Комендант некромантской общаги 2 (СИ) - Леденцовская Анна. Страница 14

Чего там не было, так это порядка. Повсюду громоздилась поломанная мебель, валялись кучи одежды, посуда и игрушки. Из-под какого-то жуткого балахона с рюшками цвета гнилой ботвы Марья откопала изумительный секретер с изящной инкрустацией перламутром на ящичках. На одном ящичке потерялась ручка, и еще в трех местах недоставало кусочков перламутра. И из-за этого вещь отбраковали как старый хлам! Ниле вцепилась в кукольную мебель.

— Такой мебели даже у нас на Зачарованной поляне не было! Смотрите, она расписная! Видимо, мастеру не хотелось вырезать тончайшие узоры на крошечных шкафах и он, подойдя к делу творчески, вывел на створках замысловатые изящные завитки серебряной краской.

Эм с Тимоном пытались вытащить из-под наваленного барахла старинное зеркало. Мария Спиридоновна пришла на помощь, и зеркало достали. Большое, почти с маленькую Машу, в резной раме, на которой посверкивали гранями разноцветные камешки. Они-то и привлекли хозяйственного скелетика.

Зеркало прислонили к стоящему рядом сундуку без крышки, и Марья, конечно, не удержалась:

— Свет мой, зеркальце, скажи…

— Чего, бабуля, совсем в детство впала?! — Сквозь пол, сундук и зеркало просочился призрак и не упустил момента поязвить.

А уж вылезти из центра зеркальной поверхности — это вообще было святое. Петр Егорович был крайне раздражен своим состоянием никчемности и ненужности. Конечно, оно и раньше накатывало на него временами, но прекрасно топилось в напитках разной степени градусности. А в периоды просветления он считал, что вот-вот придумает себе занятие, которое перевернет всю жизнь, и о нем еще заговорят и зауважают. Теперь он точно был уверен, что нет. Его никчемность окончательная. И поэтому все окружающие его сильно раздражали, всё, что он мог, это поязвить и поплеваться ядом в слишком довольных, по его мнению, индивидуумов.

— Лети отсюда, синева! — Тимон, конечно, не мог смолчать в этой ситуации.

Фейки же закружили вокруг призрака, своим поведением напоминая голодных акул, только с крыльями и в микроформате.

— Я бы попросил… — После неудачи в винном погребе Егорычу уже всё было трын-трава.

— Ты бы за своей дамой сердца лучше следил, костлявый. От тебя же тоже, как от меня, толку нет, а женщины — они… такие… — он многозначительно закатил глаза, — непостоянные. Она там так мило щебечет о моде и стиле с каким-то франтом… И заметь, он высокий, и кости у него наружу не торчат.

Призрак изобразил злодейский хохот и успел нырнуть в пол прямо через сундук, спасаясь от атакующих фей. Несомненно, это подняло ему настроение. А еще где-то в замке есть дамские будуары… Тимон со всех ног и крыльев рвался наверх, туда, где какой-то легкомысленный франт задурил голову его трепетной Азалии. О том, что Азалия сама заговорит кого угодно и ей, в силу возраста и жизненного опыта, сложно вскружить голову разговорами в сфере, где она профи, он даже не думал. В его представлении она была не только его мечтой, но и большинства окружающих мужчин. Наивная и хрупкая, в окружении вероломных и злобных ловеласов, способных только разбить ей сердце. Поэтому Тимон, оставив далеко позади не успевающую за ним компанию, влетел в музыкальную гостиную, откуда из-за полуприкрытой двери доносился голос дриады.

Этот нахал целовал ей руку! Ревность застит глаза и ослепляет не хуже яркой вспышки.

— Да как ты смеешь! — Взмах, слава богу, не тяжелой трости — и «соперник» с криком хватается за подбитый глаз, с ужасом разглядывая здоровым злобно глядящего на него скелетика с крыльями.

— С ума сошел! — от Азалии. — Тимон, он женат! Вот рядом его жена! — от наконец прибежавшей и запыхавшейся Марьи.

— Ах! — от незнакомой Тимону дамы, которую он не заметил и которая осела в кресло, лишившись чувств.

— Дурдом, палата номер 6, — от довольного и хохочущего призрака, который специально за ними следил.

И сдвоенный залп фейской артиллерии, с пролетом призрака насквозь и рассыпанием пыльцы. В этот раз Беспалова закрутило калачиком. Пятки приклеились к макушке, и висел он, махая в воздухе руками. Зачем — неясно, но махал весьма энергично и, пытаясь скрыть свой испуг, так же энергично вспоминал идиоматические фольклорно-матерные выражения родного языка.

Вопя таким образом, призрак скрылся в ближайшей стене, и к еще слышным ругательствам прибавился дамский визг. Спустя минут десять удалось во всем разобраться и навести порядок.

Люсьер — а это, конечно, был он, кто же еще из мужчин заинтересуется дамской модой? — сидел с подбитым глазом. Фингал вокруг него принимал весьма символическую форму черепа. Пришедшая в себя Линда хлопотала вокруг мужа и с опаской косилась на Тимона. А сам виновник удрученно выслушивал нотации от женщины мечты и бабушки Маши.

Фейки, довольные собой, наблюдали за этим спектаклем. О косяк бабахнула дверь, и в комнату ворвался взъерошенный алхимик. Обмотанный странными трубками и проводками, с летающими вокруг квадратного ящичка за спиной светящимися сферами, с чем-то вроде большой букашки с длинными подвижными усами в одной руке и каким-то кубиком в другой. Лихорадочно водя «насекомым» во все стороны, он обшаривал глазами помещение.

— Опять не успел!

Опыта у первого в мире охотника за привидениями пока было маловато.

Глава 10. Пока одни едят, другие рожают

Для всех не особо знакомых со светским этикетом торжественный обед — это пытка. Чинно и благородно сидящие гости, куча столовых приборов и перемены блюд.

Марию Спиридоновну разодели как куколку, и чувствовала она себя соответственно, сидя под прицелом многочисленных любопытных глаз на высоком удобном стульчике в красивом, но страшно неудобном платье из шелка и пены кружев. Азалия творила прекрасные вещи, но ткани стрейч для таких торжественных обедов в этом мире не существовало. Поэтому Марья грустно ковырялась в тарелке, тем более любопытство окружающих, буквально смотревших ей в рот, тоже не лучшим образом сказывалось на аппетите.

Слева расположилась невозмутимая кикимора, ее удовольствие от поглощения пищи ничто не могло испортить: Манефа была уже в том прекрасном возрасте и статусе, когда общественное мнение абсолютно неважно. А возможность эпатировать рафинированную публику прекрасно сойдет за развлечение.

На крепких зубах хрустнула кость отлично прожаренной дичи — ну а что? Леди изволит любить костный мозг. Сидящая напротив дамочка с пышно взбитыми в прическе кудрями и умопомрачительным декольте брезгливо передернулась. Она повернулась к сидящему рядом Кронову и, демонстрируя товар лицом, слегка наклонилась. Изящная ручка указала на стоявшее рядом с вампиром блюдо с овощным гарниром, напомаженный ротик мило защебетал:

— Вы не могли бы?.. Благодарю вас…

И только она хотела закрепить перспективное знакомство, начав светскую беседу, как вампир, видимо отметив ее реакцию на манеры кикиморы, спокойно подцепил с блюда тушку мелкой птички и, проигнорировав нож, разорвал ее руками пополам. Дама вздрогнула от такого варварства, но отступать не хотела. Судя по некоторым украшениям на парадном костюме, вампир был из знати и довольно состоятелен. Тем более муж-вампир — это так интересно и необычно. Она снова сделала попытку начать разговор:

— А вы к нам надолго с визитом? — И мило захлопала ресничками.

Вампир ругнулся про себя и, схватив половинку тушки, смачно принялся жевать вместе с костями. При этом он соизволил повернуться к даме, старательно игнорируя декольте, и буркнул между энергичными движениями челюстей:

— Нет.

Тут вдруг активизировались другая дама, весьма эксцентричного вида, в бордовом платье, практически идентичном цвету ее волос. Волосы были накручены на странную конструкцию зигзагообразной формы. Казалось, что голову дамы проткнула волосатая бордовая молния.

— А где та старушка, которая обещала нам драгоценности за какой-то хлам? — надменно-писклявым тоном осведомилось это чудо дизайнерской мысли.

— За победу в игре, леди Кло, — спокойно ответила леди Серина. — Игра скоро состоится, советую внимательно прочитать выданные вам правила. А Мария Спиридоновна вот, правда, она немного… приболела и лечить пришлось по новому методу. Через омоложение. — Заметив загоревшиеся на слове «омоложение» глаза дам, она добавила: — Специально разработанному для людей.