В чужую юность (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич. Страница 27
Сонька, наверное, старше большинства из присутствующих, но пашет, только батарейки своевременно меняй.
– Ну, что, сегодня все тосты у нас за нашего Дока. Живи долго. Пока ты, Вова жив, нам тоже шанс от Спасителя отпущен.
Да, всё сказанное верно, практически все среди сидящих здесь на шкурках своих мои отметочки имеют.
– Спасибо. Ну, коли за меня, тогда до дна.
День рождения у меня. Не только свои здесь сидят. Из других подразделений народ подъехал. С подарками. Уважают. Наверное, есть за что. Одно дело, у стола в клинике стоять, а ты попробуй в военно-полевых условиях…
– Ну, между первой и второй, промежуток небольшой… Чтоб даже пуля не пролетела.
Забулькал вискарик в кружки. Что есть, в то и наливаем.
– За Дока. Как он сегодня ту бибизьяну срезал.
А мир то, с устатку, плыть начал… Сначала пострелял малехо, потом раненых пользовал. Устал.
– И снова всем спасибо. А, вы что думали? Первые две звездочки я ещё в восемьдесят четвёртом на зелёненьком погоне шариковой ручкой нарисовал. Извините за натурализм, некоторые их вас в это время ещё под партой за письку свою дергали.
Смеются. Юмор у нас тут такой. Солдатский. Но, всегда со смыслом. Док то, по их меркам дедушка уже, малышам внимать ему надо с почтением. Беречь его, защищать. А не будет его – кто тебе, болезному, под кустом ракитовым операцию сделает? До вертушки то, дожить ещё надо. А там, в палатке госпитальной, тоже не профессор тебя ждет. Чтоб нормальный врач у наемников в лагере практиковал, ему надо сначала такое натворить… А, тут Док, главное, до его рук дожить, поможет. Сколько раз уж такое было. Не считано. Поэтому, парни сегодня себя виноватыми чувствуют. Почти до госпитальной палатки последний из "повстанцев" добрался. Метрах в десяти я его вальнул. А там раненые. Хорошо, мальчики, что Владимир Ильич, кроме малого ампутационного ножа ещё и огнестрел не игнорирует, как напьется, так и мастер класс молодым медицинским сестрам показывает. Но, весьма выборочно, кого попало с собой на стрельбище импровизированное не приглашает, только красоток в его понимании. Вот он и срезал того штаб сержанта буквально у госпитальной палатки. Бойцов, что периметр охраняли, месячного денежного вознаграждения лишили, но они только рады. Глаз бы им на одно место натянули, если б раненые пострадали, а уж если бы Док ущерб получил… Мама, роди меня обратно. Бля, да я, похоже нажрался, о себе в третьем лице речь веду…
– Господа офицеры…
– Дима, не гусарь… Док господ не понимает. Товарищ майор, за ручки твои этот тост, вишь как пальчики то мои гнутся, а какие лохмы ты на инъекционные иголки собирал, сам рассказывал. Косточки складывал, сухожилия шил… У самого то башка пробита была. Ты, под панаму то лоб не прячь, Вова, красивше не будешь… Бабы и так тебя больше нас любят. Мбвана доктор…
На груди разорвалась цепочка с иконой…
– Ребят, а давай, нашу, старенькую…
– Док, какие проблемы. Гриша, начинай.
Тут снова мы накатили. Старлеи и прапора пели, а те, кого Родина в своё время двумя просветами на погоне украсила, право имели свои кружки с вискарём вне очереди опростать… Старые они, им вне очереди положено. Из песни это их не выбьет, бывалого коня с пути не свернуть…
– Владимир Ильич, последний закровил. Посмотрели бы.
Так, опять Татьяна не ко времени. Имеет же право человек в свой день рождения за столом посидеть? Человек имеет. Док не имеет.
– Я не прощаюсь, Петров крованул. Как только, так сразу.
– Док, мы здесь и ждем. Кэпу от нас привет…
Какой там привет. С Танькой ему сегодня мы пол метра кишок убрали. Удачно его стрельнули, но анастомоз еле наложили. Не первое ранение. Спайки. Проглядели, наверное, что-то из-за вынужденного высокого темпа работы. Бля, всё быстрее, быстрее надо… У палатки ещё семеро своей очереди ждут. Счас по дренажу что-то и пошло. Выпил ещё. А если сейчас на релапаротомию идти…
Проснулся весь в поту. Приснится же такое. Причем, сон такой уже не первый. У Сергея надо спросить, к чему сны такие, а песни там были хорошие. Слова только плохо запомнились.
Так, три ночи. Спим ещё. Это всё, наверное, учёба. Скоро она меня уже с ума сведёт. В гроб загонит.
Глава 40 Шпионские игры
Социально успешный человек должен уметь играть много ролей. В зависимости от ситуации снимать с лица одну социальную маску и менять её на другую. У носителя моего, Володи, это, вроде, нормально получается. Его школьный ролевой репертуар мне не известен, попал я в него уже после выпускных экзаменов, но роль абитуриента он смог отыграть на все сто, сельхозработника в колхозе тоже показал не плохого. Сейчас с утра у него роль старательного студента, после – общежитского рубахи-парня, а по вечерам играет он роль туповатого исполнительного бодибилдера, убирающего мусор в фотолаборатории.
Михаил Иванович – старший лаборант, он же подпольный миллионер, долго на рабочем месте Вову не задерживает. Вынес накопившийся мусор в виде обрезков фотобумаги и прочих отходов производства, подтер пол в помещении и свободен. Иногда, правда, бывает работа и посложнее – упаковывать готовые слайды в пластиковые рамки. Кафедральные работники для своих лекций и презентаций на семинарских занятиях Михаилу Ивановичу комплекты слайдов заказывают. Это у него основная рабочая задача. Ещё он фотографирует для институтской многотиражки различные мероприятия. Бывают и разовые задания, но всё в рамках фотографирования.
Присутствие чужого человека в фотолаборатории Михаилу Ивановичу не желательно. Старший лаборант – это у него прикрытие, деньги он зарабатывает на другом. Выгнав Володю в районе шести часов вечера, сам он задерживается в фотолаборатории иногда до полуночи. Но, бывают случаи, когда и немного раньше домой отправится. Его рабочий хронометраж мы измерили путем скрытого наблюдения. Несколько вечеров Володе пришлось посидеть в засаде в близлежащих зелёных насаждениях, засекая окончание рабочего дня нашего подпольного миллионера.
Чем же он занимается в одиночестве в тиши фотолаборатории? Ответ на это дал анализ выносимого мусора. Исследовали мы его систематически две недели. Кроме обрезков пленки и фотобумаги в нём изредка встречались испорченные образцы левой фотопродукции для продажи. Они, правда, рвались Михаилом Иванычем на мелкие кусочки, но мы то из отдельных элементов может и целое сложить. Это были уже знакомые нам ценники на монеты, таблицы с переводами мер и весов, иная специальная справочная информация… Имела место быть в отходах и порнушка. Изготавливал наш затейник и наборы игральных карт, а также календари фривольного содержания. Производство было поставлено на поток, расходные материалы, скорее всего, использовались институтские. За амортизацию высококлассного оборудования Михаил Иванович тоже в кассу мединститута денежку не вносил. Ковал себе копеечку в рабочее время на рабочем месте.