В чужую юность (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич. Страница 22

Оказывается, у студенческой жизни есть не только светлые стороны, имеется ещё и картошка. Мы это поняли очень быстро. Буквально на второй день работы трудовой энтузиазм стал катастрофически снижаться, но деваться нам некуда – собираем, собираем, собираем…

С каждым часом ведра становятся всё тяжелее и тяжелее. Почему? Земля на них налипает. Её счищаешь, а она снова налипает… Налипает земля и на сапоги. У кого они имеются. Есть у нас личности, которые на картошку в кроссовочках прибыли. Не усмотрел сразу это преподаватель, деканатом над нами старшим назначенный. Так до обеда на поле эти франты в беговой обуви и маялись. Как зайчики скакали. В обеденный перерыв в сельпо пошли за обновками резиновыми. Погода то нас с самого начала не баловала – всё морось какая-то стояла. Вроде и настоящего дождя нет, но постоянно немного моросит.

Физический труд философским рассуждениям очень сильно способствует. Всей группой из четырех человек, что на рядок поставлена, пришли к выводу, что есть три вида счастья.

Первое счастье – это когда копалка сломается. При поломке данного механизма, и наша работа прекращается – нет у нас фронта работ. Соберем накопанное и на ведрах сидим. Хорошо сидим. Мы на это до самого вечера согласны. Но, это счастье весьма кратковременное. В колхозе не одна копалка, еще и ремонтируют их быстро…

Второе счастье – дождь. Вчера такое счастье к вечеру было. При дожде работа прекращается, но после него она становится просто адом. Поле размокает и картошку надо выковыривать из грязи. Не вся она на поверхности лежит, некоторая её часть землей сверху несколько присыпана. Вот эта присыпка в первую очередь грязью и становится. Коллективно решили, что такого счастья нам больше не надо.

Третье счастье – заболеть. Больных в поле на работу не выводят. После первого дня собирания картошки такие у нас уже появились. По домам у своих хозяев сидят и лечатся. Но и такого счастья нам не надо. Не хочется болеть.

И вот, такие несчастливые мы эту самую картошку и собираем. Через три-четыре дня будет легче, просто – надо в работу втянуться. Первые дни самые тяжелые, а потом как по маслу пойдет.

Копалка копает, мы выкопанное сначала в ведра собираем, а затем ведра свои в мешки высыпаем. Мешки большие, их почему-то "китайцами" называют. Тайну мы эту пытались разгадать, но ничего у нас не получилось. Вот так и ссыпаем собранное в загадочных "китайцев". Потом стоят они по всему полю, а бригада грузчиков, наши же студенты, их в прицеп тракторный и перемещает.

Я сначала тоже в грузчики намылился, но потом решил немного обождать, в работу втянуться. Поразминаюсь недельку с ведром картошки на поле, привыкну к физическим нагрузкам, а там можно и в грузчики. Вакансии появятся. Уже к концу первого дня некоторые так нагрузились, что данный мешок от земли оторвать не могут, а его ещё и на телегу закинуть необходимо. Грузить – это работа не простая, тут кроме силы, навык иметь надо. Правильно, тот же мешок, взять, правильно нести, да подать на телегу – тоже правильно. Грузить – это не перед однокурсницами силой своей похваляться, метать мешки по дурному, это работа тонкая и вдумчивая.

Есть в работе грузчика на поле и свои плюсы. Если сборщик картошки весь день со своим ведром с утра до вечера поклоны бьет, то у грузчика перерывы в работе имеются. Нагрузил телегу и отдыхай, пока следующая подойдет. Стой и у костерка себе грейся. Или пришла твоя очередь с этой телегой в хранилище ехать – тоже хорошо. Лежишь себе на мешках с картошкой, окружающей природой любуешься пока трактор до хранилища едет. Разгрузили картошку и обратно. Снова, пока на поле не приехали, тебе отдых. Да и начинаешь работу позже чем остальные. Пока они первые мешки наберут, время и прошло…

Питание, опять же, у грузчиков усиленное. Нет, сборщики тоже не голодают, тут сам факт…

Ну, а пока с ребятами картошку в вёдра собираем. Володя, который староста наш, рассказами нас развлекает. Пересказывает сюжеты разных интересных книжек. Хорошо так это у него получается. Мы же слушаем и работаем. Правильно он это придумал, время так незаметно идет. О, уже обедать зовут. Сейчас на машины погрузимся и поедем. Обед – это святое.

Чем же нас сегодня наши повара кормить собираются? На первое они хотели сварить борщ. Ключевое слово здесь – хотели. Хотеть-то они хотели, но стараться – это процесс, нам же нужен результат. Сидим – переглядываемся. Вылить данное варево под стол рука не поднимается. Обидятся ведь. Они же до солнышка встали, картошку-морковку и прочее почистили, водой это все залили. Потом варили-варили, варили-варили, варили-варили… Варево и получилось, а не борщ. Если завтра так же будет – надо поваров менять. С такой еды и заболеть не долго, а работать-то на голодный желудок как тяжело…

Попытался еще раз поесть этой партизанской затирухи – не получается. Выловил из своей тарелки мясо. Проглотил – калории то нужны. Остальное есть не стал.

На второе нам готовили рожки с тушенкой. Немного не досолили, но это хорошо. Подсолить то мы и сами можем. Печальнее было бы, если нам предложили пересол. Досолил. Томатной пасты еще добавил. Перемешал. Ввел в организм определенное количество полезных веществ. Теперь до вечера можно и терпеть. Нет, поваров надо менять. Хороший человек – это не профессия. Все мы гениальны в чем-то, но не все занимаемся своим делом. Надо нашим нынешним поварам поискать другую точку приложения их талантов. Еду с завтрашнего дня пусть нам варят другие.

Чай, ну хоть что-то, получился у девочек нормальным. Особенно, если в него сахарку побольше добавить. Слава Спасителю, не надумали они компот или кисель какой-то варить, а то было бы нам сегодня совсем… Всё, с критикой заканчиваю, пошел за добавкой чая. Пусть в желудке и кишечнике что-то тёпленькое плещется, а то пока на поле в костре картошки напечем, от мук голода тот чай и спасёт.

Глава 33 Сибирка

Пока у меня всё идет по плану. Неделю картошку в поле пособирал, втянулся в процесс физического труда, а там и место среди грузчиков освободилось – спина у одного из них так заболела, что ни согнуться, ни разогнуться он не может. Какие уж ему тут мешки с картошкой. Перевели его на лёгкий труд – дырки в прохудившихся мешках латать. Сидит он теперь в овощехранилище местном и швейной работой занимается. Иглу ему выдали огромную, вот ею он и трудится.

Беречь себя надо. Работать то ещё долго придется – вся жизнь впереди. С этой целью провёл разъяснительную работу среди наших сборщиков. Большинство из них дамы. Грузчики же – лица совершенно противоположного пола. Так вот, упирал я на то, что мужчин надо беречь. Это они, вопреки сложившемуся мнению, являются слабым полом. Аргументы некоторые мне Сергей подсказал, да и я кое-что сам знал. Ссылался на то, что мужчины в СССР живут гораздо меньше женщин. Быстрее у нас здоровье кончается и переходим мы в мир иной. Если в прошлом, семьдесят восьмом году, советский мужчина жил в среднем шестьдесят два с половиной года, то женщина – почти семьдесят три. Так утверждает наша официальная статистика. Кто-то желает её оспорить? Таких не нашлось. Болеют мужчины чаще женщин. Это тоже нам в минус. Женщины лучше приспосабливаются к изменившимся условиям. И так далее. Вообще – мужчин в СССР меньше чем женщин. Всё это говорилось для того, чтобы они нам в мешки меньше картошки нагружали. А то, набухают "китайца" до верху, а его ведь на телегу тракторную закинуть еще надо. И, самое главное, выйдут если грузчики из строя – сами они грузить те мешки будут. Кажется, последний мой аргумент все предыдущие перевесил. С этого мне и надо было начинать, на личную выгоду упирать, а я про какую-то демографию, заболеваемость… Наивный чукотский юноша. Это так про меня Сергей иногда говорит. Который попаданец. Придумали же потомки словечко.

Так что, с сегодняшнего дня я – грузчик. Пока сборщики первые мешки наполняют, мы в стороны от поля разбрелись – собираем топливо для костра. Всё что гореть может нам подходит. Грузчики костер целый день жгут, греются в перерывы у него, картошку пекут, которую потом все с удовольствием потребляют. Вроде и сменили мы поваров, нынешние не в пример прежним готовят, но поесть на поле картошки – никто не отказывается. Председатель разрешил нам брать картошку для запекания, так что не ворованная она, а полученная в виде шефской помощи от трудового крестьянства будущей интеллигенции.