Между крестом и полумесяцем - Харченко Юлия. Страница 32

— Не клади трубку, пока не найдешь лавку с женщинами. Расскажи, как проходил твой день до этого?

— Антониус приехал. Стоял, ждал под домом, когда я выйду.

— Что он еще от тебя хочет? — спросил рассерженный Питер.

— Он просил прощения. Просил меня вернуться к нему.

— И что ты сказала?

— Сказала, что не вернусь. Никогда, — подумав, ответила Марием.

Питер замолчал.

— Я нашла трех женщин. Они сидят в лавке с мужчиной-продавцом. Я позвоню Ботросу.

— Если он не сможет приехать, перезвони мне, я попрошу кого-нибудь из знакомых.

— Хорошо. Спасибо.

Марием позвонила брату, попросила его приехать. Ботрос забрал ее через пятнадцать минут.

Глава 2

Милая Марием… сколько в ее жизни было грустных моментов! Сколько горя, изменившего ее до неузнаваемости, бременем легло на ее хрупкие плечи. Теперь в этой девушке ты бы не нашел ни беззаботности, ни былой ранимости, ни доброй, наивной улыбки, обращенной к тебе, о, мой читатель, даже если бы ты случайно столкнулся с ней на улице. Она стала совсем другой. От прежней Марием не осталось и следа. Страшные события, произошедшие с ней, навсегда изменили ее, сделав сильной, уверенной женщиной, готовой постоять за себя, способной принимать серьезные решения. Потеря ребенка сказалась на ее внешности. Теперь вместо всеми желанной красивой девушки тебя встретит тоненькая, как тростиночка, молодая женщина с грустными глазами, в которых уже давно застыли непролитые слезы. Ее скулы заострились, словно высеченные из камня, пухлые щечки впали, уголки губ навсегда поникли. Плечи Марием опущены, и со стороны очень сложно определить ее возраст. Марием видела эти изменения, но знала, что это не только вина Антониуса. Она давно уже простила его и не держала зла, но и видеть его не желала.

Мы созвонились по скайпу спустя несколько месяцев. К тому моменту ситуация изменилась, и Марием, окончив трехмесячные курсы, уже работала в крупной лизинговой компании на должности менеджера по корпоративным клиентам. Да, эта работа не была ей настолько по душе, как предыдущая, но ей обещали хорошие перспективы. Она была первым кандидатом на должность руководителя отдела. К тому же ей очень нравилось ее руководство. В частности мистер Ашраф Тауфик, директор. Тот был другом ее отца и относился к Марием, как к своей старшей дочери Трез. Марием знала Трез с детства. Они не были лучшими подругами, но часто общались в социальных сетях. Да и не было у Марием подруг. Самым близким и любимым человеком оставалась ее мама, Дина, ну и заботливые братья. Марием очень скучала по Мине. Он был ее любимым братом.

— Мина, — обрадовалась Марием, увидев в вебкамеру брата, вошедшего в комнату во время нашего с ней разговора.

Через мгновение Мина уже сидел за столом перед компьютером, возле меня, и улыбался сестре.

— Привет, Марием! Как ты? Как мама? — спросил Мина.

— Мама? Хорошо. Все в порядке.

— Как ты? Нашла работу? — торопливо интересовался брат, глядя на грустную сестру.

— Да. Трез Тауфик помогла мне. Теперь я — менеджер в лизинговой компании.

— Тебе нравится? — спрашивал Мина.

— Мистер Тауфик очень добр ко мне. Он предложил хорошие условия.

— А работа? — беспокоился Мина.

Марием замялась.

— Да-да, конечно! — ответила она. Я знала, что Марием не любила работу, связанную с офисом. А в работе администратора ей нравилось общение с людьми, контроль рабочих процессов в отеле. Она любила помогать гостям, создавать благоприятные условия для их отдыха. Здесь же работа была более официальной, а обслуживание корпоративных клиентов, как оказалось, совсем не было похоже на обслуживание гостей отеля, общение с приятными людьми, приехавшими на отдых.

Рабочий день был окончен, и задумчивость после разговора с Марием сменилась улыбками влюбленных и беззаботным шепотом. Не смотря на то, что уехали мы не так давно, мы оба уже успели устроиться на работу. Мина из-за незнания языка работал на стройке, а я вернулась на прежнее место. Так, за тарелками с картофельным пюре и сардельками заканчивался наш день в Украине, далекой и незнакомой для тех, кто в то же самое время ужинал жареной курицей и рисом по-египетски.

Дина приготовила не только курицу с рисом. На столе стоял салат, баночка с солениями, любимые Марием помидоры, начиненные чесноком с зеленью. За столом сидела Дина, ее дети и гость, с которым Дина уже давно мечтала познакомиться.

— Возьмите еще курочки! Ну что вы так плохо едите-то? Неужели не вкусно?

— Что вы! Все просто замечательно, — отвечал гость.

— Сейчас пирог готовится, я к чаю подам. Или хотите кофе?

— Нет, чай. Спасибо, Дина.

Марием пыталась сделать вид, что все в порядке. Она фальшиво улыбалась, опускала глаза. Потом выбежала на кухню, чтобы никто не заметил смущения. Ботрос вышел за ней. Он задумчиво окинул ее взглядом и спросил:

— Что с тобой, Марием? Ты странная какая-то.

— Да нет, ничего. Иди, я за чаем пришла.

— Давай я отнесу. Тебе нехорошо? — беспокоился брат.

— Ботрос, все в порядке. Я принесу чай.

Парень вернулся в гостиную. Марием осталась одна на кухне. Горькая слеза пробежала по ее горячей щеке. Зачем он приехал, этот нежданный гость?

Глава 3

Ботрос после ужина покинул гостиную. И теперь Питер готовился к откровенному разговору. Он ходил по комнате с задумчивым выражением лица. Дина выглядела растерянной, ожидая слов мужчины.

— Да, Дина, я приехал поговорить с вами, — начал Питер. — Дина, мои слова, возможно, вам не понравятся, но я прошу вас выслушать меня и подумать о том, что я вам скажу. Я вас очень прошу. Вы видите, мне сложно говорить, но все же я попробую высказаться. Дина, о Господи! Дина, я люблю вашу дочь. Да-да, вы не ослышались.

Дина потеряла дар речи и уставилась на Питера.

— Прошу вас, не перебивайте. Послушайте. Ваша дочь тоже любит меня. Я знаю это. Но обстоятельства…

— Вы с ума сошли! — воскликнула Дина. — Уходите! Прошу вас. Моя дочь замужняя женщина.

Питер присел возле растерявшейся женщины и продолжал:

— Дина, вы сами знаете, что этот брак — ошибка.

Марием припала к кухонной двери и затаила дыхание, чтобы услышать, о чем говорят мама и Питер.

— Питер, прошу вас, замолчите! — Дина расплакалась. Вытирая слезы вышитым платком, она продолжала: — Питер, вы не представляете, как раните меня своими словами. Ведь это моя ошибка в первую очередь. Понимаете? Может быть, если бы я тогда нашла в себе силы отговорить ее от этого брака, она бы не совершила эту… ошибку. Но я была слишком занята собой. У меня была страшная депрессия из-за смерти мужа. Питер, мне сложно вам об этом говорить.

Марием тихо всхлипывала за кухонной дверью. Она хотела открыть ее, броситься к маме, успокоить ее, сказать, что ее вины здесь нет, но она как будто приросла к полу. Ее руки опустились, голова поникла, и она продолжала подслушивать разговор.

— Дина, умоляю вас, помогите нам. Прошу вас. Не ради меня, а ради вашей дочери. Она мечтает иметь семью. Вы не представляете…

Дина собрала волю в кулак и, перебив Питера, резко воскликнула:

— Питер, как вы можете об этом говорить? Вы представляете, что с ней будет, если она будет с вами? Что будут говорить люди?

— Мы уедем, уедем куда-нибудь… в Хургаду!

— Что?! А если вас найдут? И о какой семье вы говорите? Может, вы еще хотите, чтобы моя дочь вам родила ребенка?

— У меня есть родственники в Америке. Мы уедем к ним!

— Убирайтесь! — воскликнула разгневанная Дина. — Моя дочь никогда не совершит такой грех. Она приличная девушка, а не такая, как вы о ней думаете. Она сама никогда на это не пойдет, я в ней не сомневаюсь. И я не позволю! Я не хочу, чтобы ее закидали камнями или посадили в тюрьму. Забудьте об этом и уходите! Прошу вас, если правда то, что вы говорите, и она действительно любит вас, то забудьте дорогу в этот дом! Пощадите же ее чувства.