Любить, бояться, убивать - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 6

Чем ближе к цели, тем медленнее я двигалась. Долго и вдумчиво выбирала, куда поставить машину, совсем черепахой ползла к подъезду.

Двор Дорофеевых показался мне еще больше неухоженным и бесприютным, чем в прошлые разы. Толстый мужчина с ротвейлером на поводке меланхолически наблюдал, как его пес накладывает на пешеходной дорожке огромную кучу. Пьянчуги на детской площадке распивали из пластиковых стаканчиков горячительное. Домофон не работал.

«Один Федя здесь лучом света был», – мелькнуло у меня в голове.

Я не делилась крамольными мыслями с Пашей, но втихомолку считала: зря мы тогда явились со своим разоблачением и толкнули парня на отчаянный шаг. Даже десять лет в тюрьме – лучше, чем смерть. А если бы Федор сумел, как собирался, удрать вместе с Яриком за границу, на край света – вот, честно, только бы за него порадовалась.

Не преступник он. Просто запутался и натворил в отчаянии глупостей.

И хотя считается, что детей нельзя делить по принципу любимый-нелюбимый, его маму я понимала: Федор – опора, надежда и гордость – тянул всю семью. А Ярик навсегда останется обузой.

«Фу, Римма, нельзя так цинично», – разозлилась я на себя.

Решительно позвонила в дверь – и сразу отступила на шаг. На случай, если мамаша Дорофеева кинется на меня с кулаками.

Однако отпер мне незнакомый мужчина. Сначала я подумала: ремонтник или «муж на час». Майка пропахла какой-то смазкой, ногти грязные. Но держался важно – настоящий хозяин. Строго спросил:

– Вы к кому?

Я ответила ослепительной улыбкой:

– Скажите, пожалуйста, Ярик дома?

Дядька расплылся в ответной ухмылочке – довольно похотливой. Но вместо того, чтобы ответить мне, крикнул куда-то в недра квартиры:

– Га-аль! Прикинь? К нашему Ярику опять девушка!

«К нашему». Это отец братьев, что ли, в родные пенаты вернулся? Но Дорофеевы – русаки, красавцы. А товарищ совсем другой породы – смуглый, коренастый, глаза узкие, сверкают, как две оливки. Узбек? Киргиз?

В прихожую вышла мамаша. В халате с драконами и красных плюшевых тапочках она выглядела нелепо и жалко.

Меня узнала, сузила глаза (сразу стала похожа на своего восточного друга), выплюнула:

– Ты как сюда явиться посмела?

– Галка, чего ругаешься? – миролюбиво спросил мужчина.

– Из-за этой… (непечатно) Федор погиб, – выплюнула Дорофеева.

– Что-то много у тебя виноватых, – усмехнулся тот.

– А кто еще? – немедленно прицепилась я.

– Заткнись! – цыкнула на своего друга Галина Петровна.

Товарищ на нее и не взглянул. Спросил меня с любопытством:

– Ты, что ли, та самая балерина?

– Нет. Я работаю в детективном агентстве.

– Вы очень красивый секретный агент! – расплылся в улыбке дядечка. – А Джеймс Бонд у вас имеется?

Фривольный вопрос чрезвычайно разгневал Дорофееву. Она завопила на весь подъезд:

– Шлюха она, а не секретный агент!

– Скажите мне, где Ярик, и я уйду, – отозвалась я с максимальной кротостью.

– Зачем он тебе? – злобно выплюнула маман. – Второго моего сына убить захотела?

От нее терпко пахло дешевыми духами и водкой.

Вот тебе и «не пьет».

– Галина Петровна, он дома? – Я на всякий случай отступила еще на шаг.

– Ссышь, гнида? – интеллигентность из безутешной матери просто сочилась.

Счастье, ее друг-мастеровой пришел на помощь:

– Галь, да ладно тебе. Не позорься.

И обратился ко мне:

– Ярик тут не живет уже три недели. К зазнобе съехал.

– Куда?! – опешила я.

– К невесте, – с удовольствием объяснил мужчина. – Жениться будет. Комиссию хотят пройти, чтобы его дееспособным признали. Ему как раз шестнадцать исполнится – и заявку сразу подадут.

У меня совсем голова кругом пошла.

– Как жениться? По-настоящему?.. – пролепетала я.

– А вам, проституткам, без разницы: дебил, аутист. Главное, чтоб член большой, – извергла очередную сентенцию Галина Петровна.

– Дайте мне, пожалуйста, его адрес. Или телефон.

– Не говори, – рявкнула мадам.

Но восточный товарищ только отмахнулся:

– Какой смысл молчать? Раз сыщица – все равно найдет.

Он открыл в своем простецком аппаратике записную книжку и принялся обстоятельно объяснять:

– Сам Ярослав себе телефона не завел. Но девушка его подзывает, если объяснить, по какому вопросу. Записывай. Стелла ее зовут.

И продиктовал десять цифр.

Я вышла из подъезда, почти бегом достигла машины, на всякий случай сразу заперлась – и задумалась.

Поведение Дорофеевой и ее восточного сожителя меня весьма насторожило. У Галины Петровны глазенки так и бегают. А дружок ее слишком, прямо-таки нарочито услужлив для честного человека. Может, нападение – их рук дело?

Но зачем? Мстить за смерть Федора? Поздновато. Да и связать Ольгу с гибелью парня можно только в очень воспаленном мозгу. А Галина Петровна до белой горячки пока, на мой взгляд, не допилась.

Или алкашам было велено: пригрозить Ольге, чтобы отстала от инвалида? Может, мамаша хотела себе его пенсию немаленькую вернуть? Тоже не сходится. Раньше надо было действовать. Может, Галина Петровна не знала, что у балерины новый ухажер? Хотя как она могла не знать, если Ярик из квартиры съехал, причем не к Ольге?

Ладно, что гадать. Надо продолжать следствие.

Я достала телефон, набрала номер Стеллы. Получится ли с ней нормально общаться? Девушка наверняка своему кавалеру под стать, тоже с особенностями развития. А к Яриковой манере говорить я привыкала довольно долго.

Однако мне ответил абсолютно нормальный и не шибко приветливый голос:

– Але, это кто?

– Добрый день. Я могу поговорить с Ярославом?

– По какому вопросу?

Я едва не хихикнула – аутист обзавелся секретаршей, просто с ума сойти!

Доброжелательно отозвалась:

– Я Римма Парсунова из детективного агентства, Ярик меня хорошо знает.

Пауза. Шорох – трубку прикрыли ладонью, но я все равно услышала:

– Зайчик! Тебе какая-то Парсунова звонит. Ответишь ей?

Ярик стал «зайчиком»! Просто с ума спятить!

Что он сказал, я не разобрала, но Стелла вскоре вернулась на линию и не слишком довольным голосом выдала:

– По телефону он не хочет, но зовет вас приехать. Давайте только прямо сейчас, а то мы в магазин собирались.

И назвала адрес – Кетчерская улица, совсем рядом.

Всю дорогу, пока рулила, я пыталась составить заочный психологический портрет Стеллы. Судя по речи, аутизмом она не страдает. По другому заболеванию инвалид? Без рук, без ног? А может, здоровая, приезжая хищница? Настолько хочет уцепиться за Москву, что не гнушается совратить душевнобольного подростка? Или просто на сексе помешана? Парень-то – красавец. А его старший брат, помнится, говорил: «Ярик, несмотря на болезнь, мужчинскую стать имеет изрядную».

В итоге навоображала я себе эдакую золотозубую даму-нимфоманку, увешанную дешевой бижутерией.

Однако дверь мне отворила очень страшненькая и интеллигентная (в худшем смысле слова) девица. Абсолютно все комичные элементы присутствовали: хилая косица, очки, прыщи, бесформенная юбка ниже колен.

С красавицей Ольгой – небо и земля.

Зато в ее глазах я сразу прочитала безусловную преданность своему сердечному другу. И с какой любовью в голосе она позвала:

– Ярославушка! К тебе пришли!

Из кухни показался Ярик. Прежде он лишь коротко взглядывал – и немедленно снова опускал голову. А сейчас – впервые – посмотрел мне прямо в глаза! И радостно улыбнулся. Произнес – пусть медленно, но абсолютно разборчиво:

– Римму рад видеть.

– Чаю? – светски предложила Стелла.

Я попыталась определить ее возраст и не смогла. Но восемнадцать точно есть. Страшно подумать, что судачат соседи – про совершеннолетнюю девицу, поселившую у себя психически неполноценного красавца-подростка.

– Да, пожалуйста, – попросила я.

Но Ярик сердито насупил брови:

– Не надо чай.