Тот ещё подарочек (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 24

Взяв средство для снятия макияжа, Гри сдобрил им свои ладони и, чуть сдвинув меня вбок, усиленно стал умываться. Я фыркнула, но расслабилась, потому что подумала — он собрался меня умывать сам. Я чинно нанесла средство на ватный диск, неспешно и аккуратно снимала крем, краем глаза следя за дворецким. Раньше он мне казался таким далёким и недосягаемым, теперь же непонятным. Я не могла предугадать его действий. Знала, что ему от меня нужно лишь одно — уговорить стать шияматой, но тем не менее не уважать и не восхищаться не получалось. Мне кажется, нет ничего, чего бы он не умел. А как же здорово с ним танцевать в паре! Наверное, я ещё долго не забуду этот вечер. С улыбкой на губах я стала умываться, нарочно сильно толкнув мужчину, чтобы дал и мне место, а то расплескался, словно своей ванной комнаты нет, надо моей пользоваться. Хотя я и понимала, что время уже утреннее, и прислуга начала просыпаться. Времени привести себя в порядок у Буреля, возможно, и нет.

Сполоснула лицо, занялась руками, но замерла, когда дворецкий уверенно расстегнул платье на спине, обжигая меня плотоядным взглядом через отражение.

— Вам стоит принять душ, — тихим, напряжённым голосом оповестил, затем сжал мои плечи и развернул к себе.

Я замерла, прижав мокрыми руками платье. В голове не укладывалось, что он творил. Я же всецело доверяла ему! Как вообще у него рука не дрогнула прикоснуться ко мне! Что за вольности? И как далеко он зайдёт? Я сглотнула, решаясь крикнуть Стемпа. Но Гри словно прочитал мои панические мысли, покачал головой, волнующе поглаживая подушечками пальцев обнажённую кожу плеч.

— Не стоит так пугаться, янара. Вы же знаете, что нет ничего ценнее для меня в этом мире, кроме вас. Я не причиню вам вреда. Сегодня самый замечательный день в моей жизни.

Я очередной раз сглотнула, позвать Стемпа захотелось еще больше, вот только голос не слушался. Гри осторожно протянул руку и погладил меня по щеке.

— Вы прекрасно танцуете, Мария. Я хотел бы вновь вести вас в танце, но прекрасно понимаю, что не по статусу, поэтому позвольте мне сохранить эти воспоминания навек.

Я отодвигалась от Гри как могла, пока не заболела спина. Смотрела в его алые глаза и замирала от предвкушения чего-то запретного, волнующего.

— И в награду, за то, что никто не узнает о вашем подарке, я хочу небольшое вознаграждение.

Я хотела спросить какое, но Гри не дал и рта открыть. Его горячие губы накрыли мои, ладони ласково обняли моё лицо, не позволяя вырваться, а я стояла истуканом, впитывая новые ощущения ласковых прикосновений. Гри умело играл со мной, я осознавала это, однако мне нравилось то, что он творил губами. Сладкая нега растеклась по телу, приятная лёгкость накрыла. Я часто-часто заморгала, а затем и вовсе зажмурилась и приоткрыла губы. Сразу же поведение мужчины изменилось, он прижал меня к себе, горячей рукой обжигая обнажённую кожу в расстёгнутом вырезе платья. Вздрогнула, когда его язык стал вольничать и вытворять что-то невероятное, волнуя меня ещё больше. Мне стало так жарко, что щёки запылали. Гри мял мои губы своими. Его пальцы массировали мой затылок. Я забылась в его руках, не останавливая, не возмущаясь. Да и смогла бы я остановиться сама? Гри отстранился, покрывая лёгкими поцелуями моё лицо: и кончик носа, и веки, и виски, а затем шею. Вскрикнула, до того пронзительно сладко оказалось почувствовать его губы у самого ушка.

На этом Гри остановиться. Глубоко дыша, он опять заключил моё лицо в объятия своих ладоней, ласково мне улыбнулся.

— Спасибо за наш первый поцелуй, — тихо шепнул, порывисто обнял, но сразу же опустил руки, потому что я наконец пришла в себя и разозлилась.

— Вы! — выкрикнула, ткнув пальцем ему в грудь, придерживая платье, чтобы не скатилось на пол. — Да как вы смеете меня целовать без спроса! Это нарушение правил! Я пожалуюсь отцу, и вас быстро спровадят на Шиянар.

Гри рассмеялся, отступая от воинственной меня, пока не скрылся в спальне.

— Прошу о милости, не рассказывайте отцу, что я под покровом ночи пробрался в вашу спальню и со всей присущей мне страстью целовал вас. Я люблю вас, янара, так сильно, даже сердцу тесно в груди!

Я даже дар речи потеряла на миг. Он совсем бесстрашный? Да отец за такое сразу его растерзает! А я не настолько злилась на Буреля, чтобы желать ему смерти. Дворецкий поклонился, пожелал очередной раз сладких сновидений с его участием и ушёл. А я, придерживая платье на груди, пробралась к двери в коридор, выглянула. Никого. Даже Стемпа и того нет. Где же телохранители? Даже позвать на помощь некого. Закрыв дверь, бросилась искать сумочку, чтобы по комму вызвать Стемпа или Остана. Ответил только Чия, который только-только разобрался с Круиффом и готов был лететь в резиденцию.

— Стемп не отвечает, — прошептала я Остану. — И его нет в коридоре.

— Понял, я сейчас узнаю где он.

Тревога за Мартана терзала душу. Что могло произойти? Пока ждала, успела наспех принять душ. Отчёт Чия поразил. Оказывается, Стемп очень устал и уснул, но дворецкий подсуетился, и до прилёта Остана меня стерегут его люди. Выглянув в коридор, никого не увидела и долго не могла заставить себя лечь спать, пока Чия не занял пост напротив моих апартаментов. Только тогда со спокойной душой выдохнула, и стало стыдно. Не ожидала, что Стемп так сильно устаёт от работы. Надо бы с отцом поговорить, может, еще третьего даст телохранителя? Не хочу, чтобы из-за меня кто-то страдал, да и недосып плохо влияет на здоровье и настроение. Об этом я по себе судила. И утро этого дня тому свидетельство. Я не выспалась!

Меня всю распирало от возмущения. Руки тряслись, и всё из них валилось, настроение ужасное, а всё он — невыносимый Гри. Я никак не могла перестать думать о нём, о том, что он сделал со мной! Даже рассказать не знала кому, пожаловаться. Лиза устроит скандал, Дарья мала ещё, отцу точно не рассказать, бабуле и подавно — радости у той будет на всю галактику, оставалась только мама.

Поправив подол домашнего платья, подсела к ней во время завтрака, и пока папа не пришёл, попробовала начать разговор издалека.

— Мама, а как ты относишься к мужчинам, которые проявляют инициативу?

— Хорошо отношусь, — по-доброму улыбнулась мне мама, затем погладила по щеке. — Наконец-то ты стала ими интересоваться. Совсем взрослая стала.

— Я не поэтому спрашиваю, — смутилась я, понимая, что не с того начала, ой не с того. Раскусила меня мама на раз.

— А почему? Ты не стесняйся, спрашивай.

— Я не знаю как относится к тому, что мужчина что-то делает, не особо спрашивая твоего мнения. Ведь он должен спросить, что я хочу, а надо ли это мне. Может, нет!

— Ох уж эти ваши манаукские заморочки. Порой мужчины делают то, считают нужным для своей женщины, для тех, за кого в ответе. И нужно просто доверять ему и спокойнее принимать его решения, задуматься, что он хотел этим сказать. Машенька, ведь порой за грубой наружностью скрывается очень ранимая и трепетная душа. Вот, например, мой отец…

Я поморщилась. Дедушка-покойничек ничем особо выдающимся не отличался, и бабу Оксану не сказать чтобы в своё время сделал счастливой, вот только мама считала иначе.

— …швырнёт ей платье, а ведь красивое, по размеру. Просто в силу своего характера не мог иначе. Стеснялся.

— Ага, стеснялся попросить продавщицу упаковать, — пробурчала я в ответ.

Сколько раз одно и то же слушаю, а всё в толк не возьму, где же здесь ранимая и трепетная душа. Представляю, шиямате подарок швырни, так и головы лишиться можно. Даже похихикивать стала.

— Ну, а если поцелует первый, не спрашивая, дерзко, — осторожно уточнила, предварительно проверив одни ли мы в столовой.

Мама зарделась сразу, глаза заблестели.

— Если любимый, так чего сердиться.

— А если нет? — уточнила, потому как Гри точно не любимый, хоть и нравился мне.

— Если совсем не нравится и вообще противный, то надо дать пощёчину и позвать на помощь, — сориентировалась мама.

Я же задумалась, а почему у меня не возникло желания ударить Гри? Вот не было даже позывов, хотя обычно я скора на расправу.