Кинжал Гая Гисборна (СИ) - Варназова Ника. Страница 42
Только тогда я поняла, что талант Робина оказался куда больше моего. Он сделал то, что не удавалось никому: сумел сохранить разум нежити почти на целый год. Однако, Джон, судя по рассказу несчастной женщины, всё же постепенно гнил и теперь стал подобен слабоумному, а значит, чары не были безупречными. Рано или поздно он должен был превратиться в подобие Уилла.
Оставшиеся же двое — Мач и некий монах — казались почти невредимыми. Женщина бросилась к сыну, чтобы обнять, но он не желал видеть мать и велел ей убираться.
— Слышала, что сказал твой сын? — насмешливо спросил Робин. — Уходи же.
Но женщина выхватила нож и с криком бросилась на разбойника. Тот не только не попытался защититься, а даже сделал шаг вперёд, подставляя грудь. Женщина нанесла ему не меньше десятка ударов, но Робин остался стоять на ногах. Когда несчастная, наконец обессилев, выронила нож, он швырнул её на землю.
— Меня уже не убить, — проговорил он. — Но за боль от твоих ударов я отплачу. Лиши её рук, монах.
Мертвец со скорбью на лице поднял нож.
— Простите, — прошептал он. — Я пытался спасти вашего сына. Простите и за то, что сейчас сделаю с вами. Я не могу ослушаться.
Мач даже не смотрел на то, как калечат его мать, и лишь морщился от криков. Тук по приказу Робина перевязал руки бедной женщины и отвёл её к дороге. Промучившись после этого два дня, она умерла.
Случившееся вселило немыслимый страх в сердца всех крестьян. Многие хотели бежать из этих мест, бросив дома, но разбойники никому не позволяли уйти. Отряды шерифских рыцарей сильно поредели, и совсем скоро деревня могла оказаться беззащитной.
Я бездействовала, пребывая в отчаянии и смятении, непростительно долгое время. Когда я поняла, что без магии всех в округе ждёт гибель, больше половины жителей уже было мертво. Зная, что самой мне никогда не убить Робина, я решила обратиться к шерифу и попросила стражу доложить обо мне.
Через несколько дней мне приказали явиться.
Шериф почти не выходил из старого поместья, по всех комнатам и коридорам которого была расставлена охрана. Я заметила, что почти у каждого стражника имелся оберег, пусть и плохо, но всё же защищающий от проклятий. Меня тщательно обыскали и отвели в подвальное помещение, где обустроился шериф. Это место без окон, в которые могла влететь стрела, считалось самым безопасным.
Посреди комнаты стоял большой стол, накрытый на двоих. Блюд на нём было больше, чем способны съесть за день двое людей. Мясо и хлеб отняли у крестьян, которые едва держались на ногах от голода.
Увидев меня, шериф поднялся. Этот пожилой человек оказался довольно грузен, но по нему было видно, что он прибавил в весе не так давно и всё ещё имел неплохие навыки боя. Его лицо казалось мне неприятным: не слишком умное, но весьма самодовольное.
— Колдунья! Садись, раздели со мной обед.
Четверо стражников встали за моей спиной, держа руки на рукоятях мечей. Такая осторожность была понятна.
Шериф не тратил время на церемонии.
— Мне сказали, что ты хочешь помочь в поимке разбойников.
— В убийстве их главаря, — уточнила я.
— Гуд бессмертен, — шериф испытующе смотрел на меня. — Не знал, что это можно исправить.
Я покосилась на охранников, сомневаясь, следует ли говорить при них.
— Не волнуйся, этим людям можно доверять.
— Хорошо… — мой голос начал дрожать, и я поспешила быстрее рассказать о том, что могла сделать. — Бессмертного человека возможно убить, пронзив его сердце особым оружием. Похоже, Робин Гуд не знает об этом.
Шериф потёр руки.
— Отлично. Это даёт мне преимущество.
— Я могу изготовить такое оружие и дать его вам или кому-то из ваших людей. Но вы должны помнить о том, что оно обретает силу только в руках человека, который первым к нему прикоснётся.
— Хм… Я должен с умом подойти к выбору… А что будет, если этот человек погибнет?
— Тогда оружие перейдёт к следующему, кто его возьмёт.
— Интересно, интересно, — пробормотал шериф, потирая толстую шею. — Что же это оружие из себя представляет?
— Что угодно, — ответила я. — Любая вещь, способная пронзить сердце.
— Допустим, лук…
— Оружием может быть стрела, но не лук.
— Что ж, — шериф хлопнул ладонями по коленям и поднялся со стула. — Тогда сделай меч или кинжал. Сколько это займёт времени?
— Неделю или чуть больше…
— Даю тебе пять дней.
Я была возмущена его надменностью и нежеланием ждать.
— Колдовство не терпит спешки.
— Как не терпят и люди, которых проклял Гуд.
Какое дело было ему до людей! На блюде лежала жареная нога коровы, отнятой у вдовы с четырьмя голодными детьми, которые кое-как выживали благодаря молоку. Но шериф потребовал мяса, и его стражники увели дойное животное.
Я видела, что этому человеку было гораздо важнее чувствовать свою власть, чем добиться победы. Когда Робин ещё не стал бессмертным, шериф не прилагал достаточно усилий, чтобы поймать его, а большую часть внимания обращал на народ, расставив всюду стражу и наложив запреты.
Раньше, когда его ещё не вынудили приехать в нашу деревню, чтобы основательно заняться разбойниками, ходили слухи, будто его положение мало-помалу становилось всё более шатким. Он не справлялся со всей вверенной ему территорией, от чего приходил в ярость и вымещал злость на тех, кто не мог воспротивиться. Говорили, что несколько слуг были им искалечены безо всякой причины.
Вспомнив об этом, я побоялась возразить.
— Пять дней.
Я сразу же начала работу. Шериф дал мне в помощь двух стражников, столь же твердолобых, сколько послушных. Когда оказалось, что для заклинания не хватает нескольких трав, я послала их в лес. Помощники, забыв, как выглядят эти стебли, приволокли целых три мешка всего, что растёт в округе, вместе с землёй, камнями и обглоданной заячьей головой. Конечно же, там было что угодно, кроме нужного мне.
Благодаря стражникам работа не ускорилась, а замедлилась. Я бы ни за что не управилась и за месяц, поэтому пришлось снова пойти к шерифу и сказать, что мне нужно больше времени.
— Нет, — ответил старик. — Тебе нужно больше помощников.
Теперь в моем доме толклись уже пять человек, не способных выполнить простейшее поручение. Нужные травы никто так и не принёс, поэтому мне не оставалось ничего, как попросить об этом Гая. Хотя лес стал как никогда опасным, храбрый мальчик не побоялся пойти в чащу и принести всё, что было необходимо.
Однако через пять дней были готовы лишь два из шести зелий, нужных для заклинания.
Шериф пришёл в ярость.
— Вчера лучший из моих рыцарей вернулся со смертельной раной. Оберег заставил стрелу слегка отклониться и не пронзить сердце. Но что в этом толку? Он умер сегодня утром. Этому человеку я хотел доверить кинжал, и если бы ты не была столь медлительна, он остался бы жив!
— Без меня у вас бы вовсе не было шанса победить, — тихо ответила я.
Шериф изменился в лице. Его кулаки сжались, и мне показалось, что он собирается меня ударить. Но старик сдержал свой порыв и, шумно выдохнув, произнёс уже спокойным голосом:
— Колдунья, дело очень плохо. Разбойники так сильны, что мои люди уже не могут к ним подобраться. Стража едва защищает деревню… Даже получив кинжал, мы вряд ли сможем убить его.
— Почему же вы не попросите помощи? Если нужно больше рыцарей, позовите ещё!
Старик хмуро посмотрел на меня.
— И как же посыльный пройдёт мимо разбойников?
— Хорошо обученный человек…
— Таких уже не осталось, — перебил он.
— Но если я наложу несколько заклинаний…
Шериф поднял руку, веля мне замолчать.
— Ты можешь поручиться, что твои чары точно выведут посыльного?
— Нет, — ответила я, немного помедлив.
— А понимаешь, что если Робин перехватит сообщение, то примет меры? И после этого нам всем несдобровать?
А ещё, подумала я, если вышестоящие увидят, как шериф не может справиться с разбойниками и теряет людей дюжинами, не видать ему больше власти. Но всё же я не могла не признать, что посылать кого-то за помощью действительно было опасно.