Детектив-пикник - Устинова Татьяна. Страница 4

– Люба! Любаша, я знаю, что ты здесь, видел машину в гараже. Открой, пожалуйста.

В этот момент я даже не поняла, какое чувство во мне сейчас сильнее – страх от пережитого или радость от того, что Даниил вернулся. Уронив на пол топор, я с трудом встала с кровати и, накинув шаль, пошла открывать.

В руках у вошедшего в дом Даниила действительно был фонарик, которым он осветил веранду и потом – кухню и комнату, словно искал что-то.

– Ты одна?

Он спросил это таким тоном, словно не пропадал на несколько месяцев, а просто вышел в магазин.

– На какой ответ ты рассчитываешь? – испытав укол враждебности, спросила я.

– Мне бы не хотелось услышать, что в доме кто-то есть, – просто ответил он, выключив фонарь и притягивая меня к себе. – Прости меня, Любочка… я виноват, знаю… но так обстоятельства сложились…

– Обстоятельства? – Я вывернулась из его рук и отошла к стене, плотнее завернувшись в шаль. – Какие обстоятельства могли помешать тебе хотя бы позвонить?

– Я не хотел сделать тебе больно.

– Да?! А, по-твоему, мне не было больно, когда я неделями пыталась найти тебя? Я даже матери твоей позвонила!

– Да? – удивился Даниил, снимая ветровку и вешая ее на крючок. – Она ничего мне не сказала.

– Зато много сказала мне. Оказывается, я на тебя недостаточно давила. Нужно было брать тебя за хобот – не смейся, это она так сказала, – и тащить в ЗАГС. А знаешь, что в этом самое унизительное? То, что выглядит это все так, что у меня вообще нет шансов, если только я сама инициативу не проявлю! – Я выкрикнула это почти в полный голос и едва не заплакала, вспомнив то унижение, что испытала во время разговора с его матерью. Нет, она никак меня не оскорбила, напротив, сказала, что не одобряет поступок сына, но дала понять, что и моя вина в этом тоже есть.

– Люба… – Даниил снова шагнул ко мне и крепко обнял. – Ну, так вышло. Не сердись на маму, она ведь как лучше хотела…

– Она меня даже не знает! Она меня не видела никогда!

– Это мой косяк. Надо было вас познакомить.

– Теперь уже незачем.

– Но я ведь вернулся…

– И что? Я должна растаять и все простить? Забыть эти месяцы? Сделать вид, что ничего не было?

– Любочка, я обещаю, что все будет иначе…

Я очень хотела ему верить, потому что мое сердце снова рванулось к нему, забыв обиду, но что-то внутри все-таки предостерегало – не расслабляйся, Люба, здесь много непонятного. Посмотри, послушай… не доверяй сразу, пожалеешь. Моя интуиция, правда, не раз меня подводила, но почему бы для разнообразия ей не оказаться теперь на коне?

– А почему ты решил, что я на даче? Зачем приехал?

– Ну, а где тебе быть в выходные? Ты всегда сюда рвешься после рабочей недели, – улыбнулся Даниил и сдул с моего лба прядку волос.

– А почему ночью?

– Да какая ночь, ты что? Утро такое прекрасное…

Утро действительно было прекрасным – уже показались первые лучи солнца и стояла такая тишина, которая бывает за городом, когда воздух, кажется, зазвенит, если сделать движение. Я любила в это время суток сидеть на крыльце с чашкой кофе и смотреть, как просыпается наш дачный поселок. Даниил тоже об этом знал, потому пошел в кухню и включил чайник.

– А как ты добрался сюда? Электрички еще не ходят.

– Да ты что сегодня? – удивился Даниил, насыпая в заварной чайник белые иголки китайского чая. – Допрос устроила…

– Ты не на это рассчитывал, конечно, – усмехнулась я, забираясь на табуретку с ногами.

– Точно. Думал – ты обрадуешься.

– Я обрадовалась.

– Как-то не заметно, – добродушно усмехнулся Даниил и открыл дверки посудного шкафчика.

– Не понимаю, чего ты ожидал после того, что устроил. Цветов и красной ковровой дорожки? Я вообще удивляюсь себе – почему разговариваю с тобой, позволяю в доме моем хозяйничать.

– Потому что ты меня любишь, – просто сказал Даниил и сел напротив меня. – Любочка, я все понимаю – ты обижена, даже зла… я очень себя виню за все. Но в тот момент мне показалось, что так будет лучше. Я понял, что ничего не смогу тебе предложить, ты ведь знаешь – с работы уволился, новой так и не нашел… ну, не сидеть же мне у тебя на шее, правда?

– Мог бы спросить, что я об этом думаю.

– Это унизительно, Люба. А потом я начну просить у тебя деньги на пачку сигарет? Я мужчина, в конце концов. – Даниил слегка повысил голос, и я поморщилась:

– Не кричи. Ненавижу, когда по утрам кто-то голос повышает, весь день потом насмарку.

– Да, прости… Давай чаю попьем.

– Ты так и не сказал, с чего вдруг решил вернуться.

– Понял, что не могу без тебя.

– А честно?

– Люба… хватит уже. Ты недостаточно потешила самолюбие, задавая мне вопросы, как в полиции?

– А у меня больше нет оснований тебе верить, Даня.

– Имеешь право, – кивнул он, глядя в кружку. – Но я постараюсь сделать все, чтобы вернуть твое доверие. Вот увидишь.

Я уже не была твердо уверена, что хочу увидеть это. Да, в первый момент в моей душе что-то дрогнуло, но потом всколыхнулась старая обида, и я не знала, как теперь поступить. И что-то внутри так и не давало покоя.

Весь день Даниил не отходил от меня. Мы вместе пропололи грядки, обрезали отцветшие пионы, чтобы не смотрелись такими неаккуратными кочками, перетаскали всю траву в специальный ящик.

– А что это у тебя лопата в клубнике валяется? – спросил Даниил во время перекура.

Ох, черт, я и забыла про лопату… не до нее вчера было. Не знаю почему, но мне совершенно не хотелось рассказывать Даниилу о своем вчерашнем приключении и об оставленном в больнице Аркадии.

– Ну вот… а я думаю – куда подевала… хотела там осот подковырнуть, огромный такой…

– Так давай я выкопаю, – с готовностью предложил Даниил и шагнул в клубнику, подхватив лопату. – Где?

– Да я ж выкопала… а лопату, видно, забыла.

Мне показалось или он действительно внимательно осмотрел острие лопаты и вытер его рукой? Нет, показалось… совсем нервы расшатались.

Я очень боялась, что мне вдруг зачем-либо позвонит Тимкин, и тогда придется как-то выкручиваться, но он, к счастью, не позвонил. Мы поужинали, посидели на крыльце, пока совсем не стемнело, и пошли спать.

Ночью я проснулась от странных, звуков, доносившихся с чердака, протянула руку и обнаружила, что Даниила в постели нет. Не знаю почему, но мне это не понравилось. Я встала, нашарила в темноте шаль на спинке кровати и босиком пошла на веранду. Скорее всего, Данька вышел покурить, он всегда курил, сидя за столиком на веранде и немного отдернув занавеску. Но сегодня его там не было, а дверь оказалась не заперта, хотя я точно помнила, как поворачивала ключ в замке. Но для того чтобы попасть на чердак, не требовалось выходить на улицу, лестница наверх была здесь, на веранде – я хранила под крышей разный хлам, а осенью туда же затаскивала урожай лука и яблок.

Стук, осторожный, еле различимый, но все-таки стук раздавался сверху, ровно над тем местом, где я стояла сейчас. Что делать? Полезть на чердак? Но если там не Даниил? Я вся покрылась липким потом от ужаса. Где, черт его дери, Данька, когда он так нужен?! И тут я услышала его голос – приглушенный, едва слышный. Он с кем-то говорил по телефону там, на чердаке, и я почему-то вдруг совсем расслабилась. Слов Даниила разобрать было невозможно, но то, что это он, а не кто-то другой, меня успокоило. Вышел поболтать, чтобы не будить меня, забрался на чердак, но он и прежде любил там сидеть с книжкой или телефоном, говорил, что его успокаивает запах пыли и сухих яблок. Совершенно успокоившись, я вернулась в постель, а через полчаса пришел и Даниил, забрался под одеяло и, обняв меня, пробормотал:

– Б-р-р, замерз…

– Где был?

– О, а ты не спишь? – удивился он.

– Сплю.

– На чердаке сидел. – И я спокойно уснула, убедившись, что он меня не обманул.

– Любочка, а ты домой сегодня поедешь? – спросил Даниил после завтрака.