Леди Удача - Гэфни Патриция. Страница 92

Отсутствие Риордана, решила Кассандра, поможет ей восстановить столь необходимое душевное равновесие и способность рассуждать здраво. Ей требовалось время, чтобы поразмыслить, увидеть события последних недель в истинном свете и, быть может, придумать до его возвращения какой-то способ продлить драгоценное, но хрупкое счастье.

Но она так ничего и не придумала и теперь мечтала только об одном: поскорее снова увидеть его дома. Ей казалось невероятным, как она могла так долго жить без него. Ей больше не хотелось размышлять о чуде их примирения. Лишь бы только он вернулся. Главное – наконец увидеть его вновь.

Еще целых два дня! Чем же ей заняться? На завтрашний вечер Дженни Уиллоуби пригласила ее играть в карты. Это, конечно, поможет ей приятно скоротать время. Ну и, разумеется, она всегда может заняться чтением или поработать над новой статьей, условно названной ею «Женщины и революция». Эту статью она непременно подпишет вымышленным именем: о работе над ней не знал даже Филипп.

…Кассандре вдруг вспомнился разговор, произошедший между ними на прошлой неделе, когда они читали, лежа в постели. У нее вошло в привычку обращаться к нему с вопросами, когда что-то вызывало ее любопытство или казалось непонятным. А у него вошло в привычку откладывать свою книгу и выслушивать ее с живейшим вниманием.

– Филипп, вот тут написано, что все люди рождаются равными. Но у меня почему-то создается впечатление, что авторы этих политических трактатов имеют в виду только мужчин. Почему они никогда, ни единым словом не упоминают о женщинах? Почему?

Риордан задумчиво нахмурился. Прошла минута. Наконец он ответил:

– Это подразумевается.

А потом перевернул страницу и вновь углубился в свою книгу.

– Вот как, – сказала Кассандра, бросив на него быстрый взгляд.

Еще через минуту она тоже вернулась к чтению, но на этот раз его ответ ее не удовлетворил.

Въехав на Портмен-сквер, скромную, но солидную и респектабельную площадь, на которой стоял дом Риордана, карета замедлила ход. Величественный каменный фасад, украшенный изящным арочным порталом, очень нравился Кассандре.

По невысоким ступеням крыльца поднимался какой-то человек. Ей не нужно было заглядывать ему в лицо, чтобы узнать, кто он такой. Это тощее тело и угловатые, как у деревянной куклы, движения были ей слишком хорошо знакомы. Куинн.

Трипп помог ей спуститься с подножки и забрал из кареты покупки, пока Куинн терпеливо дожидался ее на верхней ступеньке. Кассандра, не торопясь, подошла к нему. Она высоко держала голову: ничто в ее облике и манерах не выдавало владевшего ею глубокого нежелания с ним встречаться.

– Мистер Куинн, – приветствовала она его, не подавая, однако, руки. – Вы не зайдете? Филиппа нет в городе, но…

– Да, я знаю. Я пришел повидать вас.

От этих слов на нее повеяло холодком угрозы, но она спокойно прошла мимо него и отдала свой плащ слуге в прихожей. Куинн был без плаща и даже без шляпы, хотя день выдался морозный. Кассандра решила, что не поведет его в библиотеку: для этой встречи ей нужна была официальная и чинная атмосфера парадной гостиной. Ей было ясно, что ни один из них не хочет чаю, но она все же приказала его подать, а затем предложила своему гостю сесть. Сама она осталась на ногах. Он сказал, что пришел к ней, но явно не собирался первым начинать разговор. Он следил за ней безо всякого выражения на бледном потустороннем лице и ждал, пока она заговорит.

– Вы получили мою записку? – спросила она наконец. – Я послала ее вам больше недели назад.

– Я ее получил.

Наступила пауза. Значит, он намерен упираться до самого конца.

– Так почему же вы не сказали Филиппу? – выпалила Кассандра, не выдержав молчания.

– Что именно я должен был сказать?

– Правду!

Ее гнев прорвался наружу с неожиданной силой, удивившей даже ее самое. Расслышав нотки ярости в собственном голосе, Кассандра заставила себя сделать несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. Она ничего не добьется, если начнет кричать на него.

– Мистер Куинн, – начала она снова, – когда мы с вами в последний раз говорили наедине, вы сказали мне кое-что о моем муже. Теперь я знаю, что это… была не правда. Единственное приемлемое объяснение, которое я могу этому дать, состоит в том, что вы… ошиблись. Это кажется невероятным, но мне не хотелось бы рассматривать второе разумное объяснение, которое приходит в голову: что вы нарочно солгали мне, чтобы я оставила Филиппа и ушла к Уэйду.

Куинн скрестил свои тощие ноги и откинулся на спинку дивана.

– Я по-прежнему хочу, чтобы вы пошли к Уэйду.

Она уставилась на него в изумлении.

– Вы отрицаете, что сказали мне не правду?

– Да, я это отрицаю, – с готовностью согласился он.

– Но мы… собираемся пожениться! Вернее было бы сказать: пожениться во второй раз!

Куинн обхватил обеими руками костлявое колено.

– Вы так думаете? Я бы на это не рассчитывал. Как говорят любители азартных игр, шансы слишком невелики.

Он сунул руку в карман сюртука.

– А вот это, напротив, верный выигрыш.

– Что это?

Кассандра с отвращением взглянула на конверт, который он положил на диван рядом с собой.

– Деньги. Вторая тысяча фунтов, обещанная вам по окончании работы. Я готов отдать ее вам прямо сейчас, если вы вернетесь к Уэйду.

Она не сумела заставить себя рассмеяться, хотя при данных обстоятельствах это был бы самый достойный ответ.

– Да вы с ума сошли! Во-первых, Филипп меня убьет, если я снова пойду к Уэйду, а во-вторых…

– Скажите мне, Кассандра, вы боитесь Уэйда?

– Я…

Она помедлила, не зная, что сказать.

– Боюсь я его или нет, это не имеет значения. Я не собираюсь с ним встречаться, вот и все. О Господи, поверить не могу, что вы посмели предложить мне деньги! Филипп мой муж, и он…

– Вы хотите сказать, что, будучи вашим мужем, он вас обеспечивает, поэтому деньги вам не нужны, – закончил он с ехидной улыбочкой.

Гнев опять выплеснулся наружу, и на этот раз его невозможно было сдержать.

– Я больше не собираюсь вас покрывать! – закричала Кассандра. – Я все расскажу Филиппу, как только он вернется домой. Мне больше дела нет до вашей так называемой дружбы, да и вам самому, я думаю, на нее наплевать. Вы меня использовали, и не только меня, моего мужа тоже. Вы готовы переступить через кого угодно, если считаете, что это поможет вам добиться своего! Это вы украли наше свидетельство о браке, мистер Куинн? Это вы подкупили сборщика податей, чтобы он сказал, что не венчал нас?

Она подошла ближе. Страха не было, ее глаза метали искры.

– Филипп никогда никого не убивал и не калечил, не так ли? Признайтесь! Вы ему сказали, что он пытался кого-то зарезать, чтобы он был обязан вам по гроб жизни и делал все, чего вы ни попросите. Вы гнусный интриган. Вы втерлись в доверие к одинокому и несчастному маленькому мальчику, вы использовали его искреннее обожание в своих корыстных целях. Вы внушили Филиппу, что он презренный пьяница, склонный к буйству и кровопролитию. Вы заставили его поверить, будто он пытался убить человека в пьяной драке, а потом набросился и на вас, на своего лучшего друга. Хотела бы я знать, откуда у вас на самом деле этот шрам? Бьюсь об заклад, Филипп не имеет к нему никакого отношения!

Ее трясло от бешенства, к горлу подступали слезы. Раздался легкий стук в дверь, и она торопливо отвернулась, чтобы спрятать лицо. Горничная внесла в гостиную поднос с чаем, поставила его на стол, присела в реверансе и вышла. Когда Кассандра вновь повернулась к Куинну, он тихо и мирно разливал чай по чашкам.

– Сахар?

Она не ответила. Куинн пожал плечами, на глазок положил ей в чашку чайную ложку сахара и взял свою. Прежде чем взглянуть на Кассандру, он шумно отхлебнул несколько глотков, затем опустил чашку на блюдце.

– Вы мне никогда не нравились, мисс Мерлин, – деловито сообщил он, – и боюсь, я не слишком преуспел, притворяясь, будто это не так. Но то, что я сказал вам о Филиппе, было чистой правдой: он не женился на вас. Могу сказать и больше: если он когда-нибудь на вас женится, я готов добавить к вашему гонорару еще тысячу фунтов.