Не по плану (ЛП) - Фантом Стило. Страница 55

— Двое светлых… из Амстердама, — выдохнул он, отходя от детей. — Те, что повыше, с материковой части Китая, а тот, который со мной разговаривал, из Гонконга.

— Что они здесь делают? Где Станковский? — спросила Лили, торопливо входя в комнату.

— Что происходит?! — спросил у неё из-за спины Марк.

В Лили был не особенно развит материнский инстинкт; ей больше нравилось во что-нибудь стрелять, а не ходить на родительские собрания. Но она оставалась человеком, к тому же не лишенным сочувствия, а они были детьми. Они были ни в чём не виноваты. Лили опустилась перед ними на колени и провела ладонями по их рукам и ногам, проверяя, нет ли на них синяков и ран. Может, Станковский и впрямь открыл предприятие с потогонной системой труда? Она как-то на днях об этом шутила; а вдруг так оно и есть?

Мальчик из Гонконга вскрикнул и кинулся ей на грудь, чем совершено её шокировал. Он крепко обнял её за шею и, уткнувшись в неё лицом, зарыдал. Лили не знала, что делать, поэтому тоже его обняла. Она покачивалась из стороны в сторону и гладила его по волосам.

— Всё хорошо, — прошептала она, скользя взглядом по всё ещё стоящим перед ней маленьким мальчикам. — Что бы там ни случилось, теперь всё хорошо. Мы вам поможем.

Она дала ему пару минут выплакаться, а потом осторожно отстранила от себя. Лили улыбнулась мальчику и вытерла ему слезы. Когда он успокоился, она встала и мягко подтолкнула его к друзьям.

По всей комнате валялись какие-то бумаги, и они втроём принялись в них рыться. Там были записаны адреса и даты, но все это ничего им не говорило. В бумагах также значились имена, но, когда Кингсли стал расспрашивать о них детей, они сказали, что ничего не знают. Их забрали у родителей за неуплату долгов, или просто украли с улиц и отвезли очень далеко в какое-то странное место. В холодное место. Куда-то, где были и другие дети. Их только недавно привезли в город.

В углу, напротив открытой двери, стоял картотечный шкаф, и пока мужчины разбирали бумаги, Лили принялась рыться в нём. Верхний ящик был заполнен информацией, которая показалась ей закодированной инструкцией для кражи алмазов. Может, именно для этого Станковскому и нужен был магазин в Алмазном квартале — не просто место, где бы можно было сбывать свой грязный товар, но и база для его преступной группировки.

В третьем ящике она обнаружила фотографии. Там были полные бумаг папки с кучей дат и адресов. Всё то же самое. Лили уже было решила, что всё это бесполезно и хотела закрыть ящик, как вдруг выпала самая дальняя папка. Лили взяла ее в руки и открыла.

«О. Мой. Бог.»

За последние пять лет она повидала всякого дерьма. Да чего там, она прямым выстрелом вышибла мужику мозги из обреза. Это было неприятно. Затем вспорола Иванову живот торчащим у нее из руки ножом. Довольно противно. Но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что она увидела на фотографиях, найденных в шкафу Станковского.

— Он их продает, — прошептала она.

— Что? — буркнул Марк, не отрывая глаз от какого-то листка бумаги.

— Ими торгуют, — прежде чем заговорить, она откашлялась.

Это привлекло внимание, и оба мужчины посмотрели на нее.

— Он продает детей? — спросил Кингсли, но она по-прежнему смотрела на Марка.

— Он их продает. Он купил этих детей так же, как когда-то купил мою сестру, и теперь он их продает. Ты об этом знал? — настойчиво спросила она.

— Что?! — его взгляд метался между ней и Кингсли.

Лили шагнула к нему.

— Он, бл*дь, продает детей педофилам! — закричала она. — Ты об этом знал?! Когда ты стал работать на этого говнюка, ты знал, что он продает маленьких мальчиков насильникам?! Ты, бл*дь, об этом знал?!

Под конец она уже на него орала и не могла думать ни о чем, кроме той фразы, что однажды обронил Марк...

«Я не из тех киллеров, у которых принципы не трогать женщин и детей...»

Последние месяцы Лили часто задавалась вопросом, а не влюбилась ли она в Марка за то короткое проведенное вместе время. Она принимала его таким, каков он есть, — безжалостным убийцей и хитрым мошенником.

Но если он сознательно помогал Станковскому покупать и продавать детей для секса, то она и впрямь прострелит ему башку.

— Да как ты можешь меня об этом спрашивать?! — заорал в ответ Марк.

Она швырнула в него папку, и фотографии разлетелись по комнате.

— За большие деньги ты сделаешь все, что угодно, так ведь?! Как ты мог на него работать?! Они же дети! По крайней мере, у моей сестры был хоть какой-то шанс! По крайней мере, она могла с ними бороться! Они же дети, Де Сант! Они же просто дети! — кричала она на него.

Марк быстро рванулся к ней, и не успела она воспротивиться, как оказалась в его объятьях. Лили вцепилась в него и, уткнувшись ему в плечо, заплакала.

— Дорогуша, я и понятия не имел. Ты же знаешь, что я бы так не поступил. Я ужасный человек, но никогда бы не сделал ничего подобного, — сказал ей Марк.

— Господи, они больные, — простонал позади них Кингсли.

— Как можно быть таким злым? Что ж ему всего мало? — прошептала Лили, пытаясь перевести дух.

— Понятия не имею. Но мы его найдём и заставим за всё заплатить. Возьми себя в руки и пойдем прикончим этого урода.

Лили кивнула и отошла от него. Она вытерла глаза и посмотрела вокруг. Так много фотографий с мальчиками, все в разных позах. Некоторые одетые. Некоторые раздетые. Некоторые поодиночке. Но в основном группками. И на многих фотографиях, во всей своей блондинистой красе, блистала сама русская секс-бомба. Смеясь в камеру, она сжимала в руке детское личико. На одном снимке она заставляла ребенка наклоняться. На другом — орудовала своим хлыстом.

Лили сама не поняла, как оказалась в спальне. Роксана сидела, привязанная к стулу, на том же месте, где её оставили. Её нос перестал кровоточить, но лицо от ноздрей до самого подбородка по-прежнему было в крови. Она ухмыльнулась и неодобрительно взглянула на Лили.

— Да что с тобой такое? — спросила Лили, отступив от неё на несколько шагов.

Роксана повела плечом так, словно ей было скучно.

— Я могу задать тебе тот же вопрос, — ответила она.

Лили никак не могла отдышаться.

— Это же дети. Алмазы, женщины, наркотики, это я ещё понимаю, правда. Но... дети, — подчеркнула Лили.

Роксана наконец посмотрела ей в глаза и широко улыбнулась.

— Это ты видишь детей. А я — доллары. Что, понравились фотографии? Моя личная коллекция хранится в альбоме у меня в сейфе. Уверяю тебя, она намного лучше всего того, что ты там видела.

В обойме Лилиного «Глока» было пятнадцать патронов.

Четырнадцать из них она всадила в Роксану Станковскую.

— Остался один, — прошептала Лили, глядя на пистолет.

На пистолет, из которого до сегодняшнего дня ни в кого не стреляли.

— Дорогуша, — подойдя к ней, вздохнул Марк.

Лили неотрывно смотрела на свой пистолет, пока не почувствовала, как ей на спину легла его рука. Затем резко подняла голову и сунула пистолет в кобуру.

— Осталась одна пуля. Давай убираться отсюда.

ДЕНЬ ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ

Они оставили детей на улице, и Кингсли дал им строгие указания, что говорить полиции. Удивительно, но с тех пор, как они вошли в здание, прошло совсем немного времени, а на улице уже слышался вой сирен. Марк с Кингсли, смеясь и шутя, попрощались с детьми, но Лили держалась от них на расстоянии. Ее все еще переполняла ярость. В конце концов она все же стала тем, кем ей никогда не хотелось быть — человеком, которому явно не следует находиться рядом с детьми.

Она ушла раньше мужчин и, когда они её нагнали, уже сидела в «Эскалейде» и заводила двигатель. Кингсли забрался на заднее сиденье, Марк машинально уселся рядом с Лили.

— Лили, может, нам стоит...

Она вылетела с парковки, оставив на асфальте следы паленой резины.