Так повелось на флоте...(Очерки) - Дыгало Виктор Ананьевич. Страница 22

…Утром 26 декабря 1941 года корабли Черноморского флота и входившие в его состав Азовская флотилия и Керченская военно-морская база начали высадку десанта на северо-восточное побережье Керченского полуострова. Успешным действиям десанта способствовало хорошо организованное гидрографическое обеспечение. Накануне высадки были оборудованы створы из двух светящих портативных буев вблизи берега на подходах к Феодосии, а также установлены ориентирные огни, в том числе огонь на скале Эльчан-Кая (Корабль-Камень). Комсомольцы лейтенанты Выжулл и Моспан скрытно высадились с аппаратурой на эту обледеневшую скалу и установили там ацетиленовый фонарь. Его свет надежно обеспечивал подход наших кораблей с десантом к берегу. Смельчаки при выполнении этого задания погибли…

Столь же успешно обеспечили гидрографы высадку десанта в Новороссийск в сентябре 1943 года и другие десантные операции наших флотов.

Почему-то с маяками чаще всего связывают драматические эпизоды морских походов, романтические истории и очень редко вспоминают людей, обслуживающих эти действительно романтические сооружения. Их скромно называют смотрителями, а иногда — даже сторожами. Народ этот большей частью суровый, неизбалованный. Годами безвыездно несут они вахту, следят за исправностью своего сложного хозяйства. И светят огни маяков, указывая путь мореплавателям. Иной раз смотритель — престарелый отец семейства — передает свои обязанности сыну, тот, в свою очередь, своему сыну, и так из поколения в поколение. У маячников удивительно остро отточено чувство долга и ответственности. Спасибо им!

… Светят в ночи манящие огни маяков.

Первый вестник близости берега и домашнего уюта после долгого трудного плавания — это огонь маяка на подходах к родной базе. Его луч ласкает усталые лица, отражается в счастливых глазах. И говорит моряк:

— Здравствуй, Родина, вот мы и вернулись!

УДАР ИЗ-ПОД ВОДЫ

Можно с уверенностью сказать: нет человека, которого бы не увлекали в детстве или юности приключения капитана Немо на его сказочной подводной лодке «Наутилус».

Это увлекательное повествование было написано в то время, когда человечество на пути освоения морских глубин сделало лишь первые реальные шаги. Потребовался титанический труд изобретателей, инженеров, ученых, их талант и даже самопожертвование, прежде чем слабые попытки проникновения в глубины морей привели к созданию современных подводных кораблей, совершающих переходы под водой в десятки тысяч миль. Казалось, что для осуществления фантастической идеи Жюля Верна, изложенной им в книге «20 000 лье под водой», понадобятся века. Но прошло всего лишь 85 лет, и появился атомный «Наутилус» с возможностями куда более грандиозными, чем это могли предположить даже самые безудержные фантасты. Если XVIII век на море был веком линейных парусных кораблей, а XIX — веком паровых броненосцев, то XX век стал веком подводного плавания.

История развития военно-морских флотов полна примеров ожесточенного соревнования средств нападения и средств защиты. Давно известно о соперничестве снаряда и брони, мины и трала, наблюдения и маскировки. Соперничали между собой и классы боевых кораблей. Победителями из этого соревнования выходили, естественно, сильнейшие.

Подводные лодки, несмотря на свою относительную молодость, довольно быстро прошли путь от своего зарождения к прогрессу, особенно в нашей стране. Объясняется это прежде всего тем, что постройка и содержание крупных надводных кораблей обходились очень дорого, а малые корабли были беспомощными в борьбе с основными силами — броненосцами. В поисках новых средств борьбы на море мысли изобретателей все чаще обращались к «судам-невидимкам», действующим из-под воды.

Идея подводного плавания зародилась очень давно. В далеком прошлом теряются сведения о первых попытках человека проникнуть в тайны морских глубин. Об этом, в частности, свидетельствуют записи древнегреческого философа Аристотеля (384–322 гг. до н. э.), описавшего средства подводного передвижения современников Александра Македонского (356–323 гг. до н. э.). Впервые в мире идею использования для борьбы с надводными кораблями подводной лодки («потаенное огненное судно») предложил плотник казенной верфи, крестьянин подмосковного села Покровское Ефим Никонов. Проект был одобрен Петром I, по после смерти царя работы по осуществлению смелой идеи прекратились.

Преодолевая косность и рутину царского режима, русские ученые и изобретатели внесли большой вклад в развитие подводного судостроения. К началу первой мировой войны Россия обладала совершенными подводными лодками типа «Акула» и «Барс», а летом 1915 года в строй вступил первый в мире подводный минный заградитель «Краб».

Но советскому флоту досталось небогатое наследство в этой области. Состояло оно главным образом из изношенных, нуждавшихся в капитальном ремонте «Барсов» и нескольких других недостроенных подводных лодок.

После окончания гражданской войны по инициативе партии и правительства началось проектирование и строительство вполне современных подводных лодок. Первенцем советского подводного кораблестроения явилась подводная лодка «Д-1» («Декабрист»). В 30-е годы со стапелей стали сходить подводные лодки типов «М», «Щ», «Л» («Ленинец»), «С» («Сталинец») и «К». Они превосходили по своим тактико-техническим данным и вооружению однотипные подводные лодки других государств мира.

Перед войной были построены экспериментальные подводные корабли с едиными двигателями для надводного и подводного хода, работавшие по так называемому «замкнутому циклу». Всего к началу Великой Отечественной войны советский флот имел 218 подводных лодок.

В жестоких боях с врагом были проверены замечательные конструктивные качества наших подводных кораблей, отличавшихся хорошей мореходностью, большой дальностью плавания, автономностью, скоростью надводного и подводного хода, высокой боевой устойчивостью и живучестью. На них имелось мощное торпедное, минное и артиллерийское вооружение. В сочетании с отличными морально-боевыми качествами, технической и морской выучкой экипажей эти корабли стали грозной силой для противника.

Советские подводники всегда, на всех этапах развития этого рода сил флота проявляли массовый героизм, несгибаемую стойкость и мужество в борьбе с врагами Родины.

В годы гражданской войны и империалистической интервенции подводники молодой Советской Республики наносили ощутимые удары по кораблям интервентов. Именно тогда начали складываться их боевые традиции. Героические подвиги подводников Балтийского, Северного и Черноморского флотов в борьбе с фашистскими захватчиками навечно внесены в летопись Великой Отечественной войны.

Крепли и множились традиции советских подводников. Ни штормы, ни ожесточенное сопротивление злобного врага никогда не были для них преградой. В любую погоду они выходили в море и отважно прорывались через минные поля и сетевые заграждения, проникали в базы противника, смело атаковали вражеские боевые корабли и транспорты. Сотни раз за время войны гремели над морем меткие торпедные залпы и на дно шли вражеские корабли. На рубках многих подводных лодок красовались цифры, вписанные в пятиконечные красные звезды и означавшие число потопленных боевых кораблей и транспортов врага. Гвардейская подводная лодка, которой командовал Герой Советского Союза В. Г. Стариков, потопила 14 фашистских кораблей. 8 вражеских кораблей на боевом счету прославленной «Малютки» Героя Советского Союза И. И. Фисановича. А подводная лодка Героя Советского Союза Г. И. Щедрина потопила 10 и повредила 4 корабля противника.

Плечом к плечу с пехотинцами и артиллеристами, летчиками и танкистами, авиадесантниками и зенитчиками подводники активными боевыми действиями приближали день Победы. О том, что значил успешный поход хотя бы одной подводной лодки для общей победы над врагом, говорит такой пример. 30 января 1945 года подводная лодка «С-13» под командованием капитана 3 ранга А. И. Маринеско на подходах к Данцигской бухте атаковала и потопила фашистский лайнер «Вильгельм Густлов» водоизмещением более 24 000 тонн, следовавший в сильном охранении. Через десять дней эта же лодка торпедировала транспорт «Генерал Штойбен» водоизмещением 15 000 тонн. На двух транспортах было уничтожено в общей сложности около 10 000 гитлеровцев, в том числе 1300 офицеров.