Кинжал Гая Гисборна (СИ) - Варназова Ника. Страница 6

— Так уж и лучшим? — осклабилась Энни. — Этих игр так много, что невозможно уметь играть во все. Держу пари, что в покере ты меня не переплюнешь.

— Карты не считаются! — наигранно возмутился Йован. — И дети не играют в покер, они гоняют мяч и прыгают через скакалку.

Девочка показала ему язык.

— Через скакалку я тоже лучше тебя смогу.

— Но у нас нет карт и скакалки, а есть мяч, — напомнил Оуэн. — Мы играем или как?

И мяч летал из рук в руки, от ног к ногам и за забор соседнего дома, и в окно с удачно прочным стеклом, и в голову пробегавшей мимо собаки, которая с радостным лаем поспешила присоединиться к игре. Йован всеми силами старался оправдать своё звание лучшего игрока (пусть и не во всём мире, а всего лишь в родном дворе), и это у него получалось. Ребята хлопали в ладоши и визжали от восторга, когда он держал мяч на носу, вертел на пальце и проделывал прочие трюки, которым научился в детстве.

Солнце ползло всё выше и выше, время давно перевалило за полдень. Йован запыхался и вспотел так, будто его окунули в реку, а дети носились вокруг, не чувствуя никакой усталости от многочасовой беготни.

— Давайте последний раунд и на этом закончим, — он решил наконец сдаться и отдохнуть.

— Что, старикан, радикулит? — язвительно крикнула Энни. Её лицо было красным, лоб в капельках пота, но девочка казалась полной энергии, а Оуэн и вовсе будто только что вышел из дома после хорошего отдыха.

«Не дети, а лошади, весь день готовы скакать», — подумал Йован, но вслух сказал:

— Я-то хоть до вечера могу играть с вами, но крыша сама себя не уберёт.

— Это точно, — раздался сзади строгий голос.

В двадцати шагах стоял Шериф, скрестив руки на груди и с яростью глядя на него. Из-за надвинутой на глаза шляпы, придающей зловещести, он походил на убийцу из зрелищного боевика. Собака, за минуту до этого восторженно гонявшаяся за мячом, поджала хвост и с виноватым видом уползла в кусты.

— Я дал тебе простейшее дело, — с расстановкой проговорил он, — а ты развлекаешься вместо того, чтобы работать.

— Я как раз собирался…

— Я вижу, как ты собирался, — отрезал Шериф и перевёл взгляд на детей. — А вы двое сейчас должны сидеть с родителями и не высовывать свои маленькие любопытные носы из дома в свете того, что именно на вашу семью пал выбор разбойников.

Энни закатила глаза, а Оуэн схватил лежащую на траве длинную палку и выставил её перед собой наподобие шпаги.

— Я не боюсь Робина Гуда! Пусть только придёт, и я его отделаю вот так! — он принялся размахивать палкой. — И так… И вот так!

— Быстро домой! — рявкнул Шериф, и ребята, хоть и нехотя, но повиновались.

Йован непонимающе смотрел на него — старик выглядел так, будто они только что совершили ужаснейшее преступление, например взяли без спроса машину или разбили его любимую вазу, хотя ни того, ни другого у Шерифа не было.

— Да чего вы так взбесились?

— Чего я взбесился? — он становился всё злее. — Я дал тебе ночлег и еду, а ты не удосужился выполнить даже простейшее поручение!

— Потому что нечего делать на этой крыше! — огрызнулся Йован. — Вы просто дали мне идиотское задание, чтобы я сидел дома и не совал нос в ваши дела!

Шериф, стиснув челюсти, смотрел на него с такой яростью, что разумнее было бы замолчать и признать вину, но Йован только сильнее распалился.

— Ну что? Я сейчас должен съёжиться под вашим взглядом? Расплакаться и пойти отмывать крышу своими слезами?

— Никто в этой деревне не смеет повышать на меня голос! — прорычал старик, сжимая кулаки.

— Драться собрались? В вашем-то возрасте?

Но взглянув на мощные плечи Шерифа, Йован понял, что старику ничего не стоит свалить его одним ударом. Запал прошёл, и он начал жалеть, что не придержал язык — этот человек выручил его и даже не потребовал денег, следовало бы относиться к нему с большим уважением.

— Ладно, давайте успокоимся. Я зря вам нагрубил. Извините.

К его удивлению, Шериф вздохнул и разжал руки.

— Хорошо. Пойдём в дом.

Шериф поставил на стойку два слегка запылённых стакана и наполнил их крепким, густо пахнущим ромом.

Йован покачал головой.

— Спасибо, но такими темпами я сопьюсь, как Гай.

— Как хочешь, — не глядя на него ответил Шериф и сделал большой глоток, даже не поморщившись.

— Если и дальше хочешь оставаться у меня, придётся работать, — сказал он, немного помолчав. — Бобби приедет со дня на день, но сразу тебя не повезёт, отдохнёт пару деньков. Раз с уборкой ты не справился, то поможешь мне в другом деле. Умеешь стрелять из ружья?

— Теоретически… Мы будем охотиться?

— Не совсем. У моего приятеля сбежала корова, а в лес сейчас, кроме нас, никто носа не сунет. Но Гай занят, а помощник мне бы не помешал. За разбойников не опасайся, со мной тебе ничего не грозит, к тому же, они орудуют только ночью.

«Опять ты что-то темнишь, — подумал Йован, — то не ходи в лес, то ходи. То бойся Робина Гуда, то не бойся… Да ещё и у Гая какие-то дела помимо того, как быть единственным клиентом этого бара».

— Хорошо, — согласился он, решив не высказывать подозрений вслух.

«Проверяет меня на трусость, что ли? Будто я всерьёз подумаю, что на нас могут напасть разбойники, которые боятся дневного света и пятилетних мальчишек!»

Вышли они только к пяти часам дня. Сперва Шериф возился с ружьями, проверяя и перепроверяя каждый винтик, потом принялся пересчитывать патроны, дважды сбился и начал заново, перепутал калибры, посчитав двенадцатый вместе с тринадцатым, и снова принялся за дело сначала.

Йован всего раз держал в руках оружие, когда отправился с дядей на охоту. Ему было лет одиннадцать, и он уронил ружьё в реку, проиграл в рукопашной схватке зайчихе, а потом плакал полдня, когда узнал, что животное защищало нору и он мог лишить зайчат матери. Но несмотря на крайне скудные познания в работе с оружием, Йован был уверен, что Шериф занимается бесполезной ерундой, зачем-то оттягивая время.

Когда же приготовления закончились, выяснилось, что собака, необходимая для поисков коровы, куда-то ушла. Где-то с полчаса Шериф искал её по деревне и наконец привёл — ту самую дворнягу, которая несколькими часами ранее играла с Йованом и детьми.

— Ганнибал, — представил он собаку.

— Приятно познакомиться, доктор Лектер, — поклонился Йован, подавая ей руку. Дворняжка положила грязную лапу в протянутую ладонь и забила хвостом.

— Вообще-то Барка, полководец, — поправил Шериф.

До темноты оставалось часа три, когда они наконец смогли выйти. Несмотря на то, что у жителей должно было быть много дел, улицы пустовали и лишь из-за одного забора доносились голоса.

Чем ближе они подходили к лесу, тем он казался темнее, хотя солнце светило вовсю. Весёлый Ганнибал притих, перестал отбегать, чтобы пометить каждый встречный камень или узнать причину шороха в траве, начал жаться к ногам и тревожно принюхиваться.

— Давай, мальчик, ищи, — приказал Шериф, и пёс несмело потрусил вперёд, то и дело оглядываясь на хозяина.

Дорога, по которой они шли, постепенно превращалась в тропинку — было видно, что люди редко заходят в лес дальше того расстояния, когда деревня исчезает из виду.

Толстые стволы обросли мхом и плющом, казалось, что деревья обзавелись шкурами. В них сновали мелкие жуки, будто блохи в шерсти дворняг. Несмотря на то, что сквозь густую листву свет проникал с трудом, трава росла сочной и высокой.

— А как выглядит эта корова? — рассеянно спросил Йован, которому надоело угрюмое молчание Шерифа.

Старик посмотрел на него, как на идиота.

— Единственную корову в лесу ты и без особых примет узнаешь. Но чтобы ты не перепутал её с дятлом или кустом шиповника, то запоминай: белая в рыжих пятнах, короткие рога, четыре ноги с копытами.

Ганнибал остановился и трусливо завилял хвостом, глядя на хозяина большими жалобными глазами.