Ловушка для холостяка (СИ) - Светлакова Евгения. Страница 25

Но вид у Гастелло сейчас был еще более серьезный, чем на кухне. Дед ему лекцию прочитал? Так ему и надо!

— Давай потом, — я отмахнулась, изображая полную незаинтересованность, что у меня очень хорошо получалось, пока пыталась хотя бы немного зацепить несколько прядей.

Сложное все же это дело, следить за собой. В жизни не буду смеяться теперь над теми, кто опаздывает, но приходит при всем параде. Удивляюсь, как они вообще куда-то приходят? Это же и на день можно пропасть. Хотя, если будет сноровка...

— Саш, давай сейчас, — не дожидаясь моего разрешения, Гастелло вздохнул и вошел в комнату.

Ну, конечно, располагайся и чувствуй себя как дома! Тьфу!

— Я сейчас уже уйду. Давай позже.

И не то, чтобы я и правда хотела сейчас уходить. Но вид надо сделать, даже если учесть, что Егор обещал появиться минимум через час. Но вот разговор в данный момент меня пугал. К этому я совсем была не готова. Я же себя выдам с потрохами. Нет, не сейчас.

В зеркале от меня не ускользнул заинтересованный взгляд, которым Мишка рассматривал меня, и нечто, похожее на восхищение, там точно было. Так, отлично, восхищение и интерес - есть. Хочу еще и ревность. И побольше!

— И снова Егор, — мне показалось, или Гастелло разозлился?

— Что-то не так? — я повернулась к мужчине.

Он ревнует? Он же ревнует?! Вот так ему и надо!

— Да нет, — пожал плечами Мишка, — я просто хотел...

Договорить ему не дал звонок в дверь. Я услышала, как дед очень быстро открыл дверь, значит, вот почему этот ко мне пришел. Дед, видимо, ушел к себе за чем-то, и Мишка сбежал ко мне. Что ж, уже неплохо.

Тут же, как всегда веселый, голос Егора известил о его появлении и заставил сердце уйти в пятки:

— Здравствуйте, я Егор Маринов.

— Александр Александрович, — сухо представился дедушка и, кажется, он был не особо рад гостю.

Я поспешила на помощь. Не вовремя он, ой, как не вовремя. С другой стороны, кое-кто поревнует.

— Дед, это ко мне, — я поспешила выбежать из комнаты, про себя отмечая, что, наверное, зря я дала Егору номер своей квартиры вчера.

— Ну не ко мне так точно, — хмыкнул дед, пропуская незваного гостя в квартиру.

— Я решил представиться, — все так же улыбаясь, заявил Егор.

— Не стоило утруждаться. Михаил, давай вернемся к шахматам, — бросил Александр Александрович, направляясь в кухню.

Егор же напрягся, глядя за мою спину, словно увидел что-то неприятное для себя. Я непонимающе обернулась.

Гастелло стоял, глядя на пришедшего еще более недовольно, чем дед. Так ревность или просто не любовь к незваным гостям?

— Добрый день, Егор. Куда сегодня собираетесь? — холодно поинтересовался друг, скрещивая руки на груди.

— Добрый, — отозвался Егор, явно недовольный присутствием Мишки рядом со мной.

Только вот от Егора-то ревности я не хотела.

— В театр и ресторан, — с мягкой улыбкой ответил мой парень.

— Прекрасно, — усмехнулся Мишка.

Он коротко взглянул на меня, сделал пару шагов и остановился совсем рядом. Я даже забыла, как дышать, когда, едва коснувшись кожи на шее, мне поправили воротник и освободили запутавшиеся волосы. Мишка забрал заколку из рук, легко убрал мои непослушные волосы, что я пыталась сделать сама безрезультатно минут десять. А у него так легко это вышло.

— Не гуляй долго.

Ко мне наклонились и сердце замерло, неужели поцелует? Легкое касание щеки и скрылся на кухне. Он! Он!

Э-э, что это только что было?

Я завороженно перевела взгляд с двери в кухню на своего парня, понимая, что свои эмоции я сейчас не скрою, одни горящие щеки чего стоят.

И, судя по тому, с какой неприязнью Егор смотрел в сторону кухни, это точно не выглядело дружеским или отеческим поведением и поцелуем.

Гастелло, кажется, осознанно провоцировал гостя. Но зачем?

Глава 16

Михаил

— Шах и мат, — объявил Сан Саныч, а я лишь вздохнул.

Третье поражение за полчаса. Сегодня не мой день. В игре тоже не везет. А про любовь промолчим и подавно.

— Тебя что-то беспокоит? — понимающе спросил старший Суворов, снова расставляя фигуры по местам.

Новая партия. Может, сразу сдаться? Ну не способен я сейчас нормально играть.

— Беспокоит, — сознался, понимая, что все равно нет смысла что-либо скрывать от человека, который меня вырастил и видит насквозь.

Только как объяснить? Я себе-то объяснить свое состояние не могу.

— Саша?

И опять все сводится к Суворовой! Даже он считает, что между нами что-то есть. Да что же это такое? Почему все как один пытаются убедить меня в том, чего нет?!

— И да, и нет, — сознался я.

Врать не хотелось. Да и что отрицать, если меня как раз-таки беспокоит Сашка. Вернее, моя ревность к ней. Не здоровая ревность. И ладно бы я видел в ней хотя бы свою любовницу, жену, возлюбленную. Но нет, я просто не хочу, чтоб хоть кто-то прикасался к «моей» Суворовой. Такое же чувство, будто кто-то хочет забрать любимую вещь, а ты вцепился в нее, и как Голум шипишь: «Моя прелесть! Моя!».

А то, что выкинул час назад? О да, конечно, верх проявления чувств... Избалованного ребенка, «мое, не отдам».

Как этот мажор не убил меня на месте? Я же его специально провоцировал. Я точно уверен, что у него серьезные намерения, прийти знакомиться с родственниками добровольно - тут речь явно не о недельной интрижке.

Так что я со своим «заявлением» ему явно поперек горла. А он стерпел, но взгляд, которым Егор меня наградил... Надеюсь, Сашка ему все объяснит. Не хотелось бы портить им отношения.

Знала бы Витка, что я творю и почему, я бы получил такую лекцию про личную жизнь Суворовой и мое желание ее контролировать, мало бы не показалось

Лекции. Витка всегда читает мне лекции. Еще с института. В этом вся она. Даже за десять минут сбора детей меня успевали отчитать: за не вычесанного пса, за кость, которую Дак грыз, за пятно на футболке, за плиту, за мое поведение. Вернее, привычку срываться на работу, оставляя детей на Сашку и Сан Саныча, правда, без упоминания отношений с самой Сашкой, хоть на том спасибо.

Старые добрые споры и препирания, будто и не разводились. Я и не помнил уже, когда так радовался за последние полгода.

А потом появился Рома. И настроение опять ушло в никуда. Полная апатия, ничего не хочу. Было только желание сознаться во всем Суворовой, особенно, наблюдая ее старания задеть меня. Докричаться до меня, что она уже не ребенок. Да и, кажется, возвращение в мою жизнь Алены ее очень сильно задело. Старая детская ревность вновь проснулась, и вот ни я один извожусь от ревности и беспокойства.

Да, стоит извиниться и объясниться.

Объяснить, что я не особо рад тому, что она старается для этого "принца", но Ксюша права, Егор не плохой парень. Серьезно настроен, все хорошо, лишь бы моя ревность ничего не испортила...

— И опять этот вид побитого пса, — после затянувшегося молчания, вздохнул Александр Александрович. — Вита опять что-то учудила? Вот сколько раз говорил, ну, не встречайся сейчас с ней.

— Не могу. Я сам хочу этих встреч, — бездумно покачал головой я, возвращаясь к тому, что уже полгода для меня подобно наказанию.

И как бы я ни старался забыть, отвлечься, это было не в моих силах.

— Так, все! Устроил тут траур! Жизнь продолжается, с Витой, без Виты.

От очередного упоминания имени бывшей жены я готов был выть в голос. Он издевается?

— Нет, так дело не пойдет, — продолжил Сан Саныч. — Убирай шахматы и ставь чай. Невозможно с тобой сегодня играть. Предложил бы водку, да, боюсь, сейчас тебе поможет только напиться в дрова. А это не выход. Ты же все равно не готов выговориться...

Спорить не хотелось. Хотелось действительно взять бутылку водки и "исповедоваться" человеку, заменившему мне отца. Высказать все, что наболело за это время.

— Дядь Саш, я запутался. Я просто так уже не могу, — честно сознался я.