Два одиночества (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 3

— В баре. Сейчас закажем вина, и вы мне подробно поведаете о том, кто вас предал.

Виола

Зря, вот зря он меня поил и спрашивал. Зря! Я вспомнила всё и вся. И говорила-говорила несколько часов кряду. Вот что значит благодарный слушатель, который не перебивал, а лишь кивал да подливал вино.

Как же давно мне так хорошо не было. Я знаю, что выглядела на все сто, так как готовилась к последнему своему дню тщательно. Целый час делала себе эпиляцию везде, надела лучшее бельё, красивое платье, чтобы потом перед патологоанатомами не было стыдно. Так что я чувствовала себя красоткой, которая закадрила самого таинственного мужчину станции. Стойкое ощущение, что передо мной Ангел, не отпускало меня, особенно когда я ловила на себе странные, не читаемые в моём состоянии взгляды соседей. Словно сама с собой вела беседу. А что? Может, это так и было. Я порой себя боялась и своих глюков, которые лично мне казались весьма реальными. Правда, я в этом случае точно знала, что передо мной мой же глюк, а вот Ангел казался не моим, но родственную душу я всё же в нём углядела. И пыталась не обращать внимания на других красноглазых посетителей бара.

— Знаешь, как тяжело прожить на одной писание? Никак! Я пробовала. Так что я подрабатываю литературным сетевым продюсером. Занимаюсь раскруткой одарённых авторов.

— И себя? — уточнил Ангел.

Как же у него это получалось? Вроде и молчит или говорит скупыми фразами, а млеешь перед ним, доверчиво мечтая, чтобы он сделал тебя своей женщиной. Опустил на простыни, взволновал сердце поцелуями, вольничал руками, пробуждая тело. Сексуальность из него осязаемыми волнами растекалась в пространстве. А ещё романтическая музыка и полумрак бара делали своё дело, даря этому вечеру невероятный магнетизм, таинство двух душ.

Я не могла отделаться от мысли, что хотела познать этого мужчину. Просто дико хотелось испить поцелуи с его губ, оказаться на его коленях, зарыться руками в белый снег волос. А ведь Ангел одет в строгий пиджак, рубашка расстёгнута всего на одну пуговку, а мысли уже заглядывали глубже. Намного глубже.

— Слушайте, как вас зовут, всё забываю? — спросила у него, так как неожиданно обидно стало. Вот хочешь сделать комплимент мужчине, а как зовут — не помнишь. Непорядок.

Алые губы опять дрогнули в покровительственной улыбке.

— Зови как тебе удобнее, сегодня ты точно не в состоянии моё имя запомнить, Виола, даже с четвёртой попытки.

— Отлично, — с облегчением выдохнула, так как ускользало от меня его имечко. — Оно вам точно не подходит. Так что буду звать вас Ангелом.

Кивнул, волосы рассыпались на миг, скрывая алые глаза, а у меня опять дух захватило от нереальной красоты.

— Просто вылитый, — умилительно выдохнула, представив огромные белые крылья за его спиной. — Ангел! — хмыкнула я. — Так о чём это мы?

— Ты рассказывала, чем занимаешься, — напомнил манаукец, а я кивнула.

— Я книжки пишу. Эротические. Знаешь, как сложно на книгах прожить? — спросила я, а в ответ Ангел словно мысли прочёл:

— Никак.

— Да-да, никак! Вот и пишу эротику. Она очень востребована. А тут этот хмырь нарисовался. Знаешь, что он мне написал? Что я писака слезливых женских романов! — в сердцах выкрикнула я, а затем схватила бокал с вином, выпила его залпом и поперхнулась, давясь слезами. А когда снова смогла говорить, пожаловалась молчаливому слушателю: — Ещё и приписал, что пишу как недотраханная девственница. Вот откуда он узнал?

Всё, поток слёз опять было не остановить.

— Я что, виновата, что эротику так хорошо берут? — прошептала я, взяла протянутую салфетку и высморкалась в неё, кладя рядом с бокалом.

Это была чистая правда. Берут, как горячие дешёвые кукурузные пирожки со вкусом мяса. Даже порой на качество текста не смотрят, главное сюжет заковыристее и любовников побольше.

С грустью взглянула на красноглазого Ангела и вздохнула. Нет, я считала, что пишу я хорошо, даже красиво, и поклонников у меня много, и все готовы платить за новые истории. Вот только этот залётный тролль убил во мне желание писать дальше. Его слова покоя не давали.

— Что плохого в том, что я девственница? Урод, — припечатала в сердцах типа с форума. Поступок Аланы, не пожелавшей объяснить мне в лицо причину разрыва контракта, стал последней каплей, расплющившей меня как личность.

— Пойду я, — прошептала я Ангелу. — А то чувствую, что чушь несу. Кому какое дело до моих книг. Я бездарь. И продюсер из меня плохой. Вон последняя сбежала авторша. Вырвалась за мой счёт в топы и махнула мне рукой. Пойду я, — неуверенно встала из-за стола и, удерживаясь о столешницу, попробовала сделать шаги, тихо бормоча: — Пора заканчивать с этим фарсом. Пусть гордится собой. Сдохнет писака слезливых романов и осчастливит этого шовиниста несчастного.

Мир шатался и кружился перед глазами, звуки музыки и гул чужих разговоров стал громче. Мне сделалось дурно, и слабость навалилась такая, что ноги подкосились. Но я не упала, а взлетела, окунаясь в приятный сладко-горячий мужской аромат.

— Виола, Виола, кто ж знал, что ты девственница, — последнее, что я услышала, прежде чем провалиться во тьму. Казалось, меня забрал с собой мой белокрылый Ангел с самым порочным и сексапильным голосом во Вселенной.

Феликс

Никогда прежде ни одна женщина не бывала в логове холостяка Энтоса. И сейчас он нервничал, рассматривая закутанную по самый нос землянку. Малиновые волосы разметались по белой подушке. Аккуратная маленькая пятка торчала из-под одеяла, и манаукец осторожно прикрыл её, чтобы не замёрзла. Девственница! Ну надо же. Кто бы мог подумать, что она автор таких откровенных историй. Была у Феликса слабость, иногда перед сном он почитывал женскую эротику. Правда, он никому в том не признавался, и друзья его вряд ли бы поняли тягу к такой низкосортной литературе. Но вот что-то цепляло в этих строчках скрытых фантазий неудовлетворённых женщин. Каждая была откровенна и обнажена перед читателем, а он взял и нож всадил своим небрежным комментарием. А всё дело в настроении. Не было его, и вот сорвался, а результат? Авторша решила покончить с жизнью, и всё ради того, чтобы он проникся своей подлостью и низостью. Ведь знал, насколько ранимы творческие личности, особенно те, которые считали себя весьма одарёнными, но, к сожалению, не снискавшими признания у читателей.

— М-м-м, — простонала Виола, переворачиваясь на другой бок.

— Как же всё неловко получилось, — тихо шепнул альбинос и вышел из спальни.

Его небольшой жилблок не был рассчитан на гостей, да и Энтос не считал сам себя настолько радушным хозяином, чтобы кого-то оставлять на ночь, поэтому и пришлось для себя разложить в гостиной диван.

Сон не шёл. Бессонница частенько навещала его, но эта ночь оказалась особенной. Мысли стаей тревожных птиц кружили в голове. А виной всему юная землянка и её проблемы. Так просто никто не решался на столь глупый и опрометчивый поступок как суицид. Причин могло быть несколько. Например, неразделённая любовь. Предательство любимого обычно сильно ранило нежные сердца женщин. Вот только Феликсу казалось, что тут замешано что-то другое. Зависимость от наркотиков или алкоголя чаще влияла на мужчин, а женщины лишь хотели вернуть к себе внимание. Были ещё жертвы насилия. Следов побоев на её теле он не увидел, да и жаловалась она ему на свою несостоятельность как автора. Значит, и личной жизни у неё вернее всего не было. А если учесть с какой скоростью она выкладывала проды, то сомнения отпадали. Она девственница и не обманывала его. Даже горевала по этому поводу. Если, конечно, Феликс что-то не перепутал.

В своём последнем сообщении он выразился слишком резко в её адрес, но она его просто выбесила. И так день не задался, а тут вместо привычной лёгкой истории об очередной скромнице он окунулся в мир разврата и порока. Аж передёрнулся от омерзения. Порока в его жизни хватало до отвала, и душа требовала глотка чистой романтики. И именно книги Виолы успокаивали его, даря возможность вздохнуть свободно и глубоко. Особенно ему нравился роман «Невинность принцессы». Теперь стало понятно, откуда такая правдивость и искренность чувств главной героини. Феликс не сдержал ухмылки. Наверное, Виола представляла себя на месте героини, принцессы Алисы, очень благопристойной и совершенно скромной девицы. Этой невинной деве пришлось взять на себя правление маленьким астероидом после гибели родителей от нападения пиратов. Но верные слуги спасли и принцессу, и астероид. А затем она назначила простого солдата, который отличился доблестью и самоотверженностью в этой битве, главнокомандующим горстки оставшейся армии. Ах, как славно Роберт соблазнял совершенно неопытную в любви принцессу. Ей было всего семнадцать, и до самого восемнадцатилетия бравый солдат дразнил Алису, а затем сорвал её бутон и стал королём астероида. Милая история с избитым, как сама жизнь, сюжетом. Но сколько огня было между влюблёнными, сколько страсти. И вот теперь она решила опуститься до банальной порнухи.