Дариар. Начать сначала (СИ) - "Amaranthe". Страница 36

— Услугу?

— Да, когда ты мне понадобишься, я попрошу тебя о помощи. Нет-нет, ничего криминального. В жизни случается всякое и некоторые вещи кто-то может делать лучше, чем другие, — Леон, скривил губы в улыбке и откинулся на спинку стула. — Ну же, решайся. Это выгодное предложение. Тем более, есть большая вероятно, что тебе не понадобиться расплачиваться, игра очень непредсказуемая штука.

— Дима, не надо, — попытался вразумить блондина парень, сидевший рядом с ним по правую руку.

— Я согласен, — резко бросил блондин, не сводивший взгляда с собеседника.

— А ты азартный парень, Дмитрий, — рассмеялся Леон и я, заметив, как в глазах этого странного мужчина промелькнул красный огонек, и буквально вывалился из этих странных воспоминаний.

Я открыл глаза, обнаружив, что голова больше не кружится. Я так и сидел на коленях перед алтарем. Еще раз внимательно посмотрев на Веруна, я поднялся.

— Что ты хочешь мне этим сказать? — прошептал я. — Я не понимаю тебя. Не понимаю…

Но, как и ожидалось, статуя Веруна осталась стоять неподвижно, не давая никаких объяснений увиденному. Я развернулся к статуе спиной и…

Каким-то чудом мне удалось пригнуться и пропустить костыль, летевший мне прямо в голову, высоко над этой самой головой. Отскочив в сторону, я разглядел того, кто на меня напал вот так подло исподтишка. Тот самый нищий, кажется, Магистр этой сраной Ложи, как там его, не помню… он и тогда ударил меня по затылку из-за спины и, если бы не случайность, заставившая меня повернуться в тот самый момент, как он приготовился ударить, лежать бы мне сейчас перед алтарем Веруна с проломленной башкой, и скорее всего, готовиться к очередному рабскому ошейнику.

Осознав все это, я ощутил, как во мне поднимается гнев. Ярость, которой я никогда не испытывал ранее. Да как он посмел, этот слизняк, так обращаться с герцогом Сомерсетом?!

Пальцы и ладони потеплели, но я не успел воспользоваться огнем, потому что нищий размахивал своим костылем вполне профессионально, и мне оставалось только пятиться назад, одновременно уклоняясь от очередного удара. Я даже не заметил сразу, что пячусь не куда-нибудь, а прямо к алтарю.

— Как тебе удалось выбраться, отродье шлюхи и блудливого пэра? — процедил нищий, оставляя все сомнения в том, что он не знал, кого продал в рабство Люмоусу.

— У тебя какие-то проблемы? — процедил я, пропуская еще один удар над головой. — Почему тебе так хочется уничтожить именно меня?

— Да потому что ты ничем не заслужил своего положения, — брызжа слюной, проорал он. — Да что в тебе такого уникального, кроме того, что твой папаша не мог держать ширинку застегнутой?

— Ничего, ты прав, — я кивнул, чувствуя, как застилающая глаза ярость совершенно неожиданно начала уступать место холодному расчету. А еще я понял, что примеряюсь к тому, чтобы его убить. При этом мысль об убийстве была настолько будничной, что мне на мгновение стало страшно, но потом стало не до посторонних эмоций. Этот урод отшвырнул костыль, которым никак не мог меня достать в сторону, и выхватил кинжал.

Ночь сразу же перестала быть томной. Не знаю, что же я такого сделал Магистру Ложи нищих, но он однозначно пытался меня убить. Хотя, если судить по последним событиям, которые активно происходят в реорганизации Лож, то эта сволочь просто пытается выслужиться перед Советом, чтобы от него не избавились, как он Дарена, и как хотел спустись в утиль Лорена. А он далеко не Лорен, чтобы суметь показывать зубы власть имущим. Он никто. Больше мы не разговаривали. Я внимательно следил за его резкими движениями и выпадами, которые он совершал кинжалом. Движения были хаотичными и не подчинялись единому ритму. Я машинально скрестил руки. Все необходимые движения всплывали в голове самостоятельно. Именно в этот момент мне было все равно, что мое тело явно не готово выполнять больше половины подсказанных подсознанием связок. На кону стояла моя жизнь, а лечиться можно и потом, главное — выжить.

Я сделал очередной шаг назад и уперся во что-то твердое. Мне не надо было оглядываться, чтобы понять, я уперся спиной в алтарь. В этот момент нищий в очередной раз ударил. Удар был прямым, видимо он пытался попасть мне в живот. Я принял удар на скрещенные руки, одновременно выворачивая их, чтобы перехватить руку с кинжалом. Мне удалось это сделать, но кинжал был слишком длинным, и я порезался. Резким движением, стиснув зубы, я развернулся, не выпуская его руки из своих скрещенных рук. Держать было тяжело — взрослый мужчина был гораздо выше меня и тяжелее. К тому же от крови руки стали скользкими. Но его размеры сыграли с ним дурную шутку. Инерция его тела была настолько велика, что он не смог удержаться на ногах и на мгновение, выпустив из руки кинжал, облокотился на алтарь. Время словно замерло: я видел, как медленно падает капля крови на белый камень алтаря, капля моей крови; кинжал, не долетающий до пола, потому что я отпускаю своего противника и одной рукой перехватываю его за рукоять. Кинжал скользит в моей руке — слишком много крови, наверное, какой-то средний сосуд задет. Но я не думаю об этом, потому что у меня есть еще пара секунд, всего пара, по истечении которых я уже ничего не смогу предпринять. У меня нет времени даже на магию. Второй рукой я слегка прижимаю его, заставляя нагнуться над алтарем еще сильнее. Короткий замах и длинное хищное лезвие кинжала входит прямо под левую лопатку. Он пытается освободиться, сбросить меня, и ему это удается — я падаю на пол, оставляя на нем кровавые разводы. Ему удалось даже развернуться ко мне лицом, но сделать больше ни шагу он не сумел. Лезвие кинжала пронзило его сердце и, попав между ребрами, выглядывало из груди. Магистр Ложи нищих, который явно что-то имел против меня, опрокинулся спиной на алтарь, несколько раз дернулся в конвульсиях и замер, глядя широко открытыми глазами на взирающего на него со своего постамента Веруна.

Я постанывая поднялся с пола. Голова кружилась и нужно было остановить кровь. У меня не было под рукой ничего, кроме моего огня. Как оказалось, впоследствии, даже, несмотря на то, что огонь был порождением моей собственной крови, я едва не отключился, прижигая рану. Пока я ловил воздух ртом, а перед моими глазами мелькали звездочки, я не видел, что в храме что-то изменилось. Когда же я, стиснув запястье, которое пульсировало так, что рука ходила ходуном, снова повернулся к алтарю, то увидел нечто, не поддающееся объяснению. Тело, лежащее на алтаре, словно подернулось дымкой и начало истаивать. От неожиданности я протер глаза и, вместо того чтобы побежать к выходу из храма, бросился к своему недавнему сопернику. Когда я подскочил к алтарному камню, на нем не было ничего — ни тела Магистра, ни кинжала, и даже крови на нем не было, алтарь был белоснежным, поражая своей чистотой. Только несколько потухших свечей и кровавые разводы на полу напоминали о том, что здесь произошла трагедия.

Сердце колотилось как ненормальное, но я словно прирос к этому месту, словно что-то или кто-то не давал мне сделать ни шагу.

Внезапно статуя Веруна словно озарилась изнутри кроваво-красным светом, и голова льва повернулась в мою сторону. В глазницах полыхало пламя, а я чувствовал, что еще немного, и провалюсь в огненное озеро этих глаз, которые словно заворожили меня, потому что я стоял, не шевелясь, и не в силах отвести взгляда. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Голова Веруна вернулась на свое законное место, яростный огонь в глазах — словно отражение сотен и тысяч битв погас, а на алтарь упал меч. Тот самый меч, который Верун держал в руке. Я перевел взгляд с меча на статую — теперь обе руки Верховного лежали на рукояти огромного двуручника. Одновременно со звуком упавшего на камень меча, с моей руки сорвалась нить ограничителя, которую я, как оказалось, неосознанно намотал на запястье. Вот почему мне не удалось быстро призвать магию в помощь. Какой же я все-таки кретин. Ограничитель взмыл в воздух и обмотался вокруг гарды меча, застыв в таком положении, словно бусины были отлиты кузнецом из металла.