Дариар. Начать сначала (СИ) - "Amaranthe". Страница 42

В одной руке я все еще продолжал сжимать рукоять меча и внезапно ощутил, как она нагрелась, слегка обжигая мне руку. Я посмотрел на меч, но никаких изменений в нем не увидел, однако рукоять уже начала ощутимо прижигать кожу ладони. Я хотел уже было выпустить меч из рук, но тут мой взгляд упал в навершие в виде головы льва. Задумчиво проведя пальцами по контуру навершия, я словно ощутил сродство этой фигуры с тем оттиском, который мне удалось обнаружить на постаменте. Недолго думая, глядя на стены, которые словно ускорили движение и были уже на расстоянии вытянутой руки, я перехватил меч так, чтобы ненароком не порезаться, и коснулся навершием этого странного рельефа. Как только голова льва заполнила углубление, очень четко вписавшись в самые, казалось бы, незначительные выемки, наступила темнота, поглотившая в себе все признаки сияния, как темного от стен, так и светлого от постамента, вызывая ощущение полной слепоты. Но осознать изменения, произошедшие с нашим зрением, мы в полной мере не успели: пол под нами словно растворился, и мы с Иельной под испуганный визг девушки, полетели вниз.

Падали мы недолго и приземлились плавно на ноги, словно кто-то замедлил падение, переворачивая тело в воздухе так, чтобы мы красиво опустились прямо в центр комнаты под удивленными взглядами собравшейся толпы, которая явно не ожидала нас тут увидеть.

Я оглянулся и невесело усмехнулся. Оказались мы почти в том же самом месте, где оставили Лорена и семерку Теней. Дела у них шли довольно неплохо, учитывая, что из моих дружинников живы были все, а из тех, кто пришел навестить коматозника — только сотник Гарнизона, которого заботливо уложили на свободную кровать, не забыв, разумеется, плотно того зафиксировать и заткнуть рот какой-то тряпкой.

— Что происходит? — спросил вышедший вперед Лорен, хватая меня за плечи, заставляя тем самым посмотреть себе в глаза.

Я был в какой-то прострации, сжимая меч в руке, уже не обращая внимания на обжигающую ладонь рукоять.

— Твоя клептоманка — сестрица все-таки сперла книгу, и мы уже практически ощутили на себе гнев Веруна, который все-таки обошел нас стороной, благодаря этому подарку от того же самого Веруна, — я истерично хихикнул и заставил себя посмотрел в черные глаза, но никак не мог сфокусировать взгляд из-за расплывающихся кругов — вероятно последствия напряжения зрения в темной комнате.

— Иельна? — Лорен отпустил меня, а я, не придумав ничего более умного, обошел тела, которые Тени втащили в палату и свалили в одну большую кучу, и присел на кровать к тому, из-за кого мы вторглись в Гарнизон, подвергая себя смертельной опасности. Из-за многочисленных повязок, я не мог разглядеть его лица, но по движениям груди было понятно, что этот человек еще жив. Я недоуменно переводил взгляд с него на сотника и обратно. — Где он? — холодный голос Лорена привел меня в чувство, и я посмотрел на родственничков. Мой Первый дружинник схватил сестру за руку, но та проворно высвободилась и сделала шаг назад, прижимая к груди небольшую сумку.

— Иди лесом, Лорен, — прошипела она, а в глазах снова замелькали красноватые всполохи.

— Иельна, отдай мне Кодекс. — Он не сделал ни шага в ее сторону, но меня пробил пот. Не хотелось бы, чтобы со мной этот человек хоть раз заговорил подобным тоном.

— Нет… — Я как обычно не понял, что произошло, но через мгновение сумка, в которой находился этот проклятый Кодекс, упала к моим ногам, а Лорен аккуратно поднял Иельну с пола, поставив на ноги.

Подняв сумку с пола и заглянув внутрь, я убедился, что книга находится там, а то яркое свечение, которым была озарена комната, шло не от постамента, а словно исходило из самой книги. Какая-то сила так и манила, чтобы я вытащил книгу и раскрыл страницы, подойдя вплотную к истокам мироздания и заветам, которые были ниспосланы самим Веруном. И в то же время теперь я точно понимал, что могу сделать это безбоязненно. Что мне Кодекс не навредит. Эта была странная уверенность, которую я не мог игнорировать, да и не хотел. Но когда я уже протянул руку, чтобы вытащить книгу, меня больно стукнули по рукам, и отобрали сумку с Кодексом, закрывая ее наглухо. Я перевел затуманенный взгляд на Лорена, который положил сумку с находившейся в ней книгой в небольшой черный ящик. Меня такое отношение к святыне и ко мне сначала возмутило, и я уже вскочил с кровати, направляя меч в сторону своего Первого дружинника, но как только крышка черной шкатулки захлопнулась в ушах раздался короткий звон, заставляющий меня уронить меч и упасть на колени, зажимая уши руками. Но уверенность, что мне Кодекс не причинит вреда, никуда не далась, и стала только сильнее.

Пришел в себя я довольно быстро, и, пытаясь сохранить хоть остатки гордости, поднялся с пола, поднимая меч и аккуратно вкладывая его в ножны. Иельна сидела на полу, прислонившись к стене с закрытыми глазами.

— Вы просто идиоты, — констатировал уставшим голосом Лорен. Я даже спорить с ним не стал. — Неужели вы не могли понять, что это ловушка?

Ну почему же, мне такие мысли в голову приходили, но так получилось, что теперь поделать?

— Меч открыл проход и заблокировал действие какой-то древней ловушки, — я пожал плечами и посмотрел на Лорена, который присел возле сестры. Иельна уткнулась ему в грудь, и по ее вздрагивающим плечам я понял, что она плачет.

— Значит, береги его. Вы попали под какое-то проклятье. Когда мы выпускались, подобного не было…

— Если ты не знаешь о чем-то, то это не значит, что этого нет априори, — резко оборвал я Лорена. — Иельна нашла тайник, ориентируясь на планы столетней давности. И только Верун знает, сколько вообще лет эти древние ловушки ждали своего часа. — Несколько мгновений мы мерялись взглядами, и тут случилось чудо, Лорен первым отвел взгляд, признавая мою правоту.

— Кеннет, нужно уходить отсюда и как можно быстрее. Кто-то явно знает о том, что мы тут можем оказаться. Потому что вот это, — Лорен обвел рукой палату, — ловушка уже для нас.

— Почему они живы? — задал я последний интересующий меня в это время вопрос.

— Потому что это не Трейн, — он бросил взгляд в сторону коматозника, встал с пола, помогая подняться Иельне.

— А этот? — я кивнул на сотника, забыв, как того зовут.

— А смерть этого активирует специально вплетённые в каждого сотника чары, и в Гарнизоне станет жарко.

Лорен замолчал и к чему-то прислушался. Тени рассредоточились по комнате. Спустя несколько секунд и до меня начал доносится звук коротких окриков и звуки быстрых шагов.

— Уходим, — коротко бросил мой Первый дружинник и вытащил из кармана какую-то блестящую круглую вещицу, издалека похожую на монету. Все быстро собрались в полукруг. Лорен обернулся, резким движением метнулся к кровати, на которой лежал сотник. Я отвернулся, не желая смотреть на это, но снова принимая эту смерть на свой счет.

Лорен, закончив свои дела, вернулся в строй, и активировал эту круглую пластину под звук выбитой входной двери.

Как же я все-таки не люблю этот вид перемещений в пространстве, кто бы знал. Портануло нас в какое-то довольно большое помещение, отличительная особенность которого заключалось в том, что оно было круглым. Никаких предметов в этой комнате не было, только стены из старого уже облупившегося не оштукатуренного кирпича.

— Что за… — Я обернулся на голос Лорена, который так же, как и я оглядывал стены и уходивший куда-то высоко потолок. Стены были освещены обычными факелами, а причудливые тени, которые мы все отбрасывали в свете живого огня, делали это помещение еще более мрачным, чем оно было на самом деле.

— Я так думаю, это не то место, в котором ты хотел оказаться? — я повернулся к Лорену, ожидая ответа на мой вполне логичный вопрос.

Глава 21

Лорен не обратил на мой вопрос внимания, а, опустившись на колени, начал рассматривать что-то на полу. Спустя минуту, он разразился грязной руганью и кинжалом разрезал тонкий материал, покрывающий пол. Этот материал был так искусно сделан и так маскировался под дощатый пол, что сразу отличить его от непосредственно пола не представлялось возможным. Сделав длинный разрез, Лорен схватил материал и рванул его на себя, открывая всем нам на обозрение рисунок, нарисованный темно-красной краской. Нашему взору предстала аккуратно начертанная пятиконечная звезда, в центре которой располагалась вязь непонятных мне, но странно знакомых символов. Именно такие символы украшали мой клинок.