манаукца — это двигаться внутри неё, целовать сладкие уста и растворяться в накрывающем восторге. Марго словно создана для любви, для безудержного секса, ей было мало просто спокойно лежать под ним, она извивалась, царапалась и, похоже, не замечала этого. Вилорг стал наращивать темп, когда уверился в безопасности для землянки, что она точно не умрёт, если он отпустит себя. Даже больше, она молила его не сдерживаться, хотела, чтобы он брал грубо, резко. В миг, когда её накрыло разрядкой, она громко застонала, сокрушённая сладкой судорогой, а манаукцу нужно было время, чтобы догнать её на пике экстаза. Лишь излившись, он понял, как ему повезло с ней. Мужчина гладил влажные от испарины волосы, целовал припухшие от страсти губы и любовался негой, которая преобразила лик девушки. Она больше не плакала и не злилась. Мечтательно улыбалась, прикрыв глаза, тяжело дышала и крепко обнимала его руками и ногами.

— Надеюсь, это не всё, на что ты способен? — тихо шепнула она, так и не открыв глаз.

— Ты уверена, что переживёшь ещё один раз?

Марго беззвучно рассмеялась, сотрясая плечами.

— Слушай, ты чего как маленький? Поверь, я способна выдержать еще раз двадцать так. У меня давно не было достой…

Вилорг накрыл её рот поцелуем. Почему-то он не подумал, что девчонка глупа в какой-то мере и не понимала очевидных истин. Он не хотел слушать о других и уж тем более, чтобы его сравнивали с ними. Он должен занимать все её мысли, только он.

Член быстро набрал силу, практически и не опадал, продолжая находиться во влажном, наполненном семенем лоне. Это было так порочно, так волнующе сладко. Он наполнит её собой так, что его сок будет вытекать из неё. Безумная, взрывная, огненная Маргаритка с волосами цвета солнца. Острые зубки и коготки, как у котёнка, и такая же ласковая, когда почешешь её за ушком. Именно туда поцеловал манаукец смеющуюся девушку, которая, как оказалось, боялась щекотки. Она попыталась столкнуть мужчину с себя, но тот прижал её своим телом к дивану и, двигая бёдрами по кругу, показал, что рано расслабляться, всё только начинается.

— О да, — выгнулась девушка и благодарно поцеловала манаукца.

Её юркий язычок нырнул между его губ, и Вилорг, наученный её коварством, решил проучить озорницу. Он с силой втянул воздух, пленяя язычок Маргариты своими губами, но тут же отпустил, увидев страх и удивление в её распахнутых глазах.

Выдохнув, Котёнок усмехнулась и сильнее стиснула ногами манаукца за талию. Молчаливое приглашение он принял и, удерживая себя на весу, наблюдал, как преображалось лицо Маргариты от каждого его проникновения. Раскрасневшаяся, взмокшая, обнажённая, она была богиней для Вилорга. Ему хотелось её низвергнуть, чтобы она пала в пучину его одиночества, на которую мужчина сам себя обрёк добровольно. Он мечтал разделить её лишь с Маргаритой, упрятать так далеко, чтобы она осталась с ним навечно.

Ему нравилось, как сладострастно Котёнок звала его. Она умоляла его остановиться, раздражённо шипя, но тело словно жило своей жизнью, целью которой было слияние с Маргаритой.

— Да стой ты! Больно, говорю же! — от визгливого крика сознание прояснилось и Вилорг резко сел, не понимая, что пошло не так. А Марго кряхтя и постанывая, стала мять левую ступню, подтягивая колено к груди.