Один неловкий момент (СИ) - "Li-Catarine". Страница 2

Я почувствовала, как что-то сильное обвило меня и прижало к себе.

— Дыши, — прошептал он, прижавшись губами к моему уху. — Просто дыши. Я здесь.

И я смогла. У меня получилось сделать глубокий вдох, после чего я медленно выдохнула. И пространство вокруг меня перестало сжиматься.

— Артём, — позвала я его через какое-то время, когда смогла спокойно дышать.

— Что?

— Ты можешь отпустить меня.

— Больше никаких приступов паники?

— Со мной всё хорошо.

— Уверена?

— Да.

Руки Артёма перестали обнимать меня и он отошёл на пару шагов. Без него мне стало как-то не по себе и на секунду я забоялась, что приступы паники снова вернуться. Но потом я заставила себя взять себя в руки и успокоиться. Мне не нужно, чтобы кто-то обнимал меня, чтобы я была спокойна. Мне не пять лет. А это чёртов Артём Никитин. От его объятий можно идиотизмом заразиться.

— У тебя клаустрофобия? — Спросил Артём через какое-то время.

— Нет… — чёртов предательский голос дрогнул и был слишком тихим. Я откашлялась и вновь приказала себе собраться. — Нет, — уже лучше. — Я просто испугалась… и немного запаниковала.

Некоторое время мы молчали. Артём достал свой телефон, а я всё еще пыталась взять себя в руки. Через какое-то время в голове начало проясняться, дыхание успокоилось, а пространство перестало вращаться.

— У тебя есть сигнал? — Спросил Артём. Я достала свой телефон и проверила, но связи не было, так что я покачала головой. — Вот дерьмо, — сказал Артём, а потом облокотился на противоположную от меня стену. — Неизвестно, когда Иваныч придёт. Так что остаётся просто ждать помощи.

— И ты предлагаешь просто сидеть здесь?

— Могу станцевать. — Усмехнулся Артём. Чёрт, я понимала, что мы ничего не сможем сделать и что нам остаётся только ждать помощи. Но недавний приступ паники всё еще давал свои отголоски, поэтому я была несколько раздражительной. — У тебя сейчас опять будет приступ паники? У тебя такое паникующее лицо. Могу опять обнять. — Улыбнулся мне Артём и расставил руки в стороны.

— Ты… ты вовсе не смешной, ты же знаешь это?! Ты всегда шутишь и думаешь, что все вокруг прям в восторге от твоего юмора, восславляют тебя. Но половина из того, что ты говоришь, ни капли не смешная, а очень глупая. А вторая половина безумно обидная. И самое худшее в том, что ты осознаёшь, что обижаешь людей. И тебе от этого, словно становится лучше. Мы застряли в лифте, и можем просидеть тут чёрт знает сколько, а тебе смешно, тебя это прикалывает.

— Ты думаешь, мне весело от этой ситуации? — Вышел из себя Артём. — Через сорок минут ко мне должна прийти девушка, а я торчу здесь. С тобой. Ты наверное и не знаешь, что такое свидания, встречи с друзьями. Что такое вообще друзья. В твоём мире есть ты. Ты и только ты.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— Ровно как и ты обо мне. Но тем не менее уверена, что у тебя есть хоть какое-то право судить меня.

Мы оба замолчали и отвернулись друг от друга. Я чувствовала себя такой дурой. Сначала приступ паники, потом начала высказывать Артёму всё, что думала. Обидела его. Не смотря на то, что меня не сильно заботило это, но я всё же чувствовала небольшую вину за обидные слова.

— Прости, — тихо сказала я. — Мне не следовало этого говорить.

— И мне тоже, — Артём начал сползать по стене и сел напротив меня, опустив руки на колени. — Знаешь, это далеко не секрет, что мы недолюбливаем друг друга…

— Да что ты? — Усмехнулась я.

— Боже, Котёнок, ты что пошутила? — Я лишь закатила глаза. Это всё еще Артём, я всё еще ненавижу его и не собираюсь шутить и смеяться с ним. — В общем, я клоню к тому, что мы застряли в этой душной коробочке и неизвестно сколько тут просидим, поэтому предлагаю на время заключить мир.

Звучало это конечно более чем странно. Но мы могли просидеть тут как две минуты, так и два часа. И будет ужасно, если два часа мы будем испепелять друг друга яростными взглядами или кричать друг на друга. Уверена, что такой расклад закончится для меня слезами и еще одним приступом паники.

— Хорошо.

— Друзья?

— Ни за что! — Быстро говорю я. — Просто коллеги по несчастью, которые недолюбливают друг друга, но застряли в двух квадратных метрах, поэтому вынуждены терпеть друг друга.

— Хм, — задумчиво протянул Артём.

— Тогда может правила?

— Правила — это хорошо. — Я люблю правила в отличие от многих. Кто-то думает, что они ограничивают, а мне кажется, что правила задают нужный вектор. — Первое: никаких глупых шуток.

— Так, стоп! Как понять, что шутка глупая?

— Если она твоя, то сто процентов глупая.

— Тогда сразу второе правило. Никаких оскорблений.

— Поддерживаю!

— Правило три: никто не умничает.

— Может быть, заключительным правилом будет: никто не говорит? — Я знала, что в конечном итоге один из нас неосознанно скажет что-то, что обидит второго. И тогда даже две минуты в этом лифте превратятся в насущный ад.

— Ни за что. Как можно провести так много времени в сплошной тишине?

Легко! Тишина и одиночество окружало меня. Более того, в одном разговоре с Артёмом я уже перевыполнила норму по сказанным словам.

— Ладно, — вздохнула я. — Итого: никаких глупых шуток, никаких оскорблений, никто не умничает. Это всё?

— Нельзя просто игнорировать своего оппонента, если он задал прямой вопрос или что-либо сказал.

— В ком-то проснулся юрист.

— Ну, наше образование как-то должно себя оправдывать. — Улыбнулся Артём, а я улыбнулась в ответ. Какого чёрта, Вика? Соберись! Объявить перемирие это не значит теперь улыбаться его шуткам. Я достала телефон и осознала, что прошло всего двенадцать минут. Дерьмо. Мне казалось, что мы сидим тут уже по меньшей мере час и нас уже должны вытаскивать.

Тишину, в которую мы погрузились, вдруг нарушил мой чёртов живот, громко заурчав. Чтоб тебя! Было уже почти пять вечера, а последний раз я ела с утра. Если нас не вытащат в ближайшее время, то мы проведёт чёрт знает сколько времени, слушая арию, которую устроит мой желудок.

— Если хочешь, у меня тут есть… — начал Артём, заглядывая в пакет, который был у него, когда он зашёл в лифт. — Помидоры чери, сыр, клубника, крекеры, виноград. Курица, но она сырая. И две бутылки шампанского.

— Как ты можешь этим питаться?

— Повторяю, у меня должно было быть свидание, — сказал Артём, а я закатила глаза. Весь универ был наполнен рассказами о его личной жизни. Я не особо ими интересовалась, но даже когда пытаешься обосабливаться от такой ерунды, как количество девушек Артёма Никитина. Он начал доставать из пакета продукты, а я села напротив.

— У меня есть нож, — я начала капаться в сумке и достала швейцарский ножик. Артём взял его у меня и усмехнулся. — Ну, а что? Ты слышал, что в нашем районе двух девушек изнасиловали? Сейчас быстро темнеет, а я одна хожу. Так что нужно себя как-то защищать.

— Чисто теоретически, — сказал Артём, пока разрезал сыр навесу и раскладывал его на салфетку, которую я дала ему. Не удержавшись, я начала подъедать помидоры и крекеры. — Вот ты будешь возвращаться домой, на тебя нападут. Что ты будешь делать?

— Что? — Спросила я с набитым ртом.

— Ты сейчас минуту капалась, чтобы его найти, я уверен, еще бы минут пять пыталась открыть. Ты попросишь маньяка подождать пять минуток, чтобы ты могла защищаться?

Пфф! Артёму было этого не понять. Он был высоким, подкаченным и спортивным. Во-первых, на него не стали бы нападать с целью изнасиловать. В какой вселенной вы видели, чтобы кто-то решил изнасиловать мужика? Девушки более слабые, поэтому с ними проще реализовать своё мужское начало. Во-вторых, если бы нашёлся бессмертный, который бы напал на Артёма, тот бы своего обидчика в два удара уложил. Я видела один раз, как Артём дрался. На первом курсе он начал встречаться с девушкой, но не знал, что у неё был парень (или знал и просто наплевал. Я склоняюсь к этой версии), а тот прознал про них и пришёл бить Артёму морду. Тот в один удар уложил противника на лопатки.