Секретарша генерального (СИ) - Зайцева Мария. Страница 5

Пришлось сегодня с утра экстренно идти анализы сдавать! Мало ли, где он лазит, и что на свой член наматывает?

Вот. И думать стала как-то... По-мужлански. Папаше бы понравилось, оценил бы. Не то, что я практически с первым встречным переспала, конечно, а то, что расслабилась. Все ему казалось, что я напряжена. Что я - холодная ледышка. 

Он в запале мне крикнул, что понимает Артура, с его постоянными походами налево. Это было обидно. Очень. И, хоть это понимание не помешало папаше сравнять бизнес бывшего жениха  с землей, но я слова эти до сих пор простить ему не могу. И через столько лет начала общаться только потому, что очень уж настаивал. Прощения просил. Да и последний инфаркт тоже сделал свое дело... 

Отогнав ненужные тревожные мысли о состоянии сердечной мышцы папаши в ракурсе его новой женитьбы, я подняла прозрачный холодный взгляд на переминающегося перед моим столом гоблина. 

- Я не принимаю ваши извинения, - ответила я ровно и четко, чтоб сразу донести до него мысль о провале любых попыток в будущем... Любых. 

Гоблин ощутимо изменился в лице, побагровел, положил тяжелые ладони на столешницу, нависая надо мной. Опять неосознанно давя массой. 

Разогнался, мерзавец!

- Вы вчера повели себя по-скотски. Вы воспользовались тем, что сильнее. Это низко и недостойно мужчины. Я настаиваю, чтоб вы не обращались ко мне ни при каких условиях, кроме как по рабочим вопросам. 

С каждым моим сказанным словом, взгляд гоблина тяжелел все больше и больше. 

Он стремительно превращался из мягкого слюнявого зайца в того неуправляемого зверя, что практически силой взял меня накануне. И во мне опять от этого изменения его поведения, что-то заныло внутри. И сердце забилось сильнее. Ужасная реакция. Кошмарная просто. 

- Слушай, ты, принцесса ледяная... - тихо заговорил он, а я только с вызовом вздернула подбородок, давая всем своим видом понять, что хамства я больше не позволю, но закончить он не успел. 

Из-за двери генерального директора донеслись, сначала слабые, а затем все более отчетливые и очень характерные звуки. Стоны. Женские. 

Это было до того неожиданно, что я даже подумала сначала, что мне послышалось. 

За все время работы здесь, я ни разу не замечала за Носорогом распутного поведения. Конечно, он не ангел. Кое-кто смотрит на меня со священным ужасом, узнав, у кого я работаю личным помощником. А сотрудники холдинга, наверняка, и самые дурные вещи про меня думают. Но я могу сказать точно, что Павел Сергеевич ни разу даже намека никакого не сделал на что-то неприличное. И этим тоже очень мне нравился. Тяжелый человек, может рявкнуть, если под настроение попадешь, но со мной он в основном всегда очень корректен. Другим сотрудникам достается, это да. Особенно, мужчинам. К мату, раздающемуся из-за двери, я привыкла. А вот к женским стонам - нет. Это было что-то новенькое. 

- Кто у него? - мотнул головой гоблин. 

- Вы решили, что я вам отчет предоставлю? - возмутилась я самой постановке вопроса. 

Нет уж, у него есть все полномочия, пусть выясняет самостоятельно, с кем это Носорог так плотно общается в кабинете среди бела дня. 

Стоны между тем раздавались все громче, потом раздался ритмичный стук. Я поняла, что это, скорее всего, спинка дивана бьется о стену под воздействием... Понятно, чего. 

Я припомнила испуганное, напряженное лицо бухгалтера-кадровика холдинга, тихой и приятной девушки Полины Мелеховой, которую вызвал к себе с какими-то документами Носорог, и, судя по всему, именно ее несдержанные стоны разносились сейчас по всей приемной. И мне стало ее даже жаль. Судя по тому, с какой скоростью и силой билась спинка дивана о стену, ей сейчас приходилось туго. 

- Ладно... - Покачал головой гоблин, еще раз огкинул меня своим мрачным взглядом, и вышел прочь. 

А я продолжила работу, стараясь абстрагироваться не только от пошлых звуков за стеной, но и от собственных сумбурных мыслей, вызванных приходом и нелепыми попытками извинения гоблина. 

Полина вышла из кабинета Носорога через пятнадцать минут, растерянная и измятая. Скользнула по мне расстроенным взглядом и молча убежала, прижимая к груди папку с документами. Я только проводила взглядом выбившуюся из перекрученной юбки блузку, и продолжила работу. 

Потом сразу явился гоблин, прошел к генеральному. Я улыбнулась дурной мысли, что, если я и сейчас услышу стук спики о стену, то, пожалуй, увольняться буду сразу. Но Батя вышел из кабинета быстро, оглядел меня, уже привычно жадно, и ушел прочь. 

А потом выглянул Носорог и устроил мне допрос о том, кто был в приемной, когда... Ну понятно, когда. Я не стала скрывать, но отчего-то опять покраснела. Это уже походило на заболевание, поэтому я постаралась взять себя в руки. И надеть привычную маску невозмутимой скромницы. 

Носорогу явно пришлось не по вкусу, что начальник безопасности слышал итоги его... Хм... Переговоров с Мелеховой, и я малодушно понадеялась, что гоблина еще долго не увижу здесь. 

Как же я ошибалась. 

Глава 8

- И зачем ты туда едешь? 

Я раздраженно перекинула трубку к другому уху и начала быстро набирать текст, не глядя на клавиатуру, пока папаша бубнил мне  о прелестях Красной Поляны. Я еле удержалась от язвительного замечания, что раньше его только в Куршавель тянуло, и то лишь потому, что там развлечения привычные и знакомые все лица, но не стала. Зашипит опять, начнет показательно четко расписывать, насколько у нас сейчас на родине стало лучше, и что не надо нам никаких иностранных курортов. В политику же метим, как без этого.

Мне этого цирка хватало и в моей прошлой жизни. Пусть развлекается. 

- Напоминаю, у тебя был инфаркт, - сухо проинформировала я, прерывая рекламную акцию отечественных горнолыжек. Ну смешно же, честное слово. Он на лыжах два раза в жизни стоял. Скорее всего, новая жена заставила. 

- А нихера там не инфаркт! - внезапно зло оборвал отец, - чего ты меня хоронишь все? Я еще внуков надеюсь понянчить.

Я от неожиданности закашлялась. Кого? От кого? Он что, успел новой жене ребенка заделать? И теперь вечно собирается жить? Нет, конечно же я не против, пусть живет, отец все-таки, хоть и не самый хороший... Но вот это последнее заявление...

- А ты там случайно мне брата или сестру не собираешься презентовать? - я спрашивала, как всегда, в лоб, потому что только так можно было застать папашу врасплох. И , похоже, удалось в этот раз. Потому что закашлялся он не хуже моего, а потом долго ржал. 

Я поморщилась и отодвинула трубку от уха, размышляя, может, положить? Что-то часто мы общаемся в последнее время. Может быть передозировка папашиной любви. А этого не хотелось бы. Опять интоксикация начнется. 

- Сончик, лапа моя, не волнуйся, мне тебя за глаза... Больше ничего подобного я не потяну, - выхрюкнул наконец папаша, а я немного выдохнула. Не то чтобы я была против, но все же возраст... И к чему эти  инсинуации?

- Я не понимаю тогда...

- Да все ты понимаешь! Хватит дурить! Давай домой! Пять лет! Шутка ли?

- Я и не шучу. 

Так, текст набран, пожалуй, пора завершать разговор. Тем более, что он начал тяготить. 

- И я не шучу. Домой езжай. - Голос папаши посуровел, а я улыбнулась непроизвольно. 

Да уж, Носорогу до него далеко. Так придавить изменением тональности по телефону... Это возраст, помноженный на многолетнюю практику. 

- До свидания.

- Стой! Сончик, ну хочешь, поедем вместе? М? Ты  ж у меня на лыжах, как амазонка же...

- Амазонки на лошадях, папа.

- Ну так и это устроим! У всех челюсти поотпадают...

Так, понятно, пять лет прошли впустую.

- Папа, даже не думай мне опять кого-то подыскивать. Я еще прошлый твой выбор не могу забыть. 

- Да хватит уже этого малахольного вспоминать! Он уже давно продавцом в Эльдораде работает! 

- Мне это совершенно не интересно.