Тот ещё подарочек (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 12

Открыв чат с янарой, Стемп назло всем предложил ей замаскироваться заранее. Он даже прихватил забытый ею парик. Получив сообщение, девушка недоумённо сдвинула бровки, а затем изумлённо воззрилась на него. Словно ласковые алые закатные лучи Тариона коснулись его души.

Чуть помедлив, Мартан написал очередной вопрос: «Вы же хотите сбежать от Гри?»

Маленькая шалость, нескрываемая месть. Да, Стемп хотел, что бы на станции они остались с ней одни. Пусть с Останом, он друг и соратник, но не с Гри. Этот сыч шияматы раздражал, и отдавать ему крошку янару Мартан не желал. Опустив взгляд на свой рюкзак, погладил его, после чего незаметно прочитал ответное сообщение. Всего одно слово, но сколько радости оно рождало в сердце Стемпа. Да! Она сказала ему да. А значит, он исполнит всё, что бы она ни пожелала. Быстро набрав сообщение другу, Мартан поднял лицо и столкнулся взглядом с Бурелем. Усмехнулся его подозрительности, но отвёл взгляд. Дворецкий мог и просчитать этот ход. Пусть. Их трое против него одного. Запереть заносчивого альбиноса можно куда угодно, если будет нарываться. Усыпить и оставить одного. Вариантов много, просто миллиарды.

Конечно же, друг рад не был, но и возражать не стал. Он знал характер янары, и лучше её идеи направить в том направлении, в котором нужно им, чем предугадывать, высчитывать. Лучше быть сообщниками с ней, чем врагами.

Скинув фото смуглой брюнетки янаре, Стемп быстро написал как достичь подобного эффекта. Всего лишь тональный крем, который был у каждого в рюкзаке, контактные линзы, парик и кепка. Но нужно это было всё делать в тайне от Гри в дамской комнате, о чём он подчеркнул в сообщении.

В таком виде янару точно никто не узнает, а она может спокойно передвигаться по станции. Стемп даже документы для неё сделал к этому образу. Зачем? Он сам себе с трудом мог дать ответ, ведь виной всему его надежда, безнадёжная надежда, что, возможно, однажды янара решится на побег, не на такой, как сейчас, а настоящий. Остан даже не догадывался, к чему его друг готовил юную янару. Но если ей понадобится помощь, Стемп был уверен — она придёт к нему.

Конечно же, это не стояло целью у телохранителя, но вдруг…

Напряжённый взгляд дворецкого вернул из мира грёз. Улыбка померкла на губах Мартана. Как бы он ни хорохорился и о чем бы ни мечтал, но перед ним сидел настоящий претендент на звание фаворита Марии. Тот, кто может стать первым и единственным в её жизни мужчиной.

Стемп опустил взгляд, признавая право сильнейшего. За столько лет он привык обманывать и таиться, но в верный час поединок всё расставит на свои места. Тогда всем станет ясно за кем правда. Уступать Марию Мартан без боя не собирался.

— Приготовиться к стыковке со станцией “Астрея”. Всем занять свои места и пристегнуться ремнями безопасности, — раздался голос Остана.

Мартан по привычке поднялся, что бы проверить ремни янары, но Гри его опередил, чуть толкнул плечом, дав понять, что бы не лез. Мария улыбнулась Бурелю и заверила, что всё нормально. Стемп еле уберёг зубы от крошения, до того сильно их сжал. Прихвостень шияматы, кажется, о чём-то догадался. Это могло стать проблемой и той самой причиной, по которой появится шанс врезать ему, о чём так давно мечтал Мартан. Сев на место, Стемп спокойно пристегнулся и, взглянув на янару, поймал её улыбку, подарив ответную. Сокровище Новомана — вот кем была юная Мария. Роковая женщина Мартана. Он знал об этом и давно готов принять свою судьбу. Ради её улыбки и жизни не жалко, лишь бы она всегда была счастлива.

Мария

Предложение Стемпа мне весьма понравилось. Ведь и вправду, замаскировавшись под землянку, я с девчонками могла спокойно исследовать станцию, заглянуть туда, куда манаукцам путь заказан. Как бы не трезвонили по всей галактике о равенстве рас, но ни для кого не секрет, что мало есть желающих что-либо менять в этом мире. До сих пор земляне ненавидят манаукцев за то, что мы лучше их и удачливее. И никому из них невдомёк, чего нам стоит сдерживать себя настоящих. Ни нонарцы, ни унжирцы и уж тем более земляне не прилагают столько усилий, чтобы повзрослеть. Гормональный бунт у нас проходит слишком бурно. Я сама с ужасом вспоминаю период нестабильности, когда могла взорваться на пустом месте, потому что казалось, что меня никто не понимает, никто не слушает, и вся моя жизнь сплошное разочарование. Порой ощущала себя ошибкой природы, думая о том, что лучше бы мне не рождаться. Каких только гадостей я тогда не говорила отцу и бабушке. От мамы меня тогда отлучили, отправив на Шиянар. И именно нехватка материнской любви меня словно вернула в реальность. Как бы бабушка Желиана ни старалась меня задобрить щедрыми подарками, но именно бабушке Оксане получилось своими неспешными разговорами по коммуникатору вытащить меня из депрессии.

Она мне всегда больше нравилась, и я даже не знала чем. Во-первых, она была землянкой и жила достаточно далеко, что бы к ней слетать в гости. Прилетала в основном она, причём раз в год. Во-вторых, с бабушкой Желианой они не сошлись характерами, точнее, бабушка Оксана и рада бы пообщаться, да только бабушка Желиана птица высокого полёта и недосуг ей тратить время на пустые разговоры о кулинарии. В общем, все знали, что бабуля не умела готовить, в отличие от бабы Оксаны. В-третьих, бабушка Оксана боялась бабушки Желианы. Она вообще опасалась манаукцев, но при этом упрямо летала на Новоман, правда, отказывалась переселиться. И причина была не в этом страхе, а в том, что стоило ей прилететь к нам в гости, как тут же появлялась бабушка Желиана, и начинался форменный бардак. Ревность шияматы порой зашкаливала, хотя бабушка Оксана не претендовала на любовь зятя, который относился к ней со всей душой. Он любил тёщу и даже тайком называл её мамой. Именно этого и боялась шиямата. Бабуля не могла допустить подобного. У моего отца одна мать, и это она.

Всё же в чём-то все взрослые оставались детьми. И глядя на нашу семью со стороны, я прекрасно понимала, что люблю всех: и бабушку Желиану с её гиперраздутой любовью, и бабушку Оксану с её тихой грустью в глазах и мягкой улыбкой, и маму с её добрым и открытым характером, и папу, потому что он самый лучший во Вселенной.

Но как бы я ни относилась к ним, я прекрасно понимала, что у них своя жизнь, а у меня своя. И если меня продолжат держать взаперти и на коротком поводке, то я никогда не увижу мир. Я же нигде не бывала, кроме Новомана и Шиянара, точнее, роскошных дворцов и резиденции. Я не общалась с простым людом, таким, как мой подарок. Я прекрасно осознавала, что хамоватый землянин не образчик среднестатистического жителя станции. Скорее, он был выбран исключительно из-за низкого морального облика. Бабуля часто говорила, что мужчины достаточно похотливые, что стоит только дать послабление и сразу в кровать тянут. Она меня с детства учила тому, что с мужчинами нужно держать дистанцию. Учить, воспитывать, но не позволять прикасаться. Тем страннее выглядел её подарок. Ведь первый мужчина должен быть исключительным, нежным, внимательным, а не оголодавшим до женского тела грубым землянином, который, наверное, даже не обучен ублажать женщину. Хотя, может, и у них какие курсы есть.

Пробелы насчёт жизненных устоев землян у меня были колоссальные. Отец твердил одно: верить мужчинам-землянам нельзя, да и женщинам тоже, а наша мама уникум, подарок звёзд для отца. Из вечного ворчания бабули Желианы выходило, что теми звёздами оказалась она, и до сих пор простить себе ту оплошность не могла. При этом она умудрялась любить меня. Противоречивая шиямата, наверное, сама не осознавала, насколько странны её слова. Бабушка Оксана вечно упоминала Бога, который свёл моих родителей, и почему-то при этом усердно крестилась. Лишь совсем недавно мне всё же удалось выведать у мамы правду. Её обманул капитан звездолёта, на котором она работала поваром, предложив ей выйти замуж, правда, не уточнил за кого. Тихо шепча на ухо, что бы папа не услышал, она призналась, что до встречи с отцом тот капитан ей нравился, и она подумала, что он решился сделать ей предложение руки и сердца, а на деле откровенно заставил её подписать брачный контракт с папой.