Лили (Том 2) - Гэфни Патриция. Страница 18

Дэвон подбежал к нему с криком: “Клей!”, коснулся его трясущимися руками, потом бережно повернул яйцом к себе. Маленькая черная ранка зияла высоко на лбу над правой бровью у самой линии волос. Широко раскрытые голубые глаза остекленели и смотрели в никуда. Он был мертв.

С отчаянным криком Дэвон прижался лбом к груди Клея и крепко зажмурил глаза, пока его пальцы нащупывали застежки на рубашке. “Нет, нет, нет!” – бессмысленно твердил он и наконец умолк, когда первое потрясение сменилось ужасом.

Но тут он почувствовал что-то.., грудь Клея еле заметно вздымалась. Дэвон вскинул голову.

– Клей! – заорал он.

Никакого ответа. Вновь прижав ухо к груди брата, теснее, еще теснее, Дэвон наконец различил слабый, трепещущий звук, такой тихий, что он с ужасом решил, будто ему почудилось, пока звук не повторился.

Он вскочил и бросился к двери, криком подзывая Стрингера. Никто не появился, и Дэвон, не переставая кричать, выскочил в коридор и помчался к служебной лестнице. Стрингер показался из-под арки. Он был без камзола и на ходу застегивал жилет.

– Доставьте сюда доктора! Пошлите Маклифа… В Клея стреляли. Он ранен в голову, истекает кровью. Доставьте Пенроя из Тревита, это ближе. Скорее!

Застыв на месте. Стрингер заморгал от неожиданности. Внезапно из-за его спины вынырнул Кобб, и Дэвон облегченно перевел дух.

– В Клея стреляли. Рана тяжелая. Пошлите Маклифа за доктором Пенроем.

Не говоря ни слова, Кобб повернулся и побежал к входным дверям.

Дэвон приказал Стрингеру принести одеяла, а сам бросился назад в библиотеку. Клей был бледен, как сама смерть, глаза по-прежнему смотрели в никуда. Подавляя в груди наихудшие опасения, Дэвон опустился на колени рядом с братом, осторожно нащупал его запястье и вдруг заметил, что Клей сжимает в пальцах перо. Под его рукой лежал листок бумаги. На листке косо, расплывчато, точно паучьей лапой, были нацарапаны два слова: “Лили стреляла”. Дальше перо сорвалось, прочертив неровную линию с черной чернильной кляксой на конце.

"Лили стреляла”. В глазах у него помутилось. Он яростно заморгал, чтобы прояснить зрение, но слова на листке не изменились. Черным по белому, ясно, недвусмысленно и неумолимо: “Лили стреляла”, Послышались шаги Стрингера. Дрожащими пальцами Дэвон скомкал листок и, повернувшись боком к суетящемуся дворецкому, сунул его в карман. На мгновение он словно оглох и ослеп. Но Стрингер от волнения уронил одеяла, и беспомощность старика заставила Дэвона взять себя в руки.

Они укрыли и укутали Клея теплым шерстяным пледом. Дэвон опять взял его запястье и нащупал еле заметный нитевидный пульс, после чего его собственное сердце забилось ровнее.

Вернулся Кобб. Дэвон остался на месте, держа Клея за руку, не отрывая глаз от его лица. Неподвижный взгляд Клея тревожил его. Содрогаясь от отвращения, Дэвон закрыл ему глаза пальцами. Кобб сказал что-то, но он не расслышал. Клей лежал совершенно неподвижно, а сам Дэвон, чувствуя, что дрожит, как от сильного холода, попросил Стрингера разжечь камин. В коридоре столпились слуги, он слышал, как они шепчутся. Хозяин вдруг поднялся на ноги.

– Побудьте с ним, не оставляйте его, – приказал он Коббу и, схватив трехглавый подсвечник, вышел.

Он не думал, что найдет ее в спальне, но все-таки направился туда и замер, не дойдя до середины комнаты, когда в колеблющемся пламени свечей тускло блеснул лежавший открытым на постели небольшой сундучок, обитый жестью. Дэвон медленно подошел поближе. Из-под уложенной в сундучок одежды выглядывал уголок бумажного листа. Он сдвинул одежду в сторону и уставился на четыре аккуратные пачки двадцатифунтовых банкнот.

* * *

Лили увидела Дэвона, направлявшегося к ней, в ту самую минуту, когда сама она преодолевала последние ступени крутого подъема. Сердце у нее в груди запрыгало в хорошо знакомом, радостном и тревожном танце, она улыбнулась в предвкушении встречи. Он вернулся рано – как это кстати! Им предстоял серьезный разговор, в исходе которого она вовсе не была уверена, но все ее тревоги померкли перед внезапно вспыхнувшей радостью при виде него. Ветер разогнал облака, на несколько секунд показалась луна. В ее водянистом свете Лили разглядела его лицо. Ее улыбка дрогнула.

– Что случилось? – спросила она, когда он остановился перед нею. – Что-то не так?

Сумрак опять сгустился, Лили не смогла разглядеть выражение его лица, но поняла, что произошло нечто ужасное. Напряженность его позы была заметна даже в полумраке.

– Дэв, в чем дело? Что слу… Ой! – вскрикнула она скорее от удивления, чем от боли, когда он поймал ее руку и рывком подтянул к себе, другой рукой схватив за плечо.

Его голос глухим рычанием прозвучал у нее в ушах, его зубы были оскалены в звериной гримасе. Чувствовалось, что он охвачен необъяснимой яростью и сдерживается с великим трудом.

– Ты не ждала меня домой так рано, верно?

– Что? Нет, я… Дэвон? Мне больно! Лили запнулась, когда он встряхнул ее так, что лязгнули зубы, и потащил к дому.

Она ковыляла за ним, спотыкаясь, стараясь оторвать его пальцы от своей онемевшей руки, но они сжались, как стальные тиски.

– Перестань, зачем ты это делаешь? Прекрати, мне же больно! Дэвон!

На ступенях террасы Лили упала и расшибла колено. Дэвон даже не оглянулся и не замедлил шага, только вздернул ее кверху; ей пришлось вскарабкаться по ступеням и хромая бежать за ним, чтобы не отстать.

– Что случилось? – плача, спросила она. – Что ты делаешь?

Дэвон не ответил, в его лице читалась лишь неукротимая ярость. Обогнув угол дома, он подтащил ее к парадным дверям, втолкнул внутрь и волоком потянул вверх по лестнице. Лили с размаху налетела на перила, ребра ей ножом пронзила боль. Оглушенная, не в силах вздохнуть, она упала на колени. Он с проклятьем заставил ее подняться на ноги и опять повлек за собой.

Когда они добрались до дверей ее комнаты, Дэвон толкнул Лили внутрь. Его лицо заставило ее дрогнуть, стиснутые кулаки наводили ужас.

– Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь! – вскричала она, держась за бок. – Скажи мне, что случилось?

Ее показная невинность привела Дэвона в бешенство. Он рыча подскочил к ней и схватил ее за волосы.

– Я бы дал тебе денег. Убийца, подлая сука, не надо было стрелять в Клея!

Вся кровь отхлынула от лица Лили.

– О Боже, Дэв! Клей? – еле выговорила она дрожащим голосом. – В него стреляли? Он ранен?

Тело Дэвона горело огнем. Ему пришлось опустить руки, столь велик был соблазн выдрать ее волосы с корнем.

Лили ощутила волну панического ужаса. Было ясно видно, что он едва сдерживается, одно неверное движение или слово, и его безумие могло выплеснуться через край. Тщательно подбирая слова, стараясь говорить очень спокойно, она сказала:

– Дэвон, пожалуйста, послушай меня. Я не стреляла в Клея. Тут какая-то ошибка. Почему ты решил, что это я?

– Вот почему.

Проследив за его безумным взглядом, она увидела деньги. Много денег.

– Но я не…

– Твое настоящее имя?

– Трихарн, – ответила она тотчас же. – Я Лили Трихарн. Я из Лайм-Риджиса. Мои родители умерли, но мой опекун хотел, чтобы я вышла замуж за его сына, а я н-н-не могла…

Она начала заикаться, когда он сделал угрожающий шаг по направлению к ней.

– Это правда! – борясь с начинающейся истерикой, воскликнула Лили и выставила руки перед собой, как щит. – Я убежала, потому что он обвинил меня в краже, я его оттолкнула, и он ударился, а я испугалась, что он умрет…

Услыхав свои собственные слова, она пришла в отчаяние.

– О Господи! Я встретила в Чарде миссис Хау и заговорила с ней… Дэвон, послушай меня! Я сегодня хотела тебе все рассказать!

Она плакала и никак не могла остановиться. Ее рассказ звучал дико и неубедительно даже в ее собственных ушах.

– Я не знаю, откуда эти деньги! Я бы ни за что на свете не причинила зла Клею! Прошу тебя, поверь, я собиралась все тебе рассказать, а потом уйти, если бы ты мне велел.

– Заткнись.