Мурка. Королева преступного мира - Руссо Виктория. Страница 7

— А как же твой спутник? — маска удивления сменилась самодовольством, он, конечно же, считал, что невероятно неотразим, чем злил Мэри еще больше.

— Идем! Я покажу тебе небо в алмазах, — произнесла Мэри и потащила его за собой, в самое темное место среди деревьев.

Его рот изрыгал комплименты, которые Мэри не слышала. Он тянулся к ней, пытаясь поцеловать, но она легонько шлепала его по губам, будто кокетничая. Она спешила вернуть старый должок, груз которого таскала в душе ежедневно на протяжении долгих лет. Об этой встрече Мэри даже не мечтала.

В тени деревьев притаилась кованая лавка. Молодая женщина предложила расположиться прямо на ней. Сгорающий от страсти боров, ставший в пару раз крупнее со времен ее невинности, радостно запыхтел и начал расстегивать штаны.

— Не торопись! — строго приказала она и улыбнулась. В это мгновение показалась луна и осветила лицо Мэри, которое выглядело зловещим. Боров даже замер от неожиданности: что-то в ее обличии казалось ему звериным. Она медленно приблизилась к нему и толкнула расслабленную тушу, он плюхнулся на лавку, отвесив непристойный комплимент, после чего устроился поудобнее в ожидании продолжения страстной экзекуции. Мэри села к нему на колени и нехотя прижалась своим хрупким, слегка дрожащим от отвращения, телом к трясущемуся от страсти животу. Она ощутила его горячее дыхание, обжигающее кожу. Запах разносолов, алкоголя и мясных закусок перемешивался с вонью от сигар и нездорового кишечника. Он смердел так, что Мэри с огромным трудом сдерживала порывы тошноты. В глазах ее разгоралось дьявольское пламя. Это была минута подачи ее фирменного блюда под названием «месть».

— Для начала я хочу… устроить для тебя… маленький сюрприз, который ты не забудешь никогда, — ласково шептала она в его ухо.

Фомка бежал на истошный крик. Орал мужчина. Скорее от ужаса, чем от боли. Среди деревьев он увидел серебристое облачко — платье Мэри. Оттащил он ее с трудом. Женщина хрипела и снова кидалась на трепыхающуюся жертву, как озверевшая цепная собака, которую не кормили несколько суток. Чтобы незнакомец заткнулся, Фомка несколько раз воткнул в него туповатый нож, украденный из ресторана, после чего схватил под руку Мэри и волоком потащил прочь.

На «малине» все было спокойно. Каждый был занят своим делом. Циркачи тихонько протащили выпивку и, отделившись от остальных членов банды, культурно употребляли алкоголь, пытаясь общаться знаками или записками. Отсутствие возможности говорить научило их одинаково мыслить и быть более внимательными друг к другу, стараясь понимать излагающего мысли собеседника без помощи слов. Мэри внедряла систему общих жестов, которые можно было бы использовать и во время грабежей. Появление Фомки с едва держащейся на ногах бандершей, платье и лицо которой были все в крови, нарушило спокойствие вечера. Она, не говоря ни слова, вытянула вперед правую руку и разжала кулак: на пол упало ухо ее обидчика. Фомка отдал распоряжение приготовить воду, чтобы Мэри могла принять ванну. Он был всерьез обеспокоен этим происшествием. Нехорошее предчувствие не покидало молодого человека, с момента, как Мэри заговорила с толстяком в ресторане. Он понимал, что у этого вечера будут необратимые последствия.

— Если бы я мог… получить хоть какие-то объяснения, — осторожно произнес Фомка, заботливо поправляя одеяло. Мэри полулежала, откинувшись на подушки, опустошенная, потерянная. Ничего не отвечая, она смотрела перед собой. Моментами казалось, что женщина сошла с ума.

— Я могу разыскать доктора, Мэри.

Взгляд ее ожил, она отрицательно покачала головой.

— Ты знаешь, что у каждого человека есть свой личный ад? — хрипло произнесла она, рассматривая тоненькие пальцы рук. — Темный мир, который не дремлет. Он ждет удобного момента, чтобы вылить на тебя свой яд. — Мэри сделала паузу, после чего продолжила:

— Мне часто снится сон: поле… чистое, белое-белое от снега. Но вдруг оно становится ядовито-багровым. От крови. А затем черным-черным… как бездна. Иногда мне хочется сгинуть в этой бездне. Чтобы никто меня не нашел. Никогда!

Она говорила так пронзительно, что у Фомки сжалось сердце. Словно с того белого поля повеяло смертью. Соратник бандитки не сомневался, что эта женщина тоже когда-то была обычным человеком и росла в семье, где ее любили, читала книги и смеялась веселым девичьим смехом. В этот странный вечер в ресторане он увидел, как непобедимая Мэри встретилась лицом к лицу со своим драконом и в этой битве она проиграла.

Мэри закрыла глаза и тяжело задышала. Фомка подумал, что она заснула, и хотел было уйти, но ее прохладная ладонь легла поверх его руки.

— Не уходи. Побудь рядом, — тихо попросила она, впервые не стесняясь выглядеть слабой. Это было первое эмоциональное поражение Мэри за последние несколько лет…

Глава 5

Время лечит, а смерть исцеляет

По своему обыкновению Колченогий за завтраком читал газету. Сонька откровенно скучала, ковыряясь в тарелке. Каждый день мужчина выговаривал своей любовнице, как маленькому ребенку, что с едой играть нельзя. О голоде бывший ссыльный знал не понаслышке. Девушку забавляли строгие отеческие нотки в его голосе, и она, казалось, специально провоцировала его снова и снова.

— Если ты не прекратишь, я тебе сломаю руку, — спокойно произнес он, не поднимая глаз. — Терпение мужчины иссякало.

Сонька на мгновение замерла, удивленно уставившись на Колченогого. Она знала — этот человек слов на ветер не бросает. С грустным вздохом, провозглашающим вселенскую скуку, девушка продолжила завтрак без баловства.

Не без интереса Колченогий прочел в колонке происшествий, что неподалеку от ресторана «У братьев Вавиловых» был обнаружен труп с многочисленными ранами. Найденное тело описывали в подробностях, вплоть до деталей. Особенно заострили внимание на отсутствующем ухе, которое так и не было найдено. Милиция отказалась комментировать эту ситуацию, также умолчали о личности подозреваемого, предположив, что убийство связано с преступным миром города.

— Мне Ванька Косолапый рассказал, что в средние века за границей продавали жен. Прямо на рынке. Пришел и продал бабу свою. Дикость какая! — кудахтала барышня, не замечая, смену настроения своего собеседника. Лицо его стало мрачным, ему очень не понравилась прочитанная в газете новость.

— Ванька сказал, что за меня бы дорого дали на таком рынке!

— Ваньке бы язык отрезать! А тебе — уши! — холодно заметил Колченогий. Его охватило серьезное беспокойство. Кажется, есть опасность, что их карточный домик может рухнуть, на маленькое государство, воссоздаваемое годами, надвигалась буря — у бывалого преступника на такие вещи был нюх. Колченогий прогнал Соньку и погрузился в размышления. Какими жертвами обойдутся последствия убийства загадочной безухой персоны, мужчина не мог предвидеть, но он был уверен: в воровском мире грядут серьезные перемены.

Колченогий дал задание своим людям выяснить личность умершего и по возможности предполагаемого убийцу. На всякий случай — дабы быть готовым к чему угодно, ведь предупрежден — значит вооружен. Нестабильность в этой стране стала привычными условиями для жизни, ну, или выживания — кому как удобно называть тот срок, который «отматывает» живое существо на этой грешной земле. С конца прошлого столетия на протяжении нескольких десятилетий народ из последних сил карабкался на высокую гору, на верхушке которой на самом деле ничего нет. Так глупо туда взбираться, чтобы в очередной раз ощутить себя обманутым и обвинять после государственный аппарат, который в принципе никого не заставляет туда ползти. Колченогий вовремя распознал бесцельность пути в никуда, он остановился на определенной высоте, с благородством уступая дорогу тем, кто живет иллюзиями.

Двери кабинетов ГУПа — Государственного политического управления — яростно хлопали. К тому времени Всероссийская чрезвычайная комиссия, созданная сразу после революции и призванная наводить порядок в массах, была ликвидирована. Узнав о расправе с братом, Иван Васильевич сотрясал верхушку начальства, собирая нужные подписи с целью расследования этого дерзкого убийства. Он жаждал мести — кровной, беспощадной. Пожилой мужчина грезил о том, чтобы маленький провинциальный городок взорвался от внимания компетентных органов, а его преступное население хлынуло в разные стороны, задыхаясь от паники, словно тараканы на кухне при включенном свете.