Кинжал Гая Гисборна (СИ) - Варназова Ника. Страница 42

Только тогда я поняла, что талант Робина оказался куда больше моего. Он сделал то, что не удавалось никому: сумел сохранить разум нежити почти на целый год. Однако, Джон, судя по рассказу несчастной женщины, всё же постепенно гнил и теперь стал подобен слабоумному, а значит, чары не были безупречными. Рано или поздно он должен был превратиться в подобие Уилла.

Оставшиеся же двое — Мач и некий монах — казались почти невредимыми. Женщина бросилась к сыну, чтобы обнять, но он не желал видеть мать и велел ей убираться.

— Слышала, что сказал твой сын? — насмешливо спросил Робин. — Уходи же.

Но женщина выхватила нож и с криком бросилась на разбойника. Тот не только не попытался защититься, а даже сделал шаг вперёд, подставляя грудь. Женщина нанесла ему не меньше десятка ударов, но Робин остался стоять на ногах. Когда несчастная, наконец обессилев, выронила нож, он швырнул её на землю.

— Меня уже не убить, — проговорил он. — Но за боль от твоих ударов я отплачу. Лиши её рук, монах.

Мертвец со скорбью на лице поднял нож.

— Простите, — прошептал он. — Я пытался спасти вашего сына. Простите и за то, что сейчас сделаю с вами. Я не могу ослушаться.

Мач даже не смотрел на то, как калечат его мать, и лишь морщился от криков. Тук по приказу Робина перевязал руки бедной женщины и отвёл её к дороге. Промучившись после этого два дня, она умерла.

Случившееся вселило немыслимый страх в сердца всех крестьян. Многие хотели бежать из этих мест, бросив дома, но разбойники никому не позволяли уйти. Отряды шерифских рыцарей сильно поредели, и совсем скоро деревня могла оказаться беззащитной.

Я бездействовала, пребывая в отчаянии и смятении, непростительно долгое время. Когда я поняла, что без магии всех в округе ждёт гибель, больше половины жителей уже было мертво. Зная, что самой мне никогда не убить Робина, я решила обратиться к шерифу и попросила стражу доложить обо мне.

Через несколько дней мне приказали явиться.

Шериф почти не выходил из старого поместья, по всех комнатам и коридорам которого была расставлена охрана. Я заметила, что почти у каждого стражника имелся оберег, пусть и плохо, но всё же защищающий от проклятий. Меня тщательно обыскали и отвели в подвальное помещение, где обустроился шериф. Это место без окон, в которые могла влететь стрела, считалось самым безопасным.

Посреди комнаты стоял большой стол, накрытый на двоих. Блюд на нём было больше, чем способны съесть за день двое людей. Мясо и хлеб отняли у крестьян, которые едва держались на ногах от голода.

Увидев меня, шериф поднялся. Этот пожилой человек оказался довольно грузен, но по нему было видно, что он прибавил в весе не так давно и всё ещё имел неплохие навыки боя. Его лицо казалось мне неприятным: не слишком умное, но весьма самодовольное.

— Колдунья! Садись, раздели со мной обед.

Четверо стражников встали за моей спиной, держа руки на рукоятях мечей. Такая осторожность была понятна.

Шериф не тратил время на церемонии.

— Мне сказали, что ты хочешь помочь в поимке разбойников.

— В убийстве их главаря, — уточнила я.

— Гуд бессмертен, — шериф испытующе смотрел на меня. — Не знал, что это можно исправить.

Я покосилась на охранников, сомневаясь, следует ли говорить при них.

— Не волнуйся, этим людям можно доверять.

— Хорошо… — мой голос начал дрожать, и я поспешила быстрее рассказать о том, что могла сделать. — Бессмертного человека возможно убить, пронзив его сердце особым оружием. Похоже, Робин Гуд не знает об этом.

Шериф потёр руки.

— Отлично. Это даёт мне преимущество.

— Я могу изготовить такое оружие и дать его вам или кому-то из ваших людей. Но вы должны помнить о том, что оно обретает силу только в руках человека, который первым к нему прикоснётся.

— Хм… Я должен с умом подойти к выбору… А что будет, если этот человек погибнет?

— Тогда оружие перейдёт к следующему, кто его возьмёт.

— Интересно, интересно, — пробормотал шериф, потирая толстую шею. — Что же это оружие из себя представляет?

— Что угодно, — ответила я. — Любая вещь, способная пронзить сердце.

— Допустим, лук…

— Оружием может быть стрела, но не лук.

— Что ж, — шериф хлопнул ладонями по коленям и поднялся со стула. — Тогда сделай меч или кинжал. Сколько это займёт времени?

— Неделю или чуть больше…

— Даю тебе пять дней.

Я была возмущена его надменностью и нежеланием ждать.

— Колдовство не терпит спешки.

— Как не терпят и люди, которых проклял Гуд.

Какое дело было ему до людей! На блюде лежала жареная нога коровы, отнятой у вдовы с четырьмя голодными детьми, которые кое-как выживали благодаря молоку. Но шериф потребовал мяса, и его стражники увели дойное животное.

Я видела, что этому человеку было гораздо важнее чувствовать свою власть, чем добиться победы. Когда Робин ещё не стал бессмертным, шериф не прилагал достаточно усилий, чтобы поймать его, а большую часть внимания обращал на народ, расставив всюду стражу и наложив запреты.

Раньше, когда его ещё не вынудили приехать в нашу деревню, чтобы основательно заняться разбойниками, ходили слухи, будто его положение мало-помалу становилось всё более шатким. Он не справлялся со всей вверенной ему территорией, от чего приходил в ярость и вымещал злость на тех, кто не мог воспротивиться. Говорили, что несколько слуг были им искалечены безо всякой причины.

Вспомнив об этом, я побоялась возразить.

— Пять дней.

Я сразу же начала работу. Шериф дал мне в помощь двух стражников, столь же твердолобых, сколько послушных. Когда оказалось, что для заклинания не хватает нескольких трав, я послала их в лес. Помощники, забыв, как выглядят эти стебли, приволокли целых три мешка всего, что растёт в округе, вместе с землёй, камнями и обглоданной заячьей головой. Конечно же, там было что угодно, кроме нужного мне.

Благодаря стражникам работа не ускорилась, а замедлилась. Я бы ни за что не управилась и за месяц, поэтому пришлось снова пойти к шерифу и сказать, что мне нужно больше времени.

— Нет, — ответил старик. — Тебе нужно больше помощников.

Теперь в моем доме толклись уже пять человек, не способных выполнить простейшее поручение. Нужные травы никто так и не принёс, поэтому мне не оставалось ничего, как попросить об этом Гая. Хотя лес стал как никогда опасным, храбрый мальчик не побоялся пойти в чащу и принести всё, что было необходимо.

Однако через пять дней были готовы лишь два из шести зелий, нужных для заклинания.

Шериф пришёл в ярость.

— Вчера лучший из моих рыцарей вернулся со смертельной раной. Оберег заставил стрелу слегка отклониться и не пронзить сердце. Но что в этом толку? Он умер сегодня утром. Этому человеку я хотел доверить кинжал, и если бы ты не была столь медлительна, он остался бы жив!

— Без меня у вас бы вовсе не было шанса победить, — тихо ответила я.

Шериф изменился в лице. Его кулаки сжались, и мне показалось, что он собирается меня ударить. Но старик сдержал свой порыв и, шумно выдохнув, произнёс уже спокойным голосом:

— Колдунья, дело очень плохо. Разбойники так сильны, что мои люди уже не могут к ним подобраться. Стража едва защищает деревню… Даже получив кинжал, мы вряд ли сможем убить его.

— Почему же вы не попросите помощи? Если нужно больше рыцарей, позовите ещё!

Старик хмуро посмотрел на меня.

— И как же посыльный пройдёт мимо разбойников?

— Хорошо обученный человек…

— Таких уже не осталось, — перебил он.

— Но если я наложу несколько заклинаний…

Шериф поднял руку, веля мне замолчать.

— Ты можешь поручиться, что твои чары точно выведут посыльного?

— Нет, — ответила я, немного помедлив.

— А понимаешь, что если Робин перехватит сообщение, то примет меры? И после этого нам всем несдобровать?

А ещё, подумала я, если вышестоящие увидят, как шериф не может справиться с разбойниками и теряет людей дюжинами, не видать ему больше власти. Но всё же я не могла не признать, что посылать кого-то за помощью действительно было опасно.