Пойманные в city - Монакова Юлия. Страница 23

— Заслужил, Дима, — Азимов по-отечески обнял парня за плечи. — У тебя был очень насыщенный и плодотворный год, можно немного расслабиться… чтобы набраться сил для покорения новых вершин! «Евросонг» — это только начало, то ли еще будет, мой мальчик, уверяю тебя!..

Очередным шоком для Люськи стало то, что у Азимова, оказывается, была семья. Он представлялся ей этаким мрачным трудоголиком-одиночкой, тем более, что в прессе никогда не писали о его близких — только об артистах, с которыми он работал. Выяснилось, что у продюсера имеются вполне себе законная жена и семилетний сын Гриша.

Дом Азимова в подмосковье показался Люське довольно скромным для такой маститой акулы шоу-бизнеса. Впрочем, Дима объяснил ей, что Юрий Васильевич не любит жить за городом, ему больше по душе столичный ритм, поэтому все свое время он проводит в московской квартире. В доме же постоянно проживают жена с сыном и прислугой — охранником, поваром, домработницей и шофером.

«Бедная тетка, — от души посочувствовала Люська незнакомой женщине — супруге Азимова, рассматривая двухэтажный кирпичный дом, когда они с Димой вечером тридцать первого декабря прибыли по месту приглашения. — Заперли ее тут в четырех стенах… Пусть даже в столь благоустроенных стенах!»

В принципе, в доме было очень уютно и мило — даже хорошо, что без всей этой кричащей роскоши. На первом этаже располагались гостиная с большим старинным камином, столовая и кухня, а спальни для хозяев, гостей и прислуги размещались наверху. В специальной пристройке имелись также бассейн и сауна.

Жену Азимова звали Светланой. Она оказалась миниатюрной блондинкой, лет на двадцать моложе своего супруга, тихой и незаметной, как мышка. Светлана почти не разговаривала — только отвечала на вопросы, которые ей задавал муж, или давала короткие распоряжения домработнице. Все остальное время она просто молча улыбалась.

Люська не знала, что полагается дарить на Новый год в таком обществе. Она остановила свой выбор на виниловых пластинках — этот раритет сейчас снова входил в моду, компакт-диски становились неинтересными и не такими «стильными», как старый добрый винил. Диме она подарила пластинку с рок-оперой «Иисус Христос — суперзвезда», продюсеру — золотую коллекцию Луи Армстронга (сама она, конечно, была не в курсе вкусов Азимова — Дима подсказал), а хозяйке дома достался сборник американских рождественских и новогодних хитов. Что касается Гриши, то ему она купила набор конструктора «Лего» — мальчик остался очень доволен.

Ей тоже достались милые памятные подарки от хозяев дома (альбомы с репродукциями мировых шедевров) и, конечно же, от Димы. Он торжественно вручил ей изящный браслет из белого золота с маленькими бриллиантами.

Встреча Нового года действительно прошла посемейному, Люська буквально отдохнула душой. Поначалу все гурьбой выкатились во двор, где за домом располагалась площадка для шашлыков. Пока повар колдовал над маринованным мясом, все остальные дурачились, бросались снежками, катали и лепили снеговиков, распевали хором песни и, хохоча, толкали друг друга в свежий белый (не то что в городе!) снег… Дима самозабвенно играл с Гришей, и тот явно был в восторге от своего старшего товарища. Люська невольно залюбовалась ими обоими. Оказывается, Дима отлично ладил с детьми — кто бы мог подумать… На пару мгновений она задумалась, каким отцом он мог бы стать для их общих детей, но затем мысленно обругала себя дурой и прекратила мечтать об этом. Всему свое время! Сейчас и так все хорошо, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить…

Затем все дружно переместились в дом, потому что поглощать шашлыки было куда приятнее в уютной теплой столовой, где их ожидали помимо свежепожаренного мяса другие разнообразные яства. Сначала Люська хотела сделать комплимент Светлане — закуски и салаты были очень вкусными, буквально таяли во рту, но потом засомневалась. Ведь, скорее всего, праздничный стол — это заслуга повара, а не хозяйки дома. Однако, к ее немалому изумлению, выяснилось, что новогодний ужин Светлана готовила сама. Настоящим шедевром кулинарии был огромный гусь с яблоками, которого подали непосредственно к полуночи. Люська с Димой наперебой рассыпались в комплиментах жене Азимова, и той было заметно приятно.

После просмотра традиционного телеобращения президента к россиянам они двинулись из столовой в гостиную, к камину. У огня было намного уютнее пить чай с тортом. К тому же в гостиной стояла огромная наряженная елка, что придавало атмосфере соответствующий новогодний дух.

— Завтра, как выспимся, можем поехать в лес на лыжах, — предложил Азимов, размякший в домашней обстановке и совсем не похожий сейчас на всемогущего музыкального продюсера. — Если, конечно, не будет снегопада…

— Я и забыла, когда в последний раз стояла на лыжах, — призналась Люська. — Наверное, еще в школе — на уроках физкультуры… Блин, как же все это классно, у меня даже нет подходящих слов, чтобы выразить!

— Нет слов? Позор, а еще журналистка, — шутливо попенял ей Дима, тоже расслабившийся и умиротворенный.

— Смейся, смейся… Но у меня уже несколько лет не было такой чудесной встречи Нового года.

«Особенно по сравнению с прошлым разом!» — докончила она про себя, но озвучивать эту мысль не стала. В прошлом году новогодняя ночь в клубе среди знаменитостей стала для нее настоящим кошмаром. Мало того, что две теледивы, перебрав шампанского, прилюдно высмеяли ее и обозвали вульгарной деревенщиной, так еще и в туалете Люська случайно стала свидетельницей разговора двух подруг, которые самозабвенно обсуждали «новую девушку Димы Ангела» и не скупились на красочные эпитеты.

— У меня тоже, — кивнул Дима. — Такое ощущение, что я маленький мальчик и у меня впереди зимние каникулы. Словно в детство вернулся…

— Ты прости меня, Дим, — в раскаянии произнес вдруг Азимов. — Я, наверное, тебя слишком загонял, а? Но так было надо, ты же сам понимаешь. Сначала ты работаешь на популярность, а потом популярность работает на тебя. За этот год мы с тобой вышли на совершенно иной уровень. Ты стал номером один среди молодых артистов в стране, без преувеличений.

— Да все нормально, Юрий Васильевич, — Дима махнул рукой.

Люська в глубине души вовсе не считала, что все нормально. Дима по-прежнему работал на износ, не высыпался, ел что попало и когда попало… Но это, в конце концов, было не ее дело. И она промолчала.

В отведенной им с Димой спальне они провели, пожалуй, самую восхитительную совместную ночь в жизни. Проснувшись на следующий день на Диминой груди, Люська с радостью осознала, что ее примета с первым января не сработала.

Первое утро каждого наступившего года Люська ненавидела всеми фибрами души, больше всего на свете. Если само ожидание праздника наполняло ее душу детским счастьем, то пробуждение на следующий день неизменно сопровождалось жуткой тоской. Бестолковый, нудный, противный, пустой день — даже обидно было, что именно с него начинается год. Еще и просыпаешься, когда уже начинает темнеть — зима все-таки, и от этого эмоциональное состояние еще паршивее, словно жизнь проходит мимо… Поэтому Люську безмерно удивляло, когда она слышала от других: «Как же я люблю первого января, проснувшись, есть вчерашние салаты…» А ее удручали именно эти самые «вчерашние» салаты, которые непременно надо было доедать. И хотя вкус у них был почти тот же, они уже казались Люське какими-то унылыми и совсем не праздничными…

Но на этот раз все было просто отлично! Ни тени плохого настроения, уныния или ее всегдашней постновогодней тоски. Наверное, дело было вовсе не в первом января как таковом. Все зависело от душевного состояния и человека, который был в этот день рядом. С которым не то что первое января — а вообще ничего в жизни не страшно…

Рано утром второго января вернулись по практически пустой трассе в такую же опустевшую Москву. Дима с Азимовым тут же засучив рукава принялись за работу — нужно было записать в студии ту песню, с которой Дима собирался ехать покорять «Евросонг». Люська же купила билет на поезд и отправилась на малую родину, чтобы провести оставшиеся дни новогодних праздников с родителями.