Князь Двинский (СИ) - Башибузук Александр. Страница 31

Обговаривали вопрос не особо долго и приговорили для упреждения послать посольство к королю, с намеком, мол, что все знаем.

К моему удивлению, бояре оказались очень толковыми советчиками. Никакого сумбура и перетягивания одеяла на себя. Все с толком и по делу.

Дальше пришлось ответствовать о торговых делах, верней о производственных. Я доложил о том, что уже сделано и что планирую сделать. А заодно, поставил вопрос о людском ресурсе.

Бояре погомонили и порешали отправлять мне кандальников со всей Руси. И заодно указать местным властям не чинить препонов, ежели людишки соберутся переселяться.

У меня было подготовлена куча предложений, но я не стал форсировать события и все сразу вываливать на обсуждение. Решил сначала обзавестись сторонниками, так сказать, создать лобби, а уже потом потихоньку продавливать решение вопросов.

После чего мы кратко обсудили визит посланцев британского кинга, я повторил свои рекомендации, которые тоже были восприняты вполне благосклонно.

На этом великий князь неожиданно закрыл Думу, без объяснения причин, но приговорил собраться завтра, а мне вдобавок наказал явиться к нему поутру.

После того как все разошлись, удалось переговорить со Старицей.

- Ну и как дела наши скорбные, Юрий Дмитриевич? Взяли няньку?

- А как же, – спокойно ответил боярин. – Во всем уже созналась.

- Небось удавили уже?

Хозяин Тайного приказа молча пожал плечами. Мол, сам слышал, что государь приказывал, зачем спрашиваешь.

- Понятно. А как насчет связей злодейки с Палеологиней? Выявлены? По чему приказу действовала?

- Связь есть, – коротко ответил боярин. – Ты не беспокойся Иван Иванович. Государь как надо порешает по сему делу. Боле ничего подобного от гречанки не выйдет. В дальний монастырь, под строгий затвор, приказано сослать ее.

- А с княжной как?

Старица оглянулся и понизив голос сообщил:

- Удалили от двора. И сторонников всех вычисляем. И это, я понял, что ты обо всем уже догадался. Но храни при себе сии сведения.

- Чей не дурак... – я в свою очередь пожал плечами. – Но ты уж озаботься.

- Озабочусь, будь уверен... – твердо пообещал Старица и убежал по делам.

В общем, особо доверительного общения с боярином не получилось, что и неудивительно. При всех наших близких отношениях он человек великого князя, а не мой. Ну хоть так.

Возвращался домой вместе с княжичем Иваном. Того, сам государь отправил проведать жену, да подарки от него отвезти. Здоровенную шкатулку жемчугов. То самое знаменитое ожерелье, из-за которого уже была целая история между Волошанкой и Палеологиней. Иван в свое время собирался подарить его прежней невестке, а как выяснилось, Софья успела присвоить подарок, за что получила грандиозный втык. И видишь, как обернулось, досталось Федоре.

Едва прибыли, как Иван сразу ринулся к Федоре. Не стесняясь меня, упал перед кроватью на колени и горячо обнял жену.

- Федюнюшка...

- Иванушка... – Федька жалобно всхлипнула. – Ужо соскучилась по тебе родненький.

Мне как бальзамом на сердце плеснули. Ну а как. Каждому отцу приятно видеть своих детей счастливыми. Вот ведь как получилось, даже не ожидал. Пришлись друг другу по душе. Редко так бывает. Но все к лучшему. У меня на этот тандем очень большие планы. Можно сказать, просто очень грандиозные.

Но долго миловаться не дал.

- Пообнимались и хватит. Дщерь, не забыла, что, хворая?

- Тятенька... – заныла Федора.

- Будя, сказал, перед отъездом дам еще время повидаться. Г-м... наедине. А пока пошли, зять, откушаем что бог послал, пропустим по песярику, да потолкуем о делах насущных.

Пока собирали на стол, налил стопку настойки и подал ее Ивану.

- Молодцы, ничего не скажешь...

- По-другому никак нельзя было... – скромно ответил Иван. – Сей нарыв давно надо было вскрывать. Батюшка любит Федору, благоволит к ней, но и Елену не хотел трогать. А та стервь, как с цепи сорвалась. Не иначе по наущению матери. И меня уже травить была задумка. Ты уж извини, батюшка, что так получилось, без предупреждения.

- Угу... – хмыкнул я – Уж добавили мне седых волос, ироды. Ну ничего, переживу. Ты уж проследи, чтобы крамолу с корнем выкорчевали.

- А как иначе, – серьезно пообещал Иван Молодой. – Жить то хочется.

- Ну ладно, хватит об этом. Тут такое дело. Вот что мне еще мыслится. Завтра на Думе я думал поставить вопрос о чеканке своей монеты. Не прямо сейчас, а как серебра поднаберется. Что очень скоро случится.

- Давно пора, – с пониманием отозвался княжич. – Без своей деньги никак. Батя чеканил, но мало.

- Так вот, будет неплохо, если этот вопрос поставишь ты. А я поддержу. И еще, вся эта затея с тем, чтобы поставить править Казанью царевича Муххамеда-Эмина, вовсе уж глупая. Человечек он дурной, шебутливый, ничего путнего из того не выйдет. Предаст, когда ему будет выгодно, как пить дать. Вопрос надо решать раз и навсегда, полностью присоединять ханство под свою власть. А Мухамедку с братом искоренить.

- Менгли-Гирей, крымский хан, нам союзник, против Литовского княжества, – заметил Иван. – А одно из условий союза, правление Эмина в Казани. Мать то его. Нурсултан-Ханум в женах у хана. Государь ни за что не согласится.

- Не забывай, мы тоже союзники Гирея, против Золотой орды. Мы ему нужны точно так же, как и он нам. Да никто и не говорит, чтобы Эминку открыто убирать. Впереди поход, мало ли что может случится. Может сами казанцы его при вылазке прибьют. Если что, я это возьму на себя. Так что, осторожно разведай вопрос с отцом. И еще, Казань – это хорошо, но вместе с Астраханью выйдет лучше. А если одним махом вопрос решить? Смекаешь, куда сразу торговые пути открываются. Ну что, еще по одной...

Глава 14

Глава 14

Следующие десять дней пролетели незаметно. Моя дружина с караваном наконец прибыли, Федора постепенно «поправляется» и пока торчит у меня, я же, каждый день заседаю в Думе, так сказать, государевы дела думаю. Решительную политику в отношении Казанского ханства пока продавить не получилось, но много другое, вполне. Вот как раз демонстрируем Ивану работу монетного пресса.

- Начинайте, маэстро...

Джакопо Больцони, мастер монетных дел из Генуи, строго отмахнул своим подмастерьям. Два курчавых как бараны парня, Филипп и Марко, сыновья самого мастера, сорвались с места, достали из ящика золотую пластину и поместили ее в горн с пылающими углями.

- Металл необходимо предварительно разогреть перед чеканкой, – обращаясь к великому князю Ивану, с поклоном пояснил мастер.

Я слово в слово перевел.

Генуэзец склонился над горном и подал подмастерьям следующий знак. Те вытащили пластину, обмели ее веничком, а потом вложили в вальцы – замысловатый механизм из двух валов с зубчатой передачей, очень напоминающий ручную выжималку для белья на стиральных машинах советского времени.

- Перед чеканкой, пластину надо прокатать, для контроля толщины, – продолжил комментировать Джакопо. – Отбивать ее молотами долго и не всегда точно.

Прокатанную платину поместили в пуансон. Мастер сам закрыл его верхней формой и вложил в пресс. Сыновья взялись за ворот.

С жирным чваканьем закрутился мощный винт.

Генуэзец внимательно следил за процессом и очень скоро подал очередную команду. Подмастерья дали задний ход, затем вытащили пуансон и осторожно действуя зубилами, раскрыли форму. Достали из нее монеты, кое-где аккуратно скусили заусеницы, протерли их ветошкой, после чего, сам мастер, с поклоном презентовал мягко отблескивающие кругляши на бархатной подушечке русскому государю и почтительно прокомментировал.

- Это малый пресс и малая форма, для чеканки всего пяти монет. Возможно построить больший механизм, для десяти монет, но не более, потому что тогда пострадает качество чеканки. Формы хватает на полторы тысячи приемов, далее приходился использовать новую, на изготовление которой уходит десять дней. За световой день мастера на одном таком механизме, могут отчеканить не более трех сотен монет. Но, с ответственностью заявляю, нигде в Европе не чеканят монету такого качества – моя самая лучшая!