Ветер в сердце (СИ) - Камская Анна. Страница 5

А Ольге тем временем, было не до мыслей о молодом человеке, который так и просидел до вечера на опушке, а потом вернулся в гостиницу и в расстроенных чувствах упал на кровать лицом в подушку, твердо обещая себе больше никогда не поддаваться женским чарам.

Полянская заболела серьезно. Температура у девушки поднялась нешуточная. Она лежала на подушках, с румяными от жара щеками и слезящимися глазами. Няня поила ее чаем с малиновым вареньем и горькими настойками, которые принес доктор. Только на третий день Ольга стала понемногу приходить в себя и вспомнила о Войковском. Мысль о нем снова заставила ее покраснеть. Алевтина, которая находилась в этот момент рядом, испугалась, что у девушки снова поднялась температура и положила сухую теплую руку ей на лоб.

— Странно, — сказала она вслух. — Вроде не так горяча, как давеча, а щеки красные, яко свеклой намазали. Как вы себя чувствуете-то, барышня?

— Да хорошо все, — отмахнулась Оля от старухи, — мысли только разные в голову лезут.

— Да какие там мысли могут быть в вашей бестолковой-то голове?

— Алевтина! — возмутилась Ольга. Няня уже очень давно жила в их семье и порой позволяла себе отпускать нелицеприятные слова в присутствие молодой княжны. Полянский этого никогда не поощрял, но так уважал старую няню, что редко ей противился. И если в детстве Ольга не обращала внимания на колкости Алевтины, то сейчас их совершенно не принимала, так как считала себя взрослой для таких поучений.

— Не пристало тебе спрашивать у княжны, какие у меня мысли! — отозвалась Оля.

— Как так не пристало? — искренне удивилась Алевтина. — А как же я буду знать, что у вас на уме? Того и глядишь глупость какую сотворите, а мне потом за вас перед батюшкой вашим отчитываться.

— Влюбилась я, кажется, — вдруг решила признаться Ольга и снова покраснела, и опустила черные ресницы.

— Как так влюбилась? — всплеснула руками Алевтина. — И в кого же, прости господи?

— В офицера одного. И даже встречу ему назначила. Но не пришла. Вот не знаю, что он теперь и думает обо мне, — всхлипнула Оля, не поднимая на няню глаз.

Алевтина нахмурилась, присела на краешек кровати рядом с княжной и внимательно на нее посмотрела. Ольга подняла глаза и уставилась на старуху, ожидая от нее хоть каких-нибудь замечаний. Но та продолжала молчать и вглядываться, а когда поняла, что дальше девушка объясняться не желает, тихо сказала:

— Не хорошо это, Оленька. У вас жених есть. Красивый молодец. Глупости вы говорите. Нельзя вот так взять да и влюбиться в кого ни попадя.

— А он не «кто не попадя», — передразнила Ольга, — он хороший очень. Красивый. И глаза у него такие умные-умные.

— Не знаю я, какие у него там глаза, — нетерпеливо высказалась Алевтина и встала с кровати, — но вам лучше забыть такие глупости. А нет, расскажу батюшке вашему, и задаст он вам трепку так, что и думать забудете об офицере вашем.

— Вот еще! Ничего ты никому не скажешь! А если скажешь… я… я… — Оля запнулась придумывая кару для няни, и как только мысль пришла ей в голову выложила ее: — Я попрошу папеньку, чтобы он тебя из дома выгнал в деревню. Вот!

— Ах, — ужаснулась Алевтина, — какая злая, оказывается, барышня в семействе Полянских растет! Няню старую выгнать собралась! И не стыдно вам такие речи-то вести?

Ольга и правда почувствовала себя негодницей, прикрыла глаза ладошками и запричитала:

— А что ты мне делать прикажешь, нянюшка? Если ты мне выбора не оставляешь? Не хочу я за Николя замуж! Он друг мне и только! Хочу по любви!

Алевтина подошла к девушке, обняла ее, а та прижалась к старухе и зарыдала.

— Ну, полно вам барышня, слезы лить! Было бы из-за чего! — няня гладила девушку по спутанным волосам и уговаривала: — Хороший ваш Николя! Слова злого никогда не скажет. Делом никогда не обидит. Вам на такого мужа молиться надо, а вы нюни распускаете. Давайте-ка я вам лучше чаю травяного принесу. А то смотрю и правда, снова жар у вас. И нечего думать ни о каких офицерах. Все они хороши, пока на них издалека смотришь. А чуть приглядишься, так и плюнуть не на что.

— Он не такой!

— И знать ничего не желаю, — ответила Алевтина и заторопилась на выход, оставив жалобно всхлипывающую девушку в комнате одну.

Как только за ней затворилась дверь, Ольга вскочила с кровати, и подбежала к окну. Посмотрела она на улицу, а там сквозь темные тучи, гулявшие по небу, протискивались лучи весеннего солнца. Оно словно закрытое в темнице, тянуло свои лучи и рвалось на волю. Оля прижала руки к груди и пожалела солнышко. Ей казалось, что оно сейчас так похоже на нее. Ей тоже хотелось свободы. Тоже хотелось вырваться на волю и снять себя оковы этого немилого ее сердцу замужества. И сейчас даже рада она была, что заболела. От нее хоть на время отстали с подготовками да примерками. Но огорчало, что она так и не попала на встречу к Антону. Она чувствовала всем сердцем, что он обиделся на нее, и так хотела хоть как-то дать ему знать, что она здесь, болеет, но думает о нем. И послать бы Алевтину с письмецом, но не знает куда. Да и хорошо ли это? Первой письмо ему присылать? Оля задумалась.

— Нет, не правильно! Не должна я ему в ножки кланяться! Если я ему интересна, то сам меня найдет, — решила Ольга, и ей сразу стало легче.

Почти неделя прошла со дня приема у Албашевых. До невесты Николя все это время не допускали, и как только он узнал, что ей сделалось лучше, оседлал коня и отправился к поместью Полянских. Ольга ждала его на крыльце. Одетая в белое кружевное платье она выглядела замечательно. Легкая, стройная, грациозная. В детстве Николя не замечал ее красоты. Сейчас же, ссаживаясь с коня, он бросил на нее взгляд и обомлел. Он понять не мог, когда она стала такой взрослой и такой привлекательной. Албашев не сомневался, в отличие от своей невесты, он испытывает те самые чувства, которые можно было назвать любовью.

Ольга, по старой детской привычке, хотела поприветствовать Николая объятьем, но передумала и остановилась рядом с ним, не зная как себя повести. Теперь, когда оба они были такими взрослыми, их прежнее дружеское объятие могло носить иной характер. Оба это поняли и смутились. Албашев спохватился, отвесил девушке поклон и поцеловал ей руку. Обоим это показалось какой-то игрой во взрослую жизнь. Они сначала улыбнулись, а потом и вовсе рассмеялись, не сговариваясь.

— Алевтина приготовила нам в гостиной чай. Ты зайдешь? — спросила Ольга.

— Конечно! Так скучал по тебе эту неделю! — с чувством признался Николя, а девушка отвела взгляд, предпочитая проигнорировать эту фразу.

— Как поживают твои друзья? — как бы невзначай спросила Ольга, когда они прошли в комнату и уселись за не большим чайным столиком. Он был накрыт белой кружевной скатертью, украшен фаянсовыми пиалами с клубничным вареньем, медом и печеньем. Николя вспомнил, что не успел позавтракать и с удовольствием принялся жевать хрустящее лакомство. Ольга терпеливо ждала ответа. Албашев запил печенье чаем и поднял глаза на девушку. Ее внимание к новым знакомым ничуть не смутило его. Он и глубоко в подсознании не мог себе представить, что она спрашивает ради праздного интереса, а не ради того чтобы поддержать беседу.

— Борис рассказывал, что через неделю их перераспределяют в другой город. Он останется еще на какое-то время у родственников, а потом уедет вслед за своими.

Николя заметил, как нахмурилась Ольга и заерзала на стуле. Она хотела спросить еще что-то, но словно не решалась. Албашев ничего не заподозрил. Девушка встала со стула и подошла к окну, потом скрестила руки на груди и повернулась к Николаю. Теперь она оказалась в тени, и Албашев не мог разглядеть выражение ее лица.

— А тот второй … офицер… Антон, кажется? Он тоже останется здесь?

— Не могу сказать, — отозвался молодой человек. Он успел засунуть в рот еще одно печенье и теперь говорил невнятно, — я его не видел, и не думаю, что у него есть хоть какой-то смысл оставаться.

— Действительно. Нечего ему делать в нашей деревне. Это наш удел, лесами, да полями наслаждаться. А им городским у нас скучно и занять себя нечем, — печально ответила Ольга.