Замыкание (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич. Страница 55

Василий Владимирович отчего-то с укором глянул на меня.

— Раз так, то передайте, что я очень зол. — Хрустнул князь костяшками пальцев. — И трезв.

— Будет сделано, ваше сиятельство! — Уверили его, и опрометью отправились на выход, забирая с собой беспамятное начальство.

А я запалил шнур и встал возле шефа, стоявшего с мышью в руках.

— Вы мне должны хорошую драку, ротмистр! — Проворчал Давыдов.

За спиной его, судя по звукам множества сапог по паркету, принялись выстраиваться призванные гусары.

— Обещаю, господин полковник. — меланхолично смотрел я на догорающий фитиль.

— Не чета нынешней! — упорствовал князь.

Я прикрыл глаза в знак согласия. Всполох огня все равно остался на радужке ярким пятном, тело качнуло от взрывной волны, уши низко загудели от близкого взрыва.

Сорванную дверь провернуло осью, и массивная позолоченная конструкция величаво устремилась вниз — а Василий Владимирович уже летел под нее, в Александровский зал, резко обернувшись и беззвучно рванув за стену влево.

Опередив меня и чуть не столкнув ударом по плечу, следом за ним рванули призванные гусары. И только через чудовищную заминку в пару секунд, через пыль и грохот зашел я. Троих в мундирах тюремной охраны уже основательно вязали по рукам и ногам, еще двоих оттащили в сторону бездыханными. А в руке торжествующе стоящего над всей этой суетой князя Давыдова небрежно подбрасывался серый мешочек с блокиратором.

— Их было больше, — рапортовал безымянный гусар Давыдову.

Мгновения триумфа тут же сменились озадаченностью, а взор Василия Владимировича обратился в сторону закрытых дверей Андреевского зала.

— Ротимстр, у вас еще остался динамит?

— Никак нет, господин полковник.

— Выговор вам, ротмистр!

— Но есть две гранаты.

— И поощрение перед строем! — Оживился Давыдов, немедленно затребовав их себе. — А вот и новогоднее настроение! Или рыбалка, смотря по сезону… Помню, на Днепре с государем забросил — трех аквалангистов поймал!

— Наших? — Вздохнул я.

— Да не, наши уже опытные…

— Тронули створку, господин полковник, она открыта, — рапортовали ему подчиненные, введя в некую задумчивость. — Преступники не успели ее заблокировать. Разрешите брать штурмом?

— Отставить. — Повел князь плечом, взвешивая увесистые зеленые «лимонки». — Наверняка засада. А то и еще один блокиратор.

— Не много ли их стало на руках? — Покачал я головой.

— Оно всегда так, ротмистр, когда кто-то мутит воду. Вся грязь выходит на поверхность. — Нахмурился Василий Владимирович.

К двери подходили осторожно, вдоль стен. Шанс на плотный пулеметный огонь была далеко не нулевой — вытянутый в длину Андреевский зал быстро не пересечь. Вдобавок, завершается он массивным троном — отличной огневой точкой не только из-за массивности кресел, но и артефактной защиты, обычно прикрывающей первых лиц государства.

В общем-то, если запас силы в узловых кристаллах паутины медных нитей на Лучинке внезапно не исчерпается, то подавим. Но и там — не бездонный океан… Сколько еще нагрузки они вытерпят, пока не рассыпятся в пыль?

— Господин полковник, разрешите, я пойду. — Напросился я. — Артефакты на мыши могут погаснуть. Пять лет, как никак, позади… И шестьдесят один метр Георгиевского зала…

— То есть, в вас, случись что, они стрелять не станут? — Иронично глянул Давыдов.

— Но у меня еще трусы.

— И вы считаете, что ежели на мне их нет, то вы лучше защищены?!

— Я имею ввиду, у меня артефакты в виде пуговиц нашиты на трусы. Нижнее белье не проверяют, господин полковник.

— А, ежели так. — Покивал Василий Владимирович, одновременно принимая изъятое у кого-то небольшое зеркальце. — Ловко…

Дверь осторожно приоткрыли, и подсунули зеркальце, пытаясь разглядеть диспозицию.

— Вы смотрите, они совсем оборзели! — Вдруг загудел от злости голос князя, а дверь резко закрыли обратно. — Эти бандиты уселись на трон Его Величества! Да как они посмели!

— А если это государь и есть…? — Осторожно предположил я.

— Не порите чушь! Чтобы наш батюшка-государь, да просто сидел и смотрел на творящееся непотребство!.. Ротмистр, дайте мышь. — Буквально трясло Давыдова от гнева.

— Господин полковник, у вас молодая жена и, возможно, ребенок!

— Да я не собираюсь рисковать, — хмыкнул он, все еще дрожа голосом от раздражения чужой наглостью.

А потом принялся свинчивать сетку артефакта с мыши — явно сдерживаясь, чтобы не сорвать ее целиком.

— Там система ликвидации! — Всполошился я, вспомнив про механизм самоуничтожения на творении Федора.

— Сколько есть времени? — Не прекратил он распутывать узлы на спине мыши.

— Тридцать секунд, — сглотнул, тут же поправившись. — Уже двадцать четыре.

— Отлично… Отлично… Это даже очень хорошо. — Завладев проволочками, равнодушно отпустил он Лучинку,

А затем принялся плотно привязывать проволокой блокиратор к гранатам.

— Вы знали, ротмистр, что если в артефакт закачать уйму силы, то он будет работать какое-то время? — мельком глянул Василий Владимирович на меня. — Очень короткое.

— Двенадцать секунд…

— Что до того, кому пойти в этот зал. — Завершил князь Давыдов работу и резким движением сорвал обе чеки. — Запомните, ротмистр! Первым в опасное помещение заходит Капитан Граната! — Резко открыл он дверь и со всей мощью, доступной одаренному, зашвырнул гранаты в сторону трона.

— Бойся!!! — Рявкнули мне в ухо, зашвырнув вместе с собой в дальний конец зала.

А потом нас подхватила взрывная волна и ударила о стену рядом с выходом. Грянуло так, что я оглох — или это Давыдов отчего-то стал молча разевать рот, лежа напротив, беззвучно проговаривая всякую бескультурщину и ошеломленно потряхивая головой.

Все призванные гусары исчезли. В стенах зияли провалы, в которых клубилась на фоне черной ночи серая пыль.

Я дернулся, заставив горку щепы и известки свалиться с груди и осторожно посмотрел вниз, на прижатые к животу руки. А затем, прислушиваясь к себе, и чуть дрожа руками от волнения, осторожно раскрыл ладони.

— Вы ранены? — С тревогой донеслось, словно из плотного слоя воды.

— Фух, живая, — произнес я, не слыша самого себя, глядя на Лучинку.

Ну, может, чуть контуженная, но бьется в руках тревожное и быстрое сердце.

— Потерь нет, — констатировал Давыдов и принялся подниматься с пола. — Пойду, посчитаю, как там у них.

Отряхнул мундир и решительным шагом двинулся к напрочь сорванным воротам в Андреевский зал через целое облако пыли.

Я задержался всего на пару секунд — кусок колонны придавил ноги, и я чуть не остался без ботинка.

— У вас получилось? — Чуть не столкнулся я в дверях с как-то слишком быстро вернувшимся Давыдовым, тщетно вглядываясь в пыль за его плечом.

— Ну так… Пятьдесят на пятьдесят. — Неопределенно покрутил он рукой.

— Кто-нибудь! Медиков, срочно!! — Заорали голосом Императора.

Давыдов вжал голову в плечи и опасливо посмотрел назад.

— Если будут меня ругать… Особенно хвалить! Обещать мне ордена… Не говорите, где я!

— А вы где?

— А я в тюрьму. — Заторопился быстрым шагом Василий Владимирович на выход.

Собственно, успев выскользнув за пять секунд, как из Андреевского зала появился разъяренный Император в рваной одежде с закоптившемся золотым шитьем и полусожжёнными волосами.

— Где он?! Где матрос Давыдов? Где этот безусый, уж я вам обещаю, юнга?! — Ярился он в полный голос, раздувая ноздри на чумазом лице и требовательно глядя на меня.

— Ваше величество, все, что я могу сказать, он отправился к даме сердца! — Выпрямился я по стойке смирно, глядя чуть в сторону и вверх — разве что Лучинка в руке мешала уставному виду.

— В какой округ Москвы?! Улицу?! Они у него везде!

— Внутри садового кольца!

— Тьфу, это даже не десяток!!! А вас! Вас!!! С-самойлов!.. Что это у вас в руках?! — Мышь. Вот, поймал во дворце. Домой унесу.

— А вас я милую! И чтобы ноги вас и вашего семейства не было более во дворце! — Разъяренно прошел государь мимо, вновь взывая к медикам.