Коготок Большого Взрыва - Головачев Василий. Страница 10

Корабль растаял в сияющем декабрьском небе как призрак.

Система визуального контроля ЦУПа переключилась на передачу с борта одного из корветов. «Ниагара» стала видна во всей своей красе на фоне удаляющейся Земли, окружённой роем искр и огоньков спутников. Левее и ниже проявился серебряный шар Луны.

Корабль начал разгон.

Поскольку он вышел за пределы атмосферы, никаких особых эффектов при этом видно не было, просто гигант буквально за несколько секунд превратился в пылинку и исчез.

Подождав минуту, Штуцер посмотрел на руководителей полёта.

– Это всё?

– Можем следить и дальше, – торопливо сказал директор НАСА, – однако он перейдёт на «трещину» не раньше, чем пересечёт орбиту Луны. Здесь слишком много летающей техники. Будете ждать?

Министр помолчал, разглядывая сверкающий огнями экран.

– Пожалуй, подожду. Будет видно, как он ускоряется на кряк… э-э… генераторе?

– Работа генератора не связана с ускорением, сэр, крякген создаёт тоннель в пространстве, так сказать, своеобразную трещину…

– Будет видно?

– Нет, к сожалению.

– В таком случае жду сообщений о полёте. – Министр решительно встал и направился к выходу из ЦУПа.

Первый индийский космодром Шрихарикота был построен на одноимённом острове в Бенгальском заливе Индийского океана ещё в конце двадцатого века. Он успешно запускал ракеты и выводил на орбиту вокруг Земли спутники в течение полувека, пока не был построен ещё один космодром, на юге штата Андхра-Прадеш, там же, где все эти годы располагался космический центр Сатиша Дхавана, имеющий в наличии пусковой комплекс центрального Агентства космических исследований Индийской Республики.

К этому времени индийский космический флот располагал десятком кораблей разных классов, а когда появились эграны – электрогравитационные двигатели Леонова – обзавёлся ещё полусотней аппаратов, способных легко выводить на орбиту спутники и вообще бороздить Солнечную систему во всех направлениях.

Благодаря кооперации с Россией, Индия начала строить не только военные корабли, но и космические яхты, и орбитальные отели, и даже создала свой лайнер для путешествий внутри Солнечной системы, вмещавший до тысячи пассажиров.

Разработали индийские конструкторы и свой первый crack-движитель, позаботившись о том, чтобы работа над ним велась в строжайшей тайне. К моменту появления у границ Солнечной системы Бича Божьего корабль с крякгеном был уже готов к ходовым испытаниям, и руководство Агентства космических исследований сочло возможным в качестве таковых направить созданный корабль к поясу Койпера. Имя он получил знаковое – «Ганг» [12].

Двадцать девятого декабря в центре Сатиша Дхавана состоялось заседание Государственного совета по космическим делам, председательствовал на котором заместитель военного министра генерал Рамакришна. Говорили больше о возможных препятствиях на пути к Койперу, нежели о Биче Божьем, который пока что казался чем-то вроде мифического инструмента предсказаний лживых астрологов о скором конце света. Тем не менее учёные мужи из Академии наук и Агентства исследований доказали военным реальность угрозы, и те после непродолжительных споров согласились на снабжение экспедиции оружием. Хотя никто из них не верил в какие-то не менее мифические контакты с инопланетянами. После чего похожий на лемура с коричневым морщинистым лицом в обрамлении седых волос Рамакришна объявил волю президента: лететь!

Тридцатого декабря «Ганг», похожий на тушу кита и на старинный ледокол одновременно, геометрически зализанный по законам преодоления не только безвоздушных пространств, но и агрессивных сред, стартовал с космодрома Андхра, сопровождаемый эскортом из десятка малых катеров. Индийские средства массовой информации объявили об испытаниях «космического круизного лайнера за орбитой Марса», и таким образом цель миссии «Ганга» осталась для общественности скрытой.

На борту корабля находился экипаж в составе пяти опытных астронавтов и группа учёных, на которых возложили обязанность дать ответ о величине угрозы для человеческой цивилизации и можно ли использовать Бич Божий для нужд Индии.

Командовал кораблём и экспедицией тридцатитрёхлетний майор военно-космических сил Индии Рамвилас Сингх.

К концу двадцать первого века Китай имел десять космодромов, один из которых располагался на искусственно насыпанном мысу острова Хайнань в двадцати километрах от береговой материковой линии, в Тонкинском заливе.

Три из них – Цзюцуань, Сичан и Тайюань давно стали космопортами и принимали до сотни аэробусов, катеров и космических судов в день, в основном – гражданского назначения. Кроме них два из десяти числились как сугубо грузовые, четыре – как военные и один – как испытательный полигон. Им и был космодром на острове Хайнань, служащий для анализа работы секретных аппаратов и запуска новейших судов и модулей, обеспечивающих креативность китайских технологий.

Именно отсюда тридцатого декабря должен был стартовать новейший корабль, созданный по технологии «стеллс», с генератором хода, который во всём мире начали называть крякгеном. По-китайски же этот генератор звучал как лифенг.

Провожать корабль, получивший от создателей название «Янгуанг Шангуо», что означало – «Солнце Китая», собрались не только военные из китайских ВКС, но и высшие чиновники Поднебесной, эксперты и советники Кормчего. Главным из них являлся личный представитель президента Пинь Сицзин.

Космодром Хайнань представлял собой комплекс сооружений, сгруппированных вокруг центрального стартового поля диаметром в два километра, покрытого высокопрочными керамическими плитами. А так как он предназначался для рискованных экспериментов с летающей космотехникой, все здания вокруг строились как хорошо защищённые купола высотой от десяти до двадцати метров. В одном из куполов находился центр управления полётами, зал контроля которого был упрятан под землю на глубину более тридцати метров, что позволяло ему не бояться даже атомных взрывов.

Полюбовавшись на корабль, стоящий в центре поля, со смотровой площадки ЦУПа, Пинь Сицзин спустился со своей немалой свитой в зал и так же, как его коллеги в Индии и Америке, занял кресло инспектирующего рядом с местом руководителя полётов перед огромным десятиметровым экраном.

В отличие от кораблей, создаваемых в Соединённых Штатах, в Индии и Европе, новый корабль Китая походил на оплывшую к корме тройную ракету времён начала космоплавания высотой в сто пятьдесят метров. У него даже треугольные крылышки были, похожие на стабилизаторы, на всех трёх корпусах, хотя эти «стабилизаторы» на самом деле являлись антеннами разного рода генераторов и устройств. Кроме этих «крылышек» корабль был обвешан сотней выступов и видимых деталей и смотрелся внушительно, как стратегическая ракета с ядерной начинкой.

Впрочем, ни китайских конструкторов, ни руководителей космических служб Китая это не беспокоило. Главным для них было, чтобы этот аппарат летал в космосе с немыслимой прежде скоростью и мог постоять за себя.

В центральном экране появилось отдельное окно, озарилось синеватым светом, и внутри него возникло лицо тайконавта, сидевшего в кресле, в защитном скафандре, но без шлема. Это был капитан корабля шансяо [13] Гочжу Юйдай.

– Господин Пинь, космический крейсер «Янгуанг Шангуо» к полёту готов! – затараторил он. – Разрешите от имени экипажа заверить родную партию, родное правительство и лично президента в нашей непоколебимой преданности делу Поднебесной и её народа! Мы выполним задание, чего бы нам это ни стоило!

– Верю, полковник, – кивнул Пинь Сицзин; у него было благодушное доброе лицо воспитателя детского сада, и он был очень похож на нынешнего президента Китая. – Докладывайте о любых препятствиях на пути нашего «Солнца», мы постараемся помочь.