Влюбленные мошенники - Гэфни Патриция. Страница 41

– Привет, – проговорил он, просто чтобы нарушить молчание. – Надеюсь, мы не помешали. У вас тут семейное торжество? Похоже, все славно повеселились.

Марк Уинг так и не тронулся с места, не проронил ни слова, но уставился на них, не отрываясь. Нет, не на них, – на Грейс. Сам Рубен с таким же успехом мог бы стать невидимкой или вовсе не существовать: Уинг его не замечал. Это было странное ощущение; судя по тому, как напряженно Грейс сжимала его руку, она чувствовала то же самое.

Вновь наступило тягостное молчание, зато у Рубена появилась возможность как следует разглядеть Уинга. Вблизи Крестный Отец оказался куда моложе, чем можно было подумать; прямые, как солома, серебристо-седые волосы обрамляли лишенное морщин лицо человека лет сорока, не больше. Стройный, аскетичный, с темными бровями и гипнотизирующим взглядом черных глаз, плоским носом и тонкими, женственными губами, он был порочно красив. И не мог отвести глаз от Грейс.

– Что это было? – спросила она. – Какой-то обряд посвящения?

Манеры у нее были вежливые, но Рубен знал, что она заговорила по тем же причинам, что и он сам: чтобы прервать неловкое молчание.

Ей повезло больше, чем ему. Тонкие жеманные губы Уинга раздвинулись в улыбке, он. положил саблю и начал разматывать кушак вокруг талии.

– Так и есть, – ответил он жутковатым свистящим шепотом, – обряд перехода; Он показался вам старомодным?

– Старомодным? – с притворным удивлением переспросила Грейс. – Пожалуй, я употребила бы другое слово.

Уинг движением плеч сбросил свое павлинье кимоно, под которым – сюрприз! – обнаружились брюки в полосочку и строгий серый сюртук. Европейская одежда преобразила его: если не считать серебряной шевелюры, спускающейся ниже плеч, он теперь выглядел как банкир. Отбросив восточный наряд в сторону, он подошел к ним с широкой улыбкой. Рука у него была бледная и костлявая, но он наградил Рубена крепким калифорнийским пожатием и спросил:

– Как поживаете, мистер… Смит?

– Алджернон Смит. А это моя сестра Августина. Уинг обеими руками взял руку Грейс и склонился над ней. Его седые волосы, разделенные идеально ровным прямым пробором, упали, как занавес, по обе стороны от лица, скрывая от постороннего взгляда то, что губы проделывали с ее рукой. Когда он наконец выпрямился, Рубен заметил, что его черные глаза сверкают нездоровым блеском, а щеки Грейс принимают пунцовый оттенок.

– Совершенно верно, обряд посвящения, как вы изволили заметить. Я возглавляю группу деловых людей, объединившихся в «Общество Безупречной Небесной Гармонии». Сегодня мы приняли в свои ряды нового члена. Наверняка обряд показался вам языческим, но старинные обычаи все еще живучи среди нас, в Китайском квартале, – пояснил он с поклоном. – Мы придерживаемся древних традиций – это помогает сохранить преданность и боевой дух.

– Вряд ли петух разделил бы ваше мнение, – заметила Грейс.

Уинг восторженно улыбнулся ей.

– Это всего лишь символ.

– Символ чего?

Уинг, не моргнув глазом, выдержал ее взгляд.

– Судьбы того, кто предает наше Общество, – прошипел он своим замогильным шепотом. – В переносном смысле, конечно.

– Конечно.

Грейс проглотила ком в горле.

– А что символизирует пролезание под стулом?

– Ах это… Еще один символ. Символ возрождения. Как глава Общества я ношу титул Ай-Май, то есть Матери. Новообращенный, так сказать, рождается заново как член Общества.

– Вы хотите сказать, член тонга? – вставил Рубен.

Уинг наконец соизволил заметить, что он тоже здесь.

– Мы не банда преступников, мистер Смит, – возразил он, не повышая голоса, – мы благонамеренное сообщество. Братство.

– Я так и понял. А вы для остальных братишек – и мать родная и крестный отец.

Жеманная улыбочка стала таять. Вместо ответа Уинг внезапным жестом взял Грейс под руку и повел ее вон из зала. Рубен последовал за ними.

Они вновь миновали белый коридор со множеством закрытых дверей и попали в просторную, обшитую темными панелями комнату, увешанную гравюрами со сценами английской охоты. На окнах висели подъемные венецианские жалюзи. Наличие огромного письменного стола, заваленного книгами и бумагами, подтверждало, что это рабочий кабинет Уинга, но с таким же успехом он мог .бы оказаться рабочим кабинетом Генри Фрика [31] или Дж. П. Моргана [32] – настолько по-западному выглядела вся обстановка.

– Поскольку вы сегодня пришли по делу, полагаю, нам будет удобнее обсудить его здесь.

Уинг церемонно подвел Грейс к кожаному креслу и жестом указал Рубену на такое же кресло рядом. Потом он произнес несколько слов по-китайски, и Рубен, обернувшись, с удивлением обнаружил застывшую в дверях девушку лет двадцати, не больше. Откуда она взялась? На ней был зеленый атласный халат, подпоясанный на талии золотым кушаком, а на крошечных ножках – туфельки на толстой пробковой подошве. Росту в ней было не больше пяти футов, кукольное личико застыло, как трагическая маска.

Внимательно выслушав наставления Уинга, она низко поклонилась и скрылась из виду, а через несколько минут вернулась с тяжелым чайным подносом. Поставив его на стол, маленькая служанка принялась расставлять перед господами чашки с блюдцами и тарелочки с печеньем и крошечными бутербродами. Итак, им предлагалось чисто английское чаепитие. Рубен предпочел бы стаканчик бурбона, но решил промолчать: в манере Уинга отдавать приказы маленькой куколке-служанке было что-то такое, от чего у него ломило зубы.

– А теперь, – начал гостеприимный хозяин, небрежным жестом отпустив служаночку, – прошу вас сказать, чем я могу вам служить. Полученное мною известие меня озадачило: насколько мне помнится, в нем говорилось о найденном предмете погребальной скульптуры. Должен признаться, я не понимаю, каким образом это должно меня касаться и чем я могу быть вам полезным.

Рубен вскинул одну ногу, положив лодыжку на колено другой, и раскурил сигару: ему не хотелось курить, но он надеялся еще больше досадить Уингу.

– Возможно, недоразумение проистекает из того, что вы истолковали послание превратно. Видите ли, мистер Уинг, это мы могли бы оказаться полезными вам.

– В самом деле?

Уингу пришлось поторопиться, подставляя бесценную на вид нефритовую пиалу, иначе Рубен швырнул бы непогашенную спичку прямо на роскошный ковер. Оставив пиалу возле ручки кресла, в котором сидел Рубен, он вновь занял свое место за столом.

– Каким же образом вы могли бы мне помочь, мистер Смит?

При этом Уинг уделял Рубену не более трети своего внимания: его взгляд был прикован к Грейс. Похоже, она сразила его наповал. Что и говорить, она и вправду в этот день выглядела ослепительно в кремовом шелковом костюме с итонским жакетом [33] и маленьким жилетиком, в таких же кремовых туфельках на высоких каблучках и черных шелковых чулочках.

Она воздвигла на голове столь излюбленное женщинами воздушное двухъярусное сооружение – маленькое чудо инженерной мысли, секрет которого Рубен так и не смог постичь, хотя ему не раз доводилось наблюдать в будуарах дружески расположенных к нему дам, как это делается.

Высокая прическа особенно шла Грейс ведь у нее были такие красивые волосы! Когда-то он сказал себе, что они цвета старого золота, но теперь решил, что им больше подходит название «золотистый топаз». Тот самый цвет, что был у камня в кольце, которое он украл у своей мачехи и заложил в ломбарде лет двадцать тому назад. Увы, теперь об этом можно было только пожалеть. Если бы он сохранил кольцо, то сейчас подарил бы его Грейс и сказал бы ей какой-нибудь цветистый комплимент по поводу ее волос. Это могло бы сработать: с женщинами никогда не знаешь наверняка.

Опыт подсказывал Рубену, что Крестный Отец вознамерился взять их измором и довести до изнеможения своими китайскими церемониями. Обмен никому ничего не говорящими любезностями может продлиться до глубокой ночи, но они не сдвинутся ни на шаг, пока не выложат карты на стол. Так стоит ли терять время, а уж тем более доставлять сукину сыну удовольствие, позволяя играть с собой в кошки-мышки?