Марионетка для вампира (СИ) - Горышина Ольга. Страница 20

Я открыла оба глаза и, поднявшись в подушках, лицом к лицу оказалась с женщиной. Без глаз. Вместо них чернели пустые глазницы. Я заорала и зажмурилась! Дверь хлопнула. Она ушла…

— Снова мышь?

Я вновь открыла глаза — у кровати прыгал карлик. Или это у меня все прыгало перед глазами… В комнате светло, как днем! Так это и есть день…

— Женщина. Без глаз. В белой рубахе… — проговорила я чужим голосом.

Карлик на мгновение замер, а потом заулыбался.

— А я думал, тебе приснился король мышей!

Я схватила подушку и швырнула ей в карлика. Он поймал ее, но подушка все равно сделала свое дело, скрыла от меня его нахальную улыбку.

Черт! Второй раз визжу, как резаная, без всякого повода. Барон еще подумает, что приютил сумасшедшую истеричку!

Чтобы как-то сгладить неприятность момента, я заговорила о делах обыденных — о мытье головы! Карличек предложил сделать это в кухне, пока он разгребает в парке снег. Оказывается, ночью был снегопад — а лучше бы снежный дракон оберегал мой сон, чтобы в нем мне не являлись всякие чудовища!

Позавтракать я решила в кухне после мытья головы. Пока еще в горле стоял неприятный ком. Кошмар был настолько реальным, что я не удержалась и вытащила из чемодана альбом для набросков и угольный карандаш. Им легче будет передать бездну пустых глаз, черные патлы, торчащие в разные стороны от ушей и… Жуткий шрам или скорее рваную рану, идущую через всю шею, зашитую наспех огромными стежками… Брр… сразу вспомнился стишок Чуковского: "Это Бяка-Закаляка кусачая, я сама из головы ее выдумала" "Что ж ты бросила тетрадь, перестала рисовать?" "Я ее боюсь!"

Точно. Я даже вырвала лист, но в последний момент передумала комкать. Водится за мной такой грешок — жалко выбрасывать любые выхлопы своего творчества. Дерьмо, но мое, в золотой рамочке, как говорят у нас в креативном мире.

Однако спрятать мое чудище черноглазое до возвращения Карличека у меня не получилось. Пришлось все же скомкать лист и сунуть в задний карман джинсов. Теперь не жалко будет выкинуть!

Глава 3: эпизод 1

Я спускалась по лестнице очень осторожно, не потому что разучилась видеть при свете дня, а потому что боялась увидеть мертвую мышь. Но Карличек позаботился обо всем, даже полы намыл. Проворный мальчишка! Скорее всего, ему не так уж много лет — иначе откуда столько силы и прыти?!

Я знала в кухню только одну дорогу, через гостиную. Раз другой карлик мне не показал, значит, мне дозволялось войти в святую святых особняка. На всякий случай я все же постучала три раза, хотя не была уверена, что выдержала верный ритм. Никто не ответил — можно заходить: что не запрещено, то, по логике, пусть и женской, разрешено.

Дверь скрипнула, и я очутилась в гостиной. При свете дня, который из-за все еще задернутых портьер был недостаточно светлым, комната не поразила меня своими размерами. Наверное, она и не должна быть большой в силу того, что в ней всего один камин, сейчас потухший… Два кресла, диван, два стула около шахматного стола, на котором красовались резные фигуры из слоновой кости, аккуратно расставленные в ожидании новой партии. Часов нет. Каминная полка пуста — возможно, их унесли по той причине, что обитатели особняка тоже часов не наблюдают. Не только же счастливым такая лафа! Хотя… Счастье штука относительная: что для одних депрессия, то для других, возможно, просто умиротворенное неспешное созерцание жизни. Пусть даже чужой.

На спинке кресла аккуратно висел платок пани Дарины — вот дела, маша- растеряша даже не хватилась пропажи! Кто нашел его? Барон? Отчего-то хотелось, чтобы именно он подержал платок в руках, будто мог этим напоить пух магией. Нет, только электричеством — меня так шибануло, что я аж отскочила от кресла. Наверное, очень громко, и услышала за спиной недовольное сопение.

Черт, черт, черт! Я и не заметила спящего на диване пана Драксния. К счастью, я его не разбудила… Наверное, того, кто засыпает с трубкой во рту, даже пушкой не разбудишь. Трубка дрожала от тихого похрапывания, но не выпадала, и я не стала своевольничать с чужой табачной собственностью. Схватила свой платок, вышла через вторую дверь и оказалась в столовой.

В центре просторного квадратного зала, салатового цвета, красовался белый круглый стол. Стулья стояли слишком ровно — либо Карличек колдует над ними после каждой трапезы, либо это парадная столовая, которой не пользуются. Я специально заглянула под стол — слишком много ножек, он действительно разбирался, но засовы проржавели от простоя. Стол был явно аутентичный — подобный не стал бы покупать одинокий вдовец, чурающийся людей, даже ради антуража. Интересно, что еще здесь сродни музейному экспонату?

В любом случае я не отодвинула стул и не села за стол. Без приглашения к чужим столикам я не подсаживаюсь. Меня ждали в кухне, и я пошла в открытую дверь, но, увы или ура, оказалась в танцевальной зале. Паркет натерт — наверное, в снегопады карлику нечем заняться или он так развлекается, имитируя на щетках катание по льду на коньках. Рояль открыт — кто-то явно играет. И этот кто-то бесспорно сам барон. Было бы прекрасно, если бы сегодняшний вечер вдруг стал музыкальным. Даже одна свеча, отраженная во множестве зеркал, даст больше света, чем любой камин. Барон это должен понимать, потому, скорее всего, откажет мне в просьбе сыграть даже Дворжака.

Вот что он сейчас делает? Спит, должно быть, как и пан Драксний, вечный товарищ его ночных бдений. Хотя стоп… Что-то подсказывает мне, что так было не всегда — все перевернул с ног на голову мой приезд. Иначе старик не спал бы сейчас, скрючившись, на диване. Видимо, барон потребовал от него на время спутать день с ночью. Бедняга… А барон упрямец! Даже отсутствие электричества не отговорило его от мысли прятаться по ночам, будто крыса! Или… Ну что я за дура-то такая! Я же театральный закончила… Барон, скорее всего, попытался наложить на изуродованное лицо грим — видимо неудачно, раз он обсыпался под моей ладонью, и потому отмел мысль показываться мне при свете дня. Может, предложить ему помощь? Ненавязчиво… От его помощи в поиске кухни я бы сейчас не отказалась!

Я вернулась в парадную столовую, сунулась во вторую дверь и оказалась в библиотеке. Читать на голодный желудок не хотелось, и я прошла ее насквозь, чтобы найти запертую дверь. Двадцать шагов назад, семь в сторону, новая дверь, новая комната, пустая или просто проходная, а дальше меня уже повел нос. Пахло гречневой кашей. Чешское гостеприимство в полной красе.

— Не заблудилась? — улыбнулся карлик и ринулся отодвигать заслонку, за которой пыхтел горшочек с кашей. — Надо было подняться за тобой. Дальше сама, ладно?

Он поставил горшок на стол, где стояла тарелка, ложка, масленка и лежали жареные хлебцы. Чайник тоже дымил рядом с чашкой.

— Приятного аппетита. Две кастрюли с кипятком на плите. Полотенце на крючке. Сюда никто не войдет. Не беспокойся.

Я и не беспокоилась. Раздеваться полностью я не собиралась в любом случае. Как, впрочем, и съедать весь горшочек — зачем было варить столько каши! Теперь мне есть ее на завтрак, обед и ужин и снова на завтрак, если есть одной? Или будут котлеты из гречки, сэр?! Или пан… Впрочем, я наелась кашей до отвала. Вдобавок намазала на хлеб масло толстым слоем — зима, до лета далеко… Похудеть успею, а тут стоит отрастить жировую прослойку для согрева.

Карлик вернулся не скоро. В итоге я замерзла с мокрой головой, и он тут же бросился заново топить печь и пообещал бросить в золу картошку — не зря мерзла хотя бы! Заодно я выпросила у него разрешение вернуться в кухню с акварельным альбомом, и в ожидании печеной картошки принялась за наброски. Рисовала все подряд: печь, стол, плиту, карлика… И, главное, модель не сопротивлялась и даже позировала — вернее, не обращала на меня никакого внимания.

— Карличек, — позвала я из надоевшей тишины. — А какая у барона фамилия?

— Сметана, — отозвался карлик, и я удивленно уставилась ему в спину.