По закону столичных джунглей - Монакова Юлия. Страница 12

— Ой, не смешите меня, — вмешался Димин концертный директор Боря Бушман. — Вы действительно думаете, что если выставить на сцену первого попавшегося «кривляку-попрыгунчика» и повесить ему на грудь табличку «Дима Ангел», у него реально появятся слушатели и поклонники? Даже если он запоет что-нибудь из репертуара Ангела? Глупость какая — «права на песни и бренд», — он махнул рукой. — Дима, выступай он хоть как Ангел, хоть как Архангельский, останется самим собой. Это его девиз по жизни… И его талант, обаяние, преданные поклонники и друзья — все с ним останется, уж ЭТОГО у него никто не отнимет.

— Да какой там талант! — фыркнула журналистка из газеты «Сплетни». — Он такой же, как миллионы его сверстников… Он и петь-то не умеет!

— Вы, очевидно, просто не знакомы с Диминым репертуаром, — Борис огорченно развел руками. — У него уникальные вокальные данные, и, если бы не запрет на показ его клипов и прослушивание песен, я бы с легкостью доказал вам, что вы не правы…

— Пожалуй, одно видео мы все-таки сможем сейчас посмотреть, — вступил в разговор Андрей. Люська взглянула на него в изумлении — что он имеет в виду, неужели какой-нибудь Димин клип? Но ведь это невозможно, «Айдолз Мэйкер» этого так не оставят…

— Выступление в Гнесинском училище, — пояснил между тем Андрей. — Запись довольно редкая, мне удалось раздобыть ее у бывших Диминых педагогов. Она была сделана еще до контракта с Азимовым. Итак, юный Дмитрий Архангельский!

Люська взглянула на Андрея с восхищением. Ай да партизан! Какую работу проделал, какое раритетное видео разыскал! И ведь не сказал ей ни словечка…

Публика несколько минут завороженно внимала пению юного мальчика, в котором без труда угадывались Димины черты. Он сам аккомпанировал себе на рояле, исполняя старинный русский романс. Как всегда, Люська подпала под обаяние и чарующую силу этого голоса — хотелось слушать, слушать, слушать его бесконечно…

После того, как запись закончилась, в студии еще несколько секунд стояла полная тишина.

— «Он такой же, как и миллионы его сверстников?» — повторил Андрей с непередаваемой интонацией. И все вдруг разразились бурными аплодисментами.

— Но позвольте, — явственно ощущая, что они теряют позиции, вступил в разговор журналист с «вражеской» стороны. — У Ангела все равно плохи дела, он переживает не самые легкие времена сейчас — и все это благодаря своим не очень обоснованным амбициям. Этакая звезда, слишком много о себе возомнившая… Похоже, он не и собирается одарить бывших продюсеров своим драгоценным вниманием? Что ж, в таком случае, сам виноват в том, что с ним сейчас происходит.

— Простите, каких таких «бывших продюсеров»?! — вновь подключилась к дискуссии Люська. — У Димы был только один продюсер — Юрий Васильевич Азимов, который скончался… Я понимаю нынешних руководителей компании «Айдолз Мэйкер», с уходом Ангела они теряют безумное количество денег… Но их попытки перекрыть воздух Диме, лишить его имени, песен, прав — это всего-навсего сведение счетов.

— Вы знаете, не бывает дыма без огня, — не сдавался оппонент. — Ангел чувствует, что у него рыльце в пуху — ведь с тех пор, как начался этот скандал, он просто не выходит на связь, его мобильный телефон отключен! Никто из журналистов не может до него дозвониться, чтобы получить внятные комментарии происходящему.

— Да достали вы его все просто, вот и не отвечает его телефон! — взорвалась Люська. — Дайте же человеку отдохнуть! Не до ваших грязных разборок ему сейчас, ему просто плохо… А вы ведете себя, как шакалы…

— Я попросил бы вас выбирать выражения! — возмутился журналист.

— Выбирать выражения?! Да вы же просто-напросто стервятники — все, кто пишет о «предательстве» Димы Ангела, — с ненавистью глядя ему в лицо, отчетливо произнесла она. — Вы не имеете никакого отношения к журналистике, поэтому я и разговариваю с вами на более понятном для вашего интеллекта языке. Ну так вот… — она набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула:

— ИДИТЕ ВЫ НА ХРЕН! Вы все и мизинца его не стоите. Вы просто паршивые сплетники, злобные закомплексованные неудачники, своими гнусностями и гадостями портящие жизнь нормальным людям — тем, которые, в отличие от вас, реально чего-то добились… А вы только и умеете — нет, даже не сплетничать — врать, высасывать факты из пальца по принципу игры в «глухой телефон» и затем преподносить их в ваших поганых желтых газетенках как «достоверную информацию»…

Выждав пару секунд, не найдутся ли у собеседников возражения, Люська продолжила более спокойным голосом, хотя ее все еще реально трясло от ненависти:

— После ваших статеек мне реально стыдно за то, что я тоже называюсь журналистом… Вы опорочили это слово, сделали его синонимом лжи и корысти. Я вас даже не презираю, да и как можно презирать червяков, клопов или тараканов? Меня от вас просто тошнит.

Люська перевела дух для последнего, финального рывка и очаровательно улыбнулась.

— Искренне желаю, чтобы вас всех уволили. Чтобы выгнали с работы пинком под зад. Спасибо за внимание, дамы и господа, я все сказала…

Послав напоследок еще одну сияющую улыбку аудитории, она поднялась с кресла и вышла.

Люськина куртка осталась в маленькой гримерной. Нужно было забрать ее и отправляться домой. Эта программа отняла у Люськи гораздо больше моральных и физических сил, чем она себе представляла. К горлу то и дело подкатывала привычная уже тошнота, голова кружилась. Люська на секундочку прислонилась к стене, ища хоть какой-то опоры. В ушах зазвенело, и она обессиленно сползла по стеночке на пол.

Очнулась она на какой-то кушетке, с подложенной под голову мягкой подушкой. Не открывая глаз, Люська пыталась сообразить, что с ней произошло, но в этот момент ей в губы ткнулось что-то холодное, и мужской голос произнес:

— Выпейте.

Она послушно глотнула из стакана. Оказалось, это вода.

— Ну вот и без врача обошлись, — констатировал тот же голос. — Просто девушке стало дурно из-за нервного перенапряжения.

Люська открыла глаза и увидела перед собой ассистента режиссера. За его плечом маячило встревоженное лицо Андрея.

— Я в порядке, — сказала она слабым голосом. — Сама не знаю, что это вдруг на меня накатило…

— Ты уверена, что не нужно вызвать «скорую»? — обеспокоенно спросил Андрей, оттесняя ассистента плечом и присаживаясь рядом с ней на кушетку. — Может, у тебя что-то серьезное…

«Это серьезное именуется беременностью», — подумала Люська, а вслух сказала:

— Да просто не ела ничего с утра, переволновалась… Обычный голодный обморок.

— Ну ты даешь, — он укоризненно покачал головой. — А ведь, казалось бы, большая девочка, голова на плечах имеется.

Ассистент, увидев, что Люська пришла в норму, тут же заспешил по каким-то своим делами. Они остались вдвоем.

— Программа закончилась? — уточнила она на всякий случай.

— Несколько минут назад, — кивнул он. — Гости еще расходятся… Но ты, однако, хороша, подруга! Я чуть не поседел — выхожу из студии, а ты лежишь на полу!

— Прости… — Люська покраснела. — Не хотела никого пугать своим обмороком. Я, честно, не думала, что так выйдет. Я и сознание-то теряю всего второй раз в жизни.

— Ты еще и извиняешься, дурочка… — вздохнул он.

— Как в целом эфир, удался? — спросила она о том, что ее больше всего волновало. — У тебя не будет неприятностей с начальством?

— Ну что ты, все, наоборот, замечательно. Рейтинги офигеннные! Очень живая получилась программа, эмоциональная, но без чернухи. Диме это по-любому будет на пользу, многие на него совершенно иными глазами сегодня посмотрели!

— Спасибо, — Люська без сил откинулась на подушку и снова закрыла глаза.

— Тебе плохо?

— Нет-нет, это я так радуюсь…

— Ты меня сегодня пугаешь, — Андрей погладил ее по руке. — В любом случае, тебе срочно надо поесть. Хочешь, вместе пообедаем?

— Нет, спасибо, мне нужно скорее домой… Дима ждет.

— Я не могу отпустить тебя в таком состоянии! — категорически возразил Андрей. — Тебе нужно хоть что-нибудь пожевать… А, погоди-ка! — вспомнил он. — У меня же есть с собой пирожки! Съешь хотя бы парочку — вот прямо сейчас, при мне. Они вкусные, домашние, с капустой…