Один неловкий момент (СИ) - "Li-Catarine". Страница 16

— Конечно, Котёнок.

— После него прошло уже… сколько? Недель пять или шесть? Почему мы так и не поговорили о нём? Хочешь, сейчас поговорим?

— А ты достаточно трезвая для этого?

— Пфф! — Глупо было говорить «да», ведь даже мне было понятно, что я была слишком пьяна. Но я знала себя. Знала, что завтра на трезвую голову, я буду кричать на себя всеми известными словами и в жизни не позволю себе думать о том, чтобы поговорить с Артёмом. Но сегодня я была красива, лично для себя я была самой красивой, я смогла переступить через множество своих барьеров. Как говорила Маша, я должна узнать, насколько сегодня я зайду далеко. — Какая разница? Я хочу поговорить с тобой сейчас.

— Я знаю, что завтра тебе будет стыдно. Знаю, что ты не захочешь открывать мне дверь, будешь молчать и опускать глаза в пол. А мне слишком нравится проводить с тобой время. Говорить с тобой. И мне нравятся твои глаза.

— Значит, никаких разговоров?

— Сегодня — нет.

— И что мы будем делать?

— Просто танцевать, Котёнок. Просто танцевать.

Артём прижал меня к себе, и мы продолжили танцевать. Уже было неважно, где мы были, кто нас окружал, почему мы здесь оказались. Для меня был важен только Артём и это мгновение. И если завтра мне будет стыдно и плохо, я всегда буду помнить, что конкретно в это мгновение я была так счастлива, что была готова взлететь.

V

Я не знала, где проснулась. И на мне была мужская футболка.

Странно, что это никак меня не заботило. Больше всего меня заботило, как дико болела моя голова, и как сильно мне хотелось пить. Наверное мне нужно было встать и попытаться узнать, где я блин находилась, но эта кровать была такой мягкой, такой уютной и тёплой, что я просто не хотела из неё вылезать.

Так, Котова, соберись!

Чёрт, мне действительно нужно было собраться. Еще недавно от одной мысли поехать на вечеринку в загородный дом, мне становилось жутко, а сейчас я просыпалась в чужой кровати, в мужской футболке и мне казалось, что всё нормально. Чёрт, я надеюсь, что ни с кем не переспала. Я помнила, как пила с девочками, как они потащили меня танцевать, как я танцевала с Артёмом, как пила с ним на кухне. Чёрт, а что было дальше? Куда я пошла? С кем? Куда делся Артём?

Я отбросила одеяло и мне стало действительно страшно, потому что кроме чёртовой футболки на мне и правда ничего не было. Встав с кровати, я решила попробовать выйти из комнаты. Было страшно, но подойдя к двери, я услышала там голоса. Чёрт, а может выпрыгнуть в окно? Этаж далеко не первый, но я даже этого не так боялась. Так, стоп. Мы с Артёмом поехали в загородный дом, а я была в чьей-то квартире. Подойдя к окну, я поняла, что узнаю этот район. Это был мой район. Тот, в котором я жила.

Нахмурившись, я снова подошла к двери и вышла в коридор. Вот эту часть квартиры я узнала сразу же. Это была квартира Артёма. Я не знала, радоваться ли мне или плакать. Я была в квартире Артёма, так что это точно не какой-то случайный незнакомец. Но это не отменяло того факта, что я проснулась в его кровати, в его футболке и без одежды. Что мы с ним вчера делали? Что я с ним вчера делала? Как мне сейчас смотреть ему в глаза, когда я даже не помню, что вчера сделала и как оказалась в этой ситуации.

— Доброе утро, красавица, — улыбнулась мне Марина. Она сидела на барном стуле и пила кофе. Чёрт, я точно помню, как мы пили с ней на кухне. Почему же она такая бодрая и свежая и всё еще выглядит, будто сейчас пойдёт на подиум? — Похмелье действительно дерьмовая часть всего веселья. Но Артём сказал, что ты не пила до этого, так что для первого раза ты выглядишь очень даже ничего. Дерьмово конечно, но лучше, чем я ожидала.

— К твоей прямоте я постепенно привыкаю, — сказала я, неуверенно входя на кухню. Артём усмехнулся, глядя на меня. Он стоял у плиты, попивая кофе. На нём были только пижамные штаны. А я чуть не пустила слюни на пол, потому что боже-какой-же-он-красивый. Эта его улыбка, растрёпанные волосы, немного сонные глаза, голая грудь и небрежно висящие на бёдрах штаны. — Доброе.

— Хочешь кофе? — Улыбнулся он мне. Чёрт, чёрт, чёрт! Я действительно переспала с ним? Об этом он говорил с Мариной? Они оба понимают, что я ничего не помню? Чёрт, чёрт, чёрт!

— Да, благодарю.

Артём достал кружку и налил мне кофе, после чего добавил сливки, баз сахара. Он же сам любил пить чёрный кофе без молока, но с тремя кубиками сахара. За это время мы уже знали друг о друге столько мелочей, что наше общение было естественным, ненапряжным и спокойным. Мы столько раз готовили на этой самой кухне. Точнее я готовила, а Артём просто что-то подавал мне или помогал. Мы столько раз пили кофе у меня в гостиной. Мы так много раз смотрели фильмы, сидя на его огромном диване и поедая попкорн. За полтора месяца всё между нами стало таким простым и естественным.

Но сейчас мои чувства и мысли бушевали, поэтому я никак не могла собраться. Я сделала шаг к Артёму, чтобы взять у него кружку, но в это время он разворачивался, так что весь кофе вылился на меня и на него. Я потянулась за полотенцем, чтобы всё вытереть, но Артём тоже это сделал, так что мы столкнулись, из-за чего я поскользнулась на пролитом кофе и начала падать. Артём пытался подхватить меня, но сам начал падать.

И вот Артём лежит на полу, залитым кофе. А я лежу сверху, в его футболке, да к тому же задранной на бёдрах. Картина маслом.

— Прости, — сказала я, хотя голос меня подводил. — Я что-то… сама не своя.

— Ты не ударилась? — Заботливо спросил он.

— Нет, я… я в порядке. Ты то не ударился?

— Со мной всё нормально, — усмехнулся Артём. — Вообще-то, это довольно комфортная поза для меня.

— Ребят, вы такие милые! — Умилительно сказала Марина. Проклятье, я совсем забыла, что она здесь. — Я могу оставить вас одних.

Тут я поняла, что я всё еще лежу на Артёме и даже не пытаюсь встать. Я быстро поднялась с него, хотя всё внутри меня запротестовало и буквально начало кричать, чтобы я опять легла на него, с ним или под него. Главное поближе к Артёму, потому что с ним было невероятно комфортно и приятно.

— Прости меня.

— Всё хорошо, Котёнок.

— Мне бы… переодеться…

— Твоя одежда в моей комнате, — сказал Артём. Он достал из кладовки швабру, чтобы прибрать весь беспорядок, который я учудила в его квартире.

— Хорошо, — сказала я, после чего вышла из кухни. А потом сбежала из квартиры.

Это было безумно глупо, но я уже слишком сильно унизила себя. Я физически не выдержу еще и одной минуты. Не говоря уже о том, чтобы переодеться, а потом выйти к Артёму с Мариной, говорить с ними, завтракать, обсуждать вчерашнюю вечеринку. Что они теперь обо мне думают? Что теперь Артём обо мне думает? Я не просто была влюблена в него. Я нуждалась в нём. Он появился в моей жизни и сам того не поимая вывел меня к свету. Даже я не видела, что жила в темноте, в самобичевании, самоненависти, одиночестве и печали. Я не знала, как мне не хватает людей, которые бы просто были рады, что я есть на свете. И когда Артём улыбался, он дарил мне это чувство. Словно он просто рад тому, что я есть. Здесь, рядом с ним.

Я поднялась на свой этаж и подошла к двери в квартиру. И тут осознала, что я просто мегатупая.

Ключи от квартиры были в моей сумке. А сумка в квартире Артёма.

Какая же я дура!

Я прислонилась лбом к двери обдумывая варианты. Вернуться в квартиру Артёма я не могла. Мне хватило унижения на годы вперёд. А еще так позорно вернуться, признаться в побеге и попросить ключи. Вызвать слесаря? Телефон опять же был в сумочке. Сумочка у Артёма. Дерьмо!

Тамара Егоровна!

Старая, вредная соседка, которая вечно меня критиковала, но у которой были ключи от моей квартиры на всякий случай. Когда я уезжала к бабушке с дедушкой, кто-то должен был поливать цветы, да и на всякий случай. К примеру, если я не буду помнить, переспала ли я вчера со своим другом, после чего позорно в одной футболке сбежала из его квартиры. Кошмар! Но выбор был невелик.