Не чужие (СИ) - Коваленко Мария Александровна. Страница 23

— Не нужно, — мой собственный голос изменился до неузнаваемости. Словно по время ангины, стал таким же слабым и хриплым, — пожалуйста.

Словно это стоило титанических усилий, с глухим стоном Макс выпустил изо рта грудь и прижался лбом к ложбинке на моей груди.

— Не поверишь. Знаю. — Больше его губы меня не мучили. Кожу согревало дыхание, а сильные руки снова спустились на бедра.

Смирение? Раскаяние? Я сама не знала, какой ответ понравился бы мне больше. Правильная девочка Майя, у которой был парень и ворох проблем с близостью, отправилась туже же, куда и ее гордость. Внутри словно включился сильный, сминающий в труху разум и волю магнит. Невинного легкого касания сразу стало мало. Захотелось прижаться к груди Макса. Почувствовать его каждой клеточкой тела.

Повзрослевшая мечта детства, ставшая вдруг доступной. Слишком сильный соблазн для той, кто до сих пор никогда не целовался всласть и досыта.

— Ты тоже изменился, — несмело, как слепец, нашедший сокровище, о котором не смел и мечтать, я подрагивающими пальцами коснулась широких плеч.

Макс мгновенно перехватил мои ладони, но не убрал.

— Я могу не остановиться, — еще сильнее прижал к себе.

Меньше всего он походил на парня, который развлекается, соблазняя глупую девчонку. Мы были… будто на равных. Два безумца, сражающихся со своими желаниями.

— Я… — горло сжалось. Возможно, это и не было важно. Возможно, я была последняя на этой планете, кто беспокоился о такой мелочи, но нужно было признаться. Хотя бы дать знать, что глупая пчелка умудрилась до двадцати двух оставаться девственницей. — Я еще никогда не была…

Голубые глаза напротив стали темными как ночь.

— Никогда? — кадык Макса дернулся.

— Так получилось… — от стыда щеки загорелись так, что хоть лед прикладывай.

Несколько секунд Макс молчал. Я видела лишь, как тяжело поднимается и опускается его грудь. А потом вдруг ладони на моих бедрах разжались.

Не объясняя ничего, он дотянулся до вазы за моей спиной. Одним движением выкинул из нее только-только распустившиеся розы, и вторым — вылил воду, в которой они стояли, себе на голову.

— Так гораздо лучше, — отойдя от меня на шаг, по-собачьи отряхнулся.

Не зная, что сказать, я зажала рукою рот. Вместо возбуждения меня с головы до пят окатило волной стыда. «Дура! Эпическая дура! Как можно было докатиться до подобного?» — тут же завела свою шарманку совесть.

— Я, наверное, пойду, — неуклюже спрыгнула со стола.

Все так же не глядя на меня, Макс кивнул.

— Да. Иди. — Откашлялся. — Спокойной ночи.

Глаза защипало. Пляска эмоций не прошла для меня даром. Глупые слезы уже готовы были политься ручьями, выдав с головой, какая я на самом деле размазня.

— Да, тебе тоже. — Пятки горели, так хотелось поскорее оказаться подальше. — Хорошего сна.

Я сорвалась как стрела с тетивы. Не разбирая ступеней, ноги понесли меня на второй этаж. Почти не касаясь пола, донесли до выделенной гостевой комнаты. Лишь когда со щелчком закрылся замок, внутренняя пружина, сдерживающая слезы, разжалась.

Они полились по щекам, шее, соблазнительному кружевному пеньюару. Бессмысленные слезы, непрошенные, но такие горькие, будто я оплакивала не свою неслучившуюся близость, а кого-то близкого.

Глава 10

Максим

После ночной встречи Майю я больше не видел. Утром в доме не осталось и следа от пребывания девчонки. Где она и как я узнал от своего агента, встретившего Майю в квартире: "С газом проблему решили. Вентиль на экспертизу сбагрить не удалось. Газовики уперлись, что раз не было последствий, то и экспертиза не нужна. Твоя знакомая оспаривать не хочет. Я бессилен".

Нечто подобное я и ожидал. Женское упрямство очередной раз взяло верх над благоразумием. По-хорошему следовало надавать Майе по попе, и запросить экспертизу через ее голову. Уверен, связи бы нашлись, стоило лишь захотеть.

Василий, тот самый агент, доставшийся мне по протекции Клюева, даже непрозрачно намекнул, что способен устроить все в лучшем виде. Сомневаться в его возможностях не приходилось, именно он помог в свое время упечь за решетку Юлькиного мужа. Но после ночных бдений приближаться к девчонке я не рискнул. Пункт "надавать по попе" мог обернуться долгим пит-стопом с паленой резиной.

В итоге Василий получил указание показать снятый вентиль толковому специалисту, а я сам, не сворачивая в сторону знакомого дома, направился на предматчевую тренировку. Если опасность существовала, мне о ней сообщат. А если нет… Без наших встреч невинность одной особы точно будет целее.

Рационализм после бессонной ночи и холодного душа пер у меня из ушей. На этой же волне я послал подальше Юльку с ее гениальным предложением "на днях по-семейному поужинать втроем". О том, что в этой семье двое в любой момент готовы залезть в трусы друг к другу, сестре я рассказывать не стал.

Пожалуй, об этом я не был готов делиться ни с кем. В идеале лучше всего об этом было забыть. Вычеркнуть из памяти пухлые губы, которые хотелось растерзать, упругую грудь с острыми, отзывчивыми сосками… и позорную разрядку в кулак после нашей милой ночной встречи.

Желание было правильным! Я слабо подходил на роль терпеливого учителя секса, но, чтобы не поправлять от каждого воспоминания ширинку, следовало срочно выбить этот клин. Лучше тоже клином.

К счастью, сильно напрягаться, чтобы организовать себе терапию не пришлось. Стоило намекнуть, Инга сама предложила помочь расслабиться после игры и, если уставшему бойцу будет мало, сопровождать меня на выездных матчах.

Тренер скорее всего был бы против, но я, не задумываясь, на оба предложения ответил "да".

Инга расстаралась по высшему разряду. Ума не приложу, сколько понадобилось мужиков, чтобы так отшлифовать умение доставлять удовольствие, но последовавшие ночи я был искренно благодарен всем тем членам, которые выступили испытательным полигоном.

Опустошенный под ноль, я обрубался без снов, а гурманский утренний минет под кофе обеспечивал правильное настроение на целый день.

В таком графике, между постелью и ареной, Майя не вспоминалась. Почти. Каждый раз на пике оргазма мозг с садистским упрямством подсовывал живое фото девчонки с закушенной губой, но следовавшая за этим разрядка вымывала из черепушки и картинки, и воспоминания.

Я забывал все до следующего раза. А стоило ненужным мыслям просочиться в голову в другое время, Инга каким-то феноменальным женским чутьем чувствовала неладное, и для меня тут же начинался внеплановое оральное шоу.

На моем месте только дурак мог бы жаловаться на качество личной жизни. Главные мужские потребности: подвиг, согретая кровать и сытная еда — были удовлетворены. Товарищи по команде голодными глазами ели сопровождавшую меня везде Ингу. Каждую игру в ворота противников залетала как минимум одна моя шайба. Только почему-то с каждым днем я все отчетливее понимал, что не такая уж большая разница между мной и ищущей непонятно что, отдающейся каждому за иллюзию близости Юлькой.