Ритуалист (СИ) - Мерлянов Юрий Николаевич. Страница 1

Мерлянов Юрий Николаевич

Ритуалист

Глава 1

— Сука, как же ты меня достал, тварь! — и дикая боль от проломленного одним единственным броском камня черепа, затем вспышка темноты и я вновь с ненавистью поднял глаза на отбегающую к забору фигуру мальчишки. Если бы только мог, ах, если бы, сдавил бы тонкую шейку до хруста позвонков, а потом еще и еще, пока твои глазенки не повылезали бы из орбит. Двадцать две смерти подряд с полным болевым порогом и без возможности хоть куда-нибудь деться, заползти или забиться куда подальше. Сопливый снайпер раз за разом отправлял меня на перерождение, мастерски, в два-три броска сбивая с ног и заставляя вопить, катаясь по земле, в ожидании избавляющей от терзающей тело боли смерти. И хоть бы раз пощадил, ублюдок малолетний, но нет, в глазах лишь азарт да ощущение собственного превосходства, а еще искорки злорадства, когда орал чрезмерно сильно, нравились ему, видите ли, чужие мучения. Через мгновение ощутил знакомую тягу, и мою призрачную тушку пока еще слегка потянуло к кладбищу — упирайся, не упирайся, силенок все равно не хватит, там, словно лебедка стояла, абсолютно игнорируя любые попытки задержаться хоть на мгновение. Так что если не хочу лететь, сложившись буквально пополам и жопой вперед, лучше уж своим ходом, ножками, все-таки человек, а не тварь безвольная.

Этот кошмар продолжается уже больше часа, а как начался, и вовсе не помню, да и ни черта я, ****ь, вообще понять не могу, даже как попал сюда! В голове, словно калейдоскоп из картинок, воспоминания обрывочны и нечетки, и сложить все это воедино, в общую кучу, как ни старался, не получалось. Знаю только, что это игра, что раньше уже был опыт нахождения в вирте, но что бы так, с подобными реалистичностью и скотством — никогда!

Прохожу в ворота кладбища, они старые и перекошенные, висящая на одной единственной уцелевшей петле створка иногда скрипит, покачиваясь на ветру, но здесь, в мире духов, этого не слышно. Зрение почти черно-белое, а еще слегка мутное и расплывчатое, все видится окутанным ореолом легкого свечения, иногда черного, иногда белесого, отчего атмосфера тут всегда одна и та же — гадостная и унылая. Свернув по ставшему уже привычным пути, не останавливаясь, вошел в каменное надгробие с отсылкой на себя, опустился на задницу и лег, вытянувшись во всю длину.

Вспышка! Глаза открылись моментально, боли нет, как и никаких иных негативных ощущений. Ну, да это ненадолго, если только не решу сидеть среди могил безвылазно, что абсолютно ни к чему не приведет. Время тут тянется медленно и тоскливо, знаю уже, пробовал, а стоит только выйти за ворота, как местные неписи тут же агрятся, отправляя на респ буквально с одного пинка. И, главное, куда не пойди, везде смерть, нет ни одной безопасной прорехи в этой гребаной деревне: то на доярку с ведром нарвешься, то на сенопашца с косой, враз отчекрыживающего тебе голову, или, вот, на такого сопляка-недомерка, с кучей камней в карманах. Вот на хрена они ему, никак в толк взять не могу, какой дебил будет таскать с собой с килограмм гранита?! Как же я вас всех тут ненавижу!

Поначалу меня просто оторопь взяла, когда попытка проклацать все менюшки чуть ли не в каждом третьем блокировала большинство моих поползновений. Чат не работал, почта тоже, связи с администрацией и техподдержкой не было, рюкзак вообще не открывался, сколько на него не тыкал. Кнопки есть, взглядом подсвечиваются, а потом кукиш: "Пошел вон, сука, не тебе в нас тыркать своими погаными ручонками!" — я теперь примерно в таком свете и воспринимал все происходящее. Ну а хули, когда мир во всем был абсолютно враждебен, и куда не шагни, всюду смерть и западло.

Встаю, окидывая взглядом привычную картину: надгробные плиты неухожены, заросшие и местами даже потрескавшиеся, видно, деревенским нет никакого дела до своих усопших. Покидали в землю, нажрались по традиции, и забыли. За спиной у меня уже ничего не было, вернее, осталась лишь чужая могилка, со временем опять станущая моей, или одна из соседних сменит имя и приобретет несколько иной вид. Я нуб и лоулевел, моя плита — всего лишь грубый, неумело обтесанный кусок гранита явно не самого лучшего качества с одной единственной надписью — "Здесь покоится….", и больше ничего, даже собственного имени пока не заслужил, но это было наименьшей из моих проблем.

Добравшись до ворот, присел, внимательно оглядывая окрестности — никого. Ну, да, как же, так и поверил, сейчас сделаю пару шагов, и мелкая сволочь, заигравшаяся в снайпера, вновь поставит в моей жизни точку. Явно засел, сука, в засаде, и ждет, падла такая, когда опять выйду с ним "поиграть". Ладно, была ни была, попробую еще раз через левый двор, там, вроде бы, никого. И не успеваю пробежать, пригнувшись, даже половины расстояния, как прилетевший сзади камень одним единственным попаданием ломает мне ногу чуть выше колена, заставляя истошно завопить и повалиться наземь. А второй, с интервалом буквально в пару мгновений, выносит мозг, тоже буквально.

В мире призраков речи нет, как и звуков, так что просто мысленно желаю ему подохнуть, отравившись кашей своей мамаши, причем промучавшись в агонии минимум сутки, не меньше. И, оставив позади свой труп, бреду обратно к кладбищу. Это тоже, конечно, идиотизм, хоронить своих у скальной гряды, а потом обнести все домами и заборами, будто строиться им было больше негде. Уникальные неписи, что б вам от мора всем издохнуть! И еще мне не было понятно, почему репутация с местными застыла на отметке "Ненависть", что такого я сделал, чего совсем не помню, что бы заслужить подобное?

Через десяток смертей система порадовала внезапно выскочившим перед глазами сообщением:

"Поздравляем, Вы получаете достижение "Мазохист": Болевой порог снижен на 1 %. Стойкость к физическим повреждениям увеличена на 1 %"

Ну, да, косой меня уже убивали, причем как голову срезали, так и туловище пополам перерубали. Ведрами до смерти забивали, коромыслом, затаптывали ногами еще, собак натравливали. Потом камнями забрасывали, и на тебе вот, радуйся, достижение заработал, суки! Ложусь опять в могилу, не в ту, чуть правее которая, в новую, ловлю вспышку и поднимаюсь. Первые попытки заговорить с деревенскими закончились очень неудачно, они будто зверели еще больше, стараясь прикончить чуть ли не с пеной у рта, так что, дипломатия была окончательно послана в задницу, и наши взаимоотношения происходили в полнейшей тишине. Ну, если не считать, конечно, шикарного и невероятно реалистичного звукового сопровождения: птички там, кроны шумят, коровы мычат и все такое, деревня, епта! Да и в целом рисовка была поразительной и я, еще не зная кошмарных реалий этого мира, буквально восхищался окружающей меня природой, звуками, запахами и прочей прелестью. Пока не вышел из лесу и не попал на респ.

Меня хватило еще ровно на пять смертей, затем махнул рукой и просидел на кладбище вплоть до самого вечера. В животе урчало, хотелось жрать, и пить, а еще спалить все это село к чертям собачьим, причем с хозяевами, да еще подносить канистры с бензином туда, где стало бы гаснуть. А потом просто не поверил своим глазам: сволочного пацаненка как ветром сдуло, когда за ним из одной из изб выскочила мамаша с тряпкой наперевес, и погнала в дом, что-то разгневанно вопя. Да неужели?! Я вскочил, неотрывно вглядываясь в закрывшуюся за ними дверь, не может быть, таки-повезло?! И через секунду уже ломился в лес, перепрыгивая заборы, перелетая через них, как профессиональный бегун и ни на мгновение не задерживаясь.

— А ну, стой! — раздалось гневное и злое с очередного подворья, и я тут же припустил еще быстрее, ощутив, как спину обдало чуть ли не инеем и выступил неприятный холодный пот. Струсил я в тот миг конкретно, особенно, когда краем глаза увидел, как дородный бородатый дядька метнулся к торчавшему в полене у дома топору. Мать честная, так я еще не подыхал, неужто метнет, сука?! Не метнул, пожалел инструмент, а ноги уже несли к лесу, последнее препятствие в виде плохонько сбитого забора вообще рухнуло наземь, рассыпавшись бревнами и чуть не повалив вслед за собой. Сзади раздался очередной разъяренный окрик. Чертыхнувшись, тут же подхватился и принялся петлять, как заяц, а когда влетел в благосклонно принявшую мою тушку густую зелень леса, резко сменил направление и ломился, куда глаза глядят, пока окончательно не выдохся.