Старичок – бодрячок, или хроники попаданца (СИ) - Борискин Александр Алексеевич. Страница 16

«Для приобретения авторитета и некоторого уважения к себе — любимому пришлось потрудиться. Тут за одну должность только терпеть не станут. Надо было ум проявить, характер показать и небольшую интригу закрутить. Чтобы знали! Зато теперь любо-дорого работать: что ни попросишь — тут же сделают, что ни прикажешь — ни слова непослушания — тут же исполняют. Что забудешь сделать — тут же напомнят, да так осторожно, ласково, боясь обидеть. Старичок всё-таки, склероз — рулит! Не простой человек! И зубы показать может, и приветить. Только Хозяину и подчиняется!», — размышлял Глеб о своих сослуживцах и своих с ними отношениях, возвращаясь с работы домой.

Однако, несмотря на кажущуюся благодать, всё было не так и просто. Как довольно быстро он сообразил, мир и спокойствие в гадюшнике, называемом «приёмной Хозяина», поддерживались соблюдением некоторого равновесия сил между приближёнными «слугами», которое было нарушено его появлением. И вот только сейчас его удалось временно заново установить лично его усилиями. Глеб сразу дал понять всем служащим приёмной, что не претендует на лидерство, не собирается никому перебегать дорогу в служебном росте, никого подсиживать, да и вообще: он старый человек, «на ладан дышит, не мешайте спокойно дожить оставшиеся годы — и Вам счастье будет!». А если кто не понимает — то и зубы показать, способен. Интригу также такую закрутить может, что и за воротами сей глупец окажется вскорости.

В то же время, все заметили уважительное отношение Хозяина к старичку-бодрячку, как его стала называть Кристина, а за ней и остальные сослуживцы, и не решались совершать какие-либо гадости в его адрес.

Глеб вошёл в свой дом, переоделся и расположился в кабинете: здесь особенно хорошо думалось. А о чём подумать было более чем достаточно.

«Встреча с Варсонифием и прощальный разговор с ним никак не отпускают меня. Я так и не могу точно определить, кто такой этот человек, почему он был со мной откровенен и зачем открыл мне некоторые свои секреты. Но, как бы там ни было, я уже проверил некоторые сообщённые им сведения и убедился в их реальности. Думаю, и остальные того же свойства. Что же мне стало известно из нашего разговора?

Во-первых, что он действовал не самостоятельно, а по указке Хозяина, от которого зависел и это его очень напрягало. Как я понял, в своё время Хозяин в чём-то важном помог Варсонифию и считал, что тот до сих пор ему «должен», хотя старец был уверен, что все долги давно уже отданы, причём с лихвой.

Во-вторых, при общении со мной старец что-то чувствовал, такое, я бы сказал, потустороннее, но не дьявольское, а скорее нечто нейтральное, необъяснимое в этом мире, поэтому и не стал ничего скрывать. Тем более, по его словам он удалялся на покой, чтобы покинуть этот грешный мир и не хотел, чтобы какие-либо его действия как-то осложнили этот процесс. Также он чувствовал, что я совсем не прост.

В-третьих, он открыл мне все известные ему тайны дома, в котором жил, а теперь ставший моим. По его словам, этому дому было более трёхсот лет, и построили его монахи уже несуществующего ордена, последние представители которых неизвестным образом исчезли из него, когда противоборствующие им враги окружили дом и хотели захватить их и предать лютой смерти. Они обыскали неоднократно дом, но так и не нашли следов орденцев, хотя были уверены, что покинуть его монахи не могли. Были открыты все двери, исследованы все комнаты, подвал и чердак: однако дом оказался пуст. Варсонифий высказал своё предположение, что монахи прошли по подземному ходу, скрывающемуся за закрытой железной дверью в подвале. Но почему никто не мог отыскать этого хода — он не знал. Однако передал мне ключ от замкА, на который была закрыта эта железная дверь.

В-четвёртых, старец высказал мнение, что Хозяин, и особенно его помощник Фриц Курт — очень непростые люди, словам которых доверять нельзя. Пока ты им нужен — они будут выполнять свои обещания, но случись что непредвиденное — и ты останешься один на один со своей бедой: никто не протянет тебе руку помощи, а, наоборот, столкнут поглубже в «яму», из которой нет выхода. Честно говоря, я не особенно поверил в характеристику, данную старцем моим начальникам, но и не отмёл её сходу. Время — покажет, тем более: предупреждён — значит вооружён.

И последнее, в-пятых: Варсонифий меня предупредил, что этот дом никогда не станет моим. Как «морковка для осла, чтобы заставить его выполнять волю хозяина — он очень хорош», но как плата за добросовестную службу — «не дождётесь!». Тем более, что дом фактически является собственностью банка и Варсонифию принадлежал на основании очень «хитрого» договора, который в случае моего объявления собственником поместья может быть обжалован судом и я лишён права собственности на него.

За прошедшее время я ни разу не почувствовал, что слова Варсонифия как-то сбываются. Но прошло всего несколько месяцев и выводы ещё делать рано. Не лучше ли пока не поздно отказаться от выплаты долга за дом и приберечь эти деньги на будущее? И оформить его аренду? Договор это позволяет сделать. Тогда и расставание с ним будет не в пример проще. Да и зачем мне он вообще нужен? Как какое-то затмение на меня нашло, когда соглашался на его покупку! Не иначе Варсонифий «отдавал» свой долг банку и одним из его условий была продажа мне этого поместья.

Но пока я являюсь «хозяином» поместья, то вправе удовлетворить своё любопытство, связанное с отдельными его частями.

Однако хоть я и осмотрел пустое помещение за железной дверью в подвале, надо заняться его исследованием более серьёзно: может быть скрывающийся в нём подземный ход будет единственным способом спасения в случае необходимости. Для этого его надо обязательно отыскать!»

Глеб переоделся в рабочую одежду, взял с собой керосиновую лампу, небольшой ломик, длинный нож, метёлку. Всё это положил в жестяное ведро и отправился в подвал. Дал распоряжение слугам не мешать ему. Замок на железной двери открыл ключом, полученным от Варсонифия, зажёг лампу и, отворив дверь, вошёл в комнату.

Это было помещение без окон, поскольку находилось ниже уровня земли метра на четыре, размерами 5*6*2,5 метра. Стены — кирпичные, такой же пол. Совершенно пустое. Глеб обратил внимание, что в нём практически отсутствовала пыль. В стене слева над дверью имелось небольшое квадратное отверстие, размером в полкирпича, забранное мелкоячеистой металлической сеткой.

«Скорее всего — для вентиляции, — подумал он, поднося к нему лампу, огонёк на фитиле которой изогнулся в сторону отверстия. — Но всё равно странно: почему отсутствует пыль?»

Глеб медленно обошёл комнату по периметру, разглядывая стены.

«Кирпич как кирпич. Да, старый, такой сейчас не делают, но крепкий: не крошится, как влитой сидит в стене. Цвет немного странный: отдаёт в красноту. Может быть пережжённый? Хотя такой стал бы со временем крошиться. И раствор между рядами какой-то белый, расшит очень качественно. Просто загляденье! Да так стены снаружи дома хорошо не выглядят! Сразу видно: работал мастер. Даже как-то странно: раствор настолько плотно засел в швах, что даже от ножа не крошится! — Глеб попытался процарапать шов ножом, но безрезультатно. — Да и швы между камнями на одно лицо: нигде никаких различий, ни выемок, ни камушков, ни раковин. Если где и есть, то через определённое расстояние повторяются. Как будто на принтере картинка отпечатана! Обои! Вот на что похоже. И что из этого следует? Стена то ведь на самом деле кирпичная?! Но — не рукотворная! А какая?»

Стена не содержала даже намёка на какую-нибудь дверь в подземный ход. Глеб тщательно обстукал стены сверху донизу ломиком: монолит! Затем внимательно осмотрел потолок. Никаких отличий от стен!

«Теперь — пол. Хорошо, что пыли почти нет. Но подмести его всё же необходимо: кое-где имеется мусор, песок, — он прошёлся метёлкой по кирпичам пола. — Вот теперь всё видно отлично. Только швы между кирпичами немного потемнели, но более-менее равномерно по всему помещению: явных аномалий не видно. Всё же в правом углу от двери кирпич чуть-чуть более в красноту отдаёт по сравнению с другими местами. Почти и незаметно, если не приглядываться. Надо проверить!»