Цитадель Магии: Миросоздатель (СИ) - Рипун Олег Олегович. Страница 24

Проверив герметичность заклятий, лысый толстяк вдруг обнаружил, что ему стало очень жарко. Никогда ещё он не боялся перемен, как сейчас. Эпоха Лавренция закончилась. Что будет дальше — неизвестно. И это пугало до дрожи в коленях.

Цэпсиус снял пиджак, приспустил галстук, расстегнул пару пуговиц на рубашке, и, промочив платком вспотевший лоб, мужчина обратился к наставнику, опять погрузившемуся в собственные мысли:

— Лавренций, расскажите мне, как всё произошло…

— ТЫ С УМА СОШЁЛ? ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! — Арханиус был вне себя от ярости. Кудряшки на голове взлохматились. Мужчина не мог найти себе место, он отмеривал шагами комнату.

Весть о смерти Лавренция распространилась очень быстро. Не осталось ни одного цитадельца, кто не обсуждал бы эту новость. Подробности не сообщались, но они и ни к чему. Арханиус умеет складывать факты.

— Да не убивал я его! — Клемента надулся. Он сидел в кресле для гостей напротив рабочего стола наставника. Поверх кип бумаг одиноко лежал серебристый кубик.

— А ЧТО ТОГДА ТЫ ДЕЛАЛ?!

— Мстил, — тихо произнёс парень. — Но он оставался живым, я за этим следил.

— Подробней! — приказным тоном обратился к ученику Арханиус.

— Применил свои способности. И чуть переборщил…

— Та-ак…

— Но не убивал, клянусь! Почему вы мне не верите? — глаза черноволосого юнца заблестели от обиды.

— Думаешь, я поверю, что Лавренций добровольно отдал тебе Стража? — мужчина кивнул на серебристый кубик, лежащий у него на столе.

— Не добровольно, — замотал головой Клемента. — Но ему всё равно артефакт больше не нужен.

— Почему?! — Арханиус закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Потому что он перестал быть магом. Его аура сгорела и восстановлению не подлежит. Я попытался наложить заклятья, проверял…

— О, Создатель!.. — Великий Маг обессилено рухнул в кресло.

В комнате повисла пауза. Арханиус, обхватив голову ладонями, размышлял. Клемента рассматривал ногти на руках.

— Ладно. Лавренций был совсем не ангелом, ему следовало вести себя осторожней. Проехали, — наставник встретился взглядом с учеником. — Ты можешь объяснить, зачем взял "Идентификатор"? Оставил бы на видном месте, кто-нибудь да нашёл…

— Если бы меня спросили, кого я хочу видеть в качестве главы Цитадели, я бы ответил: Мастера-мага Арханиуса, — важно произнёс молодой человек.

— Но я не хочу! — мужчина вновь начинал закипать.

— Уже ничего не изменишь, — Клемента простодушно пожал плечами. — Вы будете отличным главой!

Договорив, парень вскочил с места и направился к выходу.

Арханиус крепко задумался. Светящаяся белым ладонь прилизала кудрявые волосы назад. Если отказаться, то Клемента всё равно заставит стать главой Цитадели. Уж слишком упёртый ученик. Коль втемяшил себе что-нибудь в голову, то от этого ни за что не отступится. И да, он умеет переубеждать (мужчина поморщился, вспоминая первые годы, когда они разбирались с уникальными способностями Клементы). Поэтому лучше принять власть. Тем более, быть главой Цитадели — не такое уж и позорное дело. Дрониус наверняка возгордился бы названым братом. Как-никак стать во главе Цитадели Магии — это пойти на конфликт со всеми Великими Магами. Такого от тихони Арханиуса никто не ожидает. Да, Дрониусу точно бы это понравилось, он оценил бы смелый поступок.

С другой стороны, внедрить в ауру Стража прямо сейчас, что попросил сделать ученик — это форменное самоубийство. Найдётся тьма желающих завладеть этим ценным артефактом. И вряд ли они будут просто просить…

— Постой! — взвесив за и против, Арханиус решился. — Если ты так хочешь, чтобы я возглавил Цитадель, то я согласен. Но с одним условием — "Идентификатор" до конца Соревнования побудет у тебя.

— Договорились! — Клемента засиял.

Огромный, величественный зал. Амфитеатром расположившиеся места для зрителей. Пустующие ряды сидений кое-где заняты оставшимися в живых учениками. Внимательные взоры ребятни сейчас направлены вниз. Там изогнутой дугой выставлены столы, за которыми разместились девяносто восемь выживших после Соревнования Великих Магов…

Едва цитадельцы угомонились, слово взял Горон. Седые с залысинами волосы, вечные мешки под глазами. Цэпсиусу всегда казалось, что стихийник никогда не спит, и как результат — опухшие веки. По обычаю, вечный секретарь Лавренция должен подвести итоги Соревнования. Но Лучший Мастер атаки не собирался прислушиваться к монотонной речи Горона. Толку слушать, если проиграли?

Другим были заняты мысли толстяка. Суметь бы на смертном одре не волноваться за судьбы своих подчинённых. Суметь бы с течением лет не превратиться в размазню. О том, что Горон и Меера испытывают взаимную симпатию, не знал только слепоглухонемой. Лавренций не попросил стереть себе память и отправить куда-нибудь в глушь доживать последние часы, не попросил прикончить себя сразу после разговора с Фриганом и Кором. Нет. Он терпеливо дождался Горона и Мееру, чтобы с жаром объяснить им, какие они остолопы. Поступок достойный восхищения и… непонимания.

Цэпсиус боялся, что в час смерти он тоже будет мягкотелым. Что также будет беспокоиться за чьё-нибудь счастье. Чувства, привязанности, вся эта эмоциональная дребедень всегда расценивалась им как слабость. Сотни лет, проведённые в постоянной борьбе, закалили его, сделали чёрствым. И толстяк ничего не хотел в себе менять. Даже если он и будет умирать, всё равно лучше попытаться дотянуться до обидчика, чтобы забрать с собой в могилу, чем разводить сопли на тему любви.

Могущественный Лавренций, безжалостно убивавший любимых учеников за малейший проступок, наводивший ужас на чародеев чужих команд Великих Магов, к сожалению, размяк на старость лет, утратил былую хватку. Цэпсиуса, как одного из первых учеников, эта разительная перемена главы Цитадели удивила. Для себя толстяк решил, что не повторит ошибки наставника. Автократия всегда должна оставаться автократией. Сочувствие к окружающим только мешает…

Лавренций рассказал ему всё без утайки. От услышанного у Цэпсиуса встали бы дыбом волосы, если бы он не брился налысо. Подумать только, какой-то захудалый мальчишка обладает способностями противостоять Стражу! Для Лучшего Мастера атаки Цитадели, мага, бившегося над этой проблемой многие годы, это стало настоящим потрясением.

Цэпсиус сразу понял ценность подобной информации. Ведь если есть у одного, это может быть и у другого. Возможно, получится перенять эти удивительные навыки. Для сохранения тайны, Лучший Мастер атаки изъял часть воспоминаний. Глава Цитадели забыл, кто на него напал и, главное, какие заклинания использовал. Прибывшим Фригану и Кору лысый толстяк скормил байку о предусмотрительности наглеца, мол, мало того, что фактически убил главу Цитадели, так ещё и подчистил память, подлец. Потерявшие дар речи от увиденного, Великие Маги поверили…

Горон зачитывал списки погибших. Великие Маги выражали разную степень заинтересованности в докладе секретаря Цитадели. Кто, не отрывая взгляда, смотрел на говорившего Мастера стихий, как Меера, кто откровенно скучал подобно Цэпсиусу. Но всех их тревожила одна и та же мысль — кто станет новым главой? У кого потерянный "Идентификатор"? Многие поглядывали на Лучшего Мастера атаки. Ведь он первым нашёл Лавренция. Вполне вероятно, что смена власти его рук дело. Тем более Цэпсиус давно мечтал занять престол.

Лысый толстяк, зная чуть больше остальных, осторожно скосил взгляд на понурившего голову Арханиуса. Страж уже должен быть у него. Или… Цэпсиус спиной ощутил присутствие в зале того самого захудалого мальчишки, способного противостоять антимагии… Или у Клементы. Впрочем, нет. Всё же у Арханиуса. Если и объявлять себя главой Цитадели, то лучшего момента, чем сейчас, на всеобщем собрании, ему не найти… Кто-то кого-то несказанно удивит.

Конечно, Лучший Мастер атаки, зная, где искать, ещё во время Соревнования попытался завладеть "Идентификатором". Но Арханиус оказался чист. А связываться с мальчишкой Цэпсиус побоялся. Особенно после прощупывания, когда под видом шпионов из Университета на Арханиуса с учеником напала тройка чародеев. В критический момент, защищая наставника, Клемента неведомым образом разрушил ауры нападавшим. Причём делал это элегантно и с нескрываемым удовольствием, что говорило о многом.