Любовь в заказе не значится (СИ) - Коваленко Мария Александровна. Страница 21

Два поворота направо.

Один налево.

Длинный коридор.

Снова направо, и в ноздри ударил свежий, пахнущий сиренью воздух.

Только на улице, все еще боясь разреветься, Ольга открыла глаза. Не показалось. Больше не было серых стен. Вместо тусклой лампочки на небе сияли звезды, и Мерседес с открытыми дверями уже ждал их у крыльца.

Дипломатично отвернувшись в сторону, Николай разглядывал какой-то куст. Появления босса он словно и не заметил. Игорь усадил Ольгу на заднее сиденье, сам опустился рядом, и лишь тогда машина завелась.

Никакой лишней суеты. Тихо, спокойно, будто эти двое мужчин каждую ночь забирали из полиции таких несчастных дур, как она, и увозили в роскошную квартиру Варшавского.

Это было нереально. Абсолютно. Казалось, если сейчас снова зажмуриться, а потом открыть глаза, то уютный салон Мерседеса окажется сном. Так было бы правильно. Чтобы потом истратить кучу денег на адвоката и ремонт машины мужа. Чтобы пройти семь кругов ада, выслушивая обвинения и подписывая сотни бумажек.

За два часа в холодной камере она уже успела морально подготовиться к такому развитию событий. Без радости, но со смирением. Глупо было отрицать свою вину. В списке смягчающих обстоятельств женское отчаяние не числилось. Но то, что сделал Игорь… К такому Ольга не была готова совсем.

От облегчения под тихий шум двигателя ее развезло еще сильнее, чем в камере. Глаза горели огнем. Чтобы не разреветься, приходилось постоянно держать голову задранной вверх, а чтобы Игорь не услышал позорный стук зубов - изо всех сил сжимать челюсть.

Со стороны, наверное, смотрелось смешно. Так же, как и босоногая разодетая фифа в грязном обезьяннике. Чудо, что Игорь не смеялся над ней и даже не улыбался своей фирменной ироничной улыбкой.

- Ты еще долго китайскую вазу изображать будешь? - после одного из светофоров он силой притянул ее к своей груди.

- Зря ты… - ком подступил к горлу.

Остатки сил, что помогали сохранить "лицо", вмиг истлели. По щекам побежали слезы.

- Я же предупреждала тебя, - она уже не пряталась. Подняла голову. Сквозь слезы посмотрела в глаза, - бедовая я. И, кажется, это уже не лечится.

Горячие, чуть шершавые подушечки пальцев прошлись по щекам, убирая слезы. Тяжелый, понимающий взгляд прошил насквозь.

- Будет видно, - Игорь снова притянул ее голову к своей груди и обнял еще крепче. - Дома расскажешь подробно. И чтобы больше никаких побегов и геройств. Догонять я так и не научился, а сама возвращаться ты не умеешь.

- А нужно ли оно тебе?

Ольга коснулась губами рубашки, закрывая себе рот. И зачем только ляпнула? Зачем вообще что-то еще спрашивать, если уже получила так много?

С минуту Варшавский молчал. За грудиной гулко и спокойно билось его сердце. Сильные руки баюкали на груди. Машина легко летела по ночному Питеру, приближая их к дому.

Ответ был не нужен. Ни чересчур фантастическое "да", ни слишком реальное "нет". Она обошлась бы и тишиной. Но Игорь все же ответил. Просто, коротко и честно, как умел только он:

- Поздно.

Забрав Ольгу домой, Игорь был уверен, что худшая часть вечера уже позади. О муже и ребенке он знал из досье и примерно предполагал, почему сына не оказалось в ее справке о составе семьи.

Однако слушать женскую исповедь вживую оказалось гораздо хуже, чем вид сырых стен вонючего обезьянника и логических умозаключений.

От начала рассказа до момента, когда, выговорившись, Ольга замолчала, он успел опрокинуть в себя три рюмки рома и влить в саму Власову две чашки горячего чая все с тем же ромом.

- О том, как давно Хасим все задумал и как готовился, я узнала лишь спустя полгода.

Раскрасневшаяся, уставшая, Ольга больше не плакала. Поджав ноги, она сидела рядом с ним на диване и обнимала свою кружку. Уже третью.

- Купил нотариальное разрешение на вывоз ребенка? - горький смешок сдержать не удалось.

Судьба. Слишком хорошо Игорь помнил, как вместе с сестрой первый раз вывозил на лечение племянника. Урод-папаша так и не явился в нотариальную контору. Смотреть в глаза жене, которую бросил с больным ребенком, ему показалось страшнее, чем дать шанс другим помочь сыну.

- Да, - Оля вдохнула аромат грога. - Паспорт у Никиты был, мы дважды катались на море в Испанию. Не хватало лишь разрешения, но за деньги решается все.

- На таможне копия не остается, так что, если мальчик не жаловался, он не рисковал.

Ольга сделала большой глоток и отрицательно замотала головой.

- Никита был уверен, что я приеду вслед за ними. Он тогда еще не знал, что впереди у него… - она на секунду замолчала, - …другая мама и новые бабушка с дедушкой. А потом был развод и решение, что ребенок остается с отцом.

- Ты оспаривала?

- Первый год я только этим и занималась. Продала все, что можно. Из общей квартиры меня выселили сразу, но была еще своя однушка и украшения. Истратила сумасшедшие деньги на адвокатов… Впустую. Пыталась завести дело через Интерпол. Сама летала в Дубай…

- Откуда тебя депортировали, - было ясно без продолжения.

- С пожизненным запретом на въезд в Эмираты и еще с десяток арабских стран.

- Лихо!

Послышался смех. Тихий и очень похожий на треск сухих веток.

- Мои адвокаты хорошо старались. Они отрабатывали каждый доллар. Из-за них Хасиму пришлось обращаться к бывшим коллегам, а в посольстве не мелочились.

Игорь прикрыл глаза рукой. Масштаб войны, которую развязала за ребенка Ольга, превосходил все его фантазии. Эта женщина действительно не умела останавливаться. Бедовая - она не преувеличивала.

- И теперь он с сотрясением в больнице, - вместо нее закончил рассказ Варшавский.

- Я не хотела… Вернее, мне не жаль этого гада, но я не планировала аварии.

"А о том, что можешь оказаться под колесами, ты тоже не думала?" - мысленно спросил Игорь, но вслух вместо слов плеснул новую порцию рома в свою рюмку и кружку с чаем.

- Теперь он точно не позволит мне никогда увидеть сына, - Ольга об аварии будто и не думала. Все ее мысли были о другом.

Следом за новым, полным отчаяния выводом, скорее всего, должна была политься еще одна река слез. Дашка бы точно разревелась. Устроила бы у него в квартире филиал Финского залива только от одного рассказа.

Власова какое-то время держалась. Эта упрямая баба до побелевших костяшек сжимала ручку чашки и, будто на потолке были написана ответы на все вопросы, пялилась вверх.

- Так, все, - этот ее взгляд Игорю уже был знаком. Пока не случился потоп, следовало брать ситуацию в свои руки. - Сейчас быстро в душ и спать. Других водных процедур на сегодня больше не надо.

На женских губах мелькнула слабая, но все же улыбка.

- И чего мы ждем? - не дожидаясь, пока она разморозится, Игорь сам забрал из рук кружку и расстегнул на спине молнию платья. - Где душ, знаешь. Спину потереть, пожалуй, не зови. Сотремся нафиг, а через четыре часа вставать.

Словно не послал ее подальше, а наоборот, к себе, Ольга сбросила платье, прижалась всем телом и поцеловала.

Не ответить было сложно. Упругие губы так и просили стереть с них всю соль. Горячее тело под пальцами сносило крышу изгибами и бархатом кожи. Зацеловал бы ее всю. Прямо здесь, на усыпанном солеными салфетками диване, и похер на ранний подъем и срочные дела на работе.

Только когда Ольга на миг оторвалась от его губ, получилось вернуть управление верхней голове. Игорь звонко шлепнул по едва прикрытой алым кружевом попе и развернул свое длинноногое искушение в сторону ванной.

- Душ! Быстро! Разрешаю холодный, и чтобы потом оделась!

- Может, все-таки?.. Я умею быстро.

Будто мало ему было ее прелестей перед глазами, Ольга демонстративно медленно облизала губы. Развратно до кола в штанах.

Отказываться от такого предложения было чистым идиотизмом. Даже вполне понятная причина, почему Власова так себя ведет, не мешала возбуждению. Осознавая, что в кровати с ней он точно не сдержится, Варшавский убрал со столика ром и закинул в угол дивана жесткую декоративную подушку.