Кинжал Гая Гисборна (СИ) - Варназова Ника. Страница 71

— Оставь животное! — окрик был проигнорирован.

Посмотрев в одуревший крысиный глаз, он занёс ногу над миссис Мышью и резко наступил на неё. Раздался хруст, под подошвой ясно ощущалось судорожное подёргивание. Йован попятился. Ему казалось, что агония раздавленного тельца всё ещё продолжается, что оно дрожит под ботинком, размазывается по полу, но никак не отлипает. Он почувствовал сильную тошноту и зажал рот рукой, еле справляясь с приступом.

— Хватит, — прозвучал позади жёсткий голос Гая.

— Она это специально, — прошептал Йован. — Клянусь тебе, она хотела меня убить…

Гисборн схватил его за плечи и встряхнул — несильно, но от этого боль в груди стала резче.

— Миссис Мышь — всего лишь крыса. Она не виновата. Сайлас напал на тебя с ножом, на него и должен быть направлен твой гнев.

— Ну, его я не могу раздавить…

— Можешь. Как только мы разгоним по конурам толпу идиотов, я притащу Сайласа, чтобы ты сам его убил.

Перед глазами Йована встало мокрое опухшее лицо этого тщедушного человека, его отвратительные маленькие глазёнки со зрачками, расширенными до такой степени, что радужная оболочка почти не была видна, слюнявый рот, трясущийся подбородок… Больше всего хотелось схватить его за шиворот и засунуть мерзкой физиономией в огонь или ещё что-то жгучее.

— У тебя не найдётся кислоты?

Гисборн фыркнул, но тут же скривился от боли, невольно сжимая кровоточащую рану под самой грудиной.

— Не знал, что в тебе живёт палач.

— Я страшный человек, — пробормотал Йован, осторожно отступая от «места преступления».

Гай оценивающе посмотрел на тело Аманды, смерил взглядом расстояние до двери и вздохнул. Каждое движение ему явно давалось с болью, но всё-таки он неуклюже наклонился и, взяв её за воротник, поволок к выходу.

Когда он открыл дверь, голоса, всё ещё взволнованно шумевшие снаружи, замолкли. Йован не видел происходящего снаружи, но чётко представил, как ошеломлённые люди в ужасе замирают, а потом так же молча пятятся, толкаясь и наступая друг другу на ноги.

Гисборн с усилием швырнул тело за порог, оно тяжело стукнулось о каменную лестницу.

— Конец вашей революции. Любой, кто решит мне противиться, сразу же будет убит. А теперь все разойдитесь по домам.

Судя по всему, жители продолжали стоять. С улицы не доносилось ни звука.

— Живо! Валите отсюда! — рявкнул Гай.

На его голос отозвался Ганнибал, радостно залаяв где-то в уцелевших кустах. Казалось, будто бы именно лай пса, а не угрозы человека, стоящего над мёртвым телом, напугал людей. Никто так ничего и не произнёс, не раздалось ни крика, ни плача. Только топот десятков ног заставил остатки стёкол содрогнуться.

Глава XXVI. Второй шанс

Теперь, когда все агрессивно настроенные жители разбежались, Йован мог безбоязненно подойти к окну. Вид из него открывался непривлекательный: с почерневших кустов осыпались частички сгоревших листьев, пепел ложился на траву, иссушенную и побуревшую от жара, а на заднем плане Гай тащил труп. Волосы Аманды извалялись в пыли, юбка задралась, одна туфля упала с ноги и тотчас же оказалась в зубах Ганнибала, который с возбуждённым повизгиванием гарцевал вокруг. Пёс игриво подскакивал к Гисборну, пытаясь вручить туфлю, чтобы тот бросил её как мячик.

Эта картина показалась Йовану такой забавной, что он расхохотался. Боль в груди усилилась в разы, стала почти нестерпимой, но он не мог прекратить смеяться. В довершение ко всему летающая в воздухе пыль попала ему в горло, превратив смех в кашель, от которого из глаз полились слёзы. Из-за растущей боли он вынужден был опереться на подоконник, усыпанный битым стеклом, задел осколок, вызывающе торчащий из щели, будто имея намерение вонзиться в кого-нибудь на всю длину, и порезал запястье. Глядя на новую кровь, текущую поверх засохшей, Йован захохотал ещё громче.

Так продолжалось несколько минут, пока Гай не вернулся в дом.

— Покончить с собой не выйдет, если ты сейчас это намеревался сделать, — хмуро заметил он.

От его кислого вида бесконтрольный смех наконец прекратился, Йован смог перевести дыхание и собрать силы, чтобы возмущённо наброситься на Гисборна:

— Чел, что за хрень? Мне больно дышать! Я как будто целый завод выкурил!

— Полагаю, такое бывает, когда у человека появляется лишнее сердце, — отозвался тот, не глядя на него и осторожно прощупывая кончиками пальцев рану на своей груди.

Йован рефлекторно проверил целостность собственной грудной клетки и с удивлением обнаружил, что никаких видимых повреждений на ней нет.

— Магия, — последовало краткое объяснение.

— Телепортация? Трансгрессия? Проход через измерения?

— Если хочешь, могу вырезать из тебя сердце и засунуть ещё раз — сам посмотришь, — огрызнулся Гай. Он смахнул осколки стекла с одного из стульев и сел, откинувшись на спинку. Его взгляд был направлен в окно, из которого хорошо просматривалась дорога. Тело Аманды он бросил на середине пыльной улочки, даже не потрудившись поправить её задранную юбку.

— Интересно, начнёт ли она гнить, пока кто-то осмелится прийти за ней? — пробормотал он, задумчиво оглядывая невесёлый пейзаж.

Йован представил, что ночью в деревню проберётся Робин, учуяв запах крови из самого отдалённого уголка леса, и воскресит Аманду вопреки начавшемуся неблагоприятному периоду.

— Может, сам сожжёшь труп? — предложил он.

Гисборн скрестил руки на груди, приняв позу, ясно говорящую о том, что он не собирается выходить из дома ради такой ерунды как погребение.

— Ну и фиг с ней, пусть валяется, — вздохнул Йован, тоже стряхивая стекло со стула и с опаской усаживаясь. — Что может быть лучше, чем любоваться каждое утро дохлой пожилой леди?

Наступившая тишина показалась ему угнетающей. Конечно, отдалённый собачий лай и шуршание ветра никуда не делись, но от молчания становилось как-то не по себе. Нужно было начать разговор, не важно о чём.

— Очень больно было?

Гай скосил на него глаза, вопросительно подняв брови.

— Что?

— Доставать сердце.

— Достаточно.

Пальцы Йована нервозно постукивали по столику, засыпанному мелкими осколками и успевшему немного обгореть.

— А ты его вырвал рукой, прямо как в фильмах? Или тоже с помощью магии?

— Выскреб ложкой, — пробурчал Гисборн, мельком бросив взгляд на лежащий у лестницы нож, и лезвие, и рукоять которого были полностью покрыты кровью.

Йован немного помолчал, надеясь, что Гай расщедрится не менее односложный ответ, но тот был явно не в настроении для бесед. После того, как он грубо вырезал сердце из своей груди, получив при этом немало лишних повреждений, ему наверняка было больно говорить.

«Но раз уж он в состоянии ходить и даже таскать тела, то и важный разговор поддержать должен», — решил Йован.

— И что теперь? Как его достать обратно?

Лицо Гая стало еще более угрюмым.

— Не имею ни малейшего понятия. Я действовал почти наугад, перемещая сердце. А уж о том, как безопасно его извлечь, мне не известно ничего. Может быть, это сразу убьет тебя. Или нужен специальный ритуал…

— Так это что, насовсем? — изумленно спросил Йован.

Гай кивнул.

— И ты просто берешь и отдаешь его?

— Да.

— И тебя не волнует, что твоя жизнь фактически в руках кретина вроде меня?

— Нет.

— Уверен? Я же до самой старости буду издеваться над тем, как ты разбрасываешься частями тела. То руку потеряешь, то сердце…

— Уверен.

— Блин, Гай… — пробормотал Йован. — Это охренеть как трогательно. Я бы сейчас расплакался, но, кажется, у меня обезвоживание от кровопотери.

Гисборн усмехнулся и снова отвел глаза к окну. Над лежащим вниз лицом трупом нависал Ганнибал, обнюхивая растрепанные волосы. Возможно, его заинтересовал запах и он пытался добраться до раны на виске. Будто почувствовав, что на него смотрят, пес поднял голову и радостно забил хвостом.

Йован помахал ему в ответ.