Князь Двинский (СИ) - Башибузук Александр. Страница 4

Но, в тот же самый момент, всего в нескольких метрах от «Александры», подняв гигантский фонтан, в воду врубилась здоровенная каменная глыба, а вторая, с ревом пролетела прямо над мостиком, каким-то чудом никого не зацепив.

- Тысяча чертей!!! – от испуга рявкнул я, с трудом удержавшись, чтобы не присесть. – Мунк, мать твою за ногу, что за хрень?! Заткните им пасти!

Обер-канонир не заставил себя ждать.

Залпом бабахнули фальконеты, по палубе ганзейца словно провели гигантскими граблями. В воду полетели обломки надстроек и куски разорванных тел.

- То-то же... – я смягчил гнев на милость, но тут же вызверился на Веренвена. – Чего сиськи мнешь, подводи судно!

«Александра» стала быстро сближаться с потерявшим ход коггом. Ганзеец принялся отгавкиваться из стрелкового оружия, но без особого эффекта, все мои предусмотрительно прятались за бортовыми щитами. А после того, как фальконеты выпалили второй раз, ответный огонь прекратился совсем.

Абордажная команда выстроилась рядами на палубе. Я так и остался у себя на мостике. Что? И без меня справятся. Много чести будет ганзейцам, если их самолично граф божьей милостью, да еще и цельный князь, на копье брать будет.

- Сир... – разочарованно протянули оруженосцы, наконец сообразив, что я не собираюсь лезть в схватку. – Молим, дозвольте...

Я слегка поколебался и кивнул. Зачем лишать парней повода рассказывать девицам, как они браво когг штурмовали. Хотя дело уже практически решенное, особого сопротивления не предвидится. Если оно вообще будет.

Александр с Шарлем тут же радостно ссыпались по трапу и влились в колонну штурмовой партии. Луиджи остался со мной. Еще раз подтвердив, что он парень умный и на дурости не разменивается.

Пажи азартно садили по коггу из арбалетов, не особо озабочиваясь тем, что на его палубе вряд ли остались живые.

Я хотел приструнить, но потом передумал – пусть душу отводят. Дети есть дети, что с них возьмешь.

В воздух взмылись кошки, несколько моряков накинули канаты на специальные вороты и стали подтягивать когг.

Упали мостики, грохоча башмаками, с лишим гиканьем на вражеское судно понеслись колонны абордажной партии.

Было вспыхнувшее сопротивление было мгновенно подавлено, а еще через несколько минут «Бремен» сменил владельца.

- Ваше сиятельство... – Отто фон Штирлиц взбежал ко мне на мостик, неуклюже поклонился и торжественно подвывая заявил. – Виктория, сир!

- Потери?

- Восемь ранено, двое серьезно, один насмерть, словил арбалетный болт прямо в рот... – доложил шваб, с каменным лицом.

- У меня четверо раненых, – в свою очередь, отозвался Веренвен. – Трое матросов, один из абордажной команды. Лекарь говорит будут жить, хотя Берту придется отнять руку.

Я невольно нахмурился. Почему-то, с годами, стал принимать потери близко к сердцу, хотя, должно быть сосем наоборот.

- Это кто?

- Сир... - оруженосцы притащили и поставили передо мной на колени, тучного седобородого крепыша, в окровавленном дублете и залитым кровью лицом. – Вроде как капитан. – Шарль хищно ощерился и легонько пнул пленного. – Пробовал сопротивляться.

- Капитан Ульрик Зеедорф, – прохрипел ганзеец на немецком языке. – Я ваш пленник, ваше сиятельство.

- Знаешь кто я?

Потупив глаза, дойч кивнул.

Вот даже как... Хорошо разведка у барыг работает. Ну да ладно, позже разберусь.

- К лекарю его, потом под стражу, – скомандовал я. – И проверьте остальных пленников, среди них должны быть еще кто-нибудь из чинов Ганзы. Что с коггом?

- Потерял управление, грот-мачта надломлена, такелаж в клочья, – быстро отрапортовал Яков. – Но на плаву держится. Тащить за собой будем?

- Будем. И поживее.

Но дело сладилось не так быстро. Пока поправили у себя порванный такелаж, пока заделали течи на «Бремене», пока завели буксировочные канаты – к своим мы отправились только через пару часов.

Я все это время торчал на мостике, умеренно угощаясь родовым напитком и неспешно размышляя о создавшейся ситуации. Пока все складывается просто превосходно. И дело даже не в практически бескровной победе и немалых трофеях, а в самом прецеденте. Грызня Ганзы с Русью это одно, но дойчи умудрились напасть на Наварру, что автоматически приводит их в состояние войны с нами. Теперь мы имеем полное право на ответный шаг. То есть, брать на приз все суда под их флагом, конфисковать товары, недвижимость и так далее и тому подобное. Да, Ганза все еще в силе, но по факту, тягаться с Наваррой и ее союзниками им уже не по плечу. И это торговцы должны понимать, не дураки. Хотя, видно будет. Иногда даже у умных людей мозги отказывают.

Как только «Александра» набрала ход, я спустился в трюм, пообщаться с капитаном и еще одним подозрительным гражданским ганзейцем, назвавшимся простым приказчиком.

Веренвен любезно уступил свою каютку, я уселся в свое кресло, оперативно доставленное туда пажами и приказал привести первым гражданского.

Через пару минут латники притащили худого нескладного мужика средних лет. Слишком хорошо одетого, для купца средней руки. Абордажники обошлись с ним довольно милостиво, на худом лошадином лице почти не просматривалось побоев, кроме разбитой брови и расквашенной нижней губы.

- А это было при нем, сир... – Келлер сгрузил на столик кучку вещей, а потом положил сверху кинжал и меч.

Опять же, слишком дорогие, как для простого человека, пускай даже средней состоятельности.

- Кто вы такой? – я взял со стола толстую золотую цепь с массивным медальоном, на котором был выгравирован какой-то герб.

Ганзеец связанными руками одернул на себе шитый серебром бархатный дублет и речитативом доложился на немецком языке.

- Алоизий Будль, ваше...

- Ваше сиятельство, – сухо подсказал Келлер.

- О-о-о!!! – Алоизий согнулся в подобострастном поклоне. – Прошу простить меня, ваше сиятельство, для меня это большая честь.

- Кто вы такой?

- Простой приказчик, ваше сиятельство, при состоятельном купце Людвиге Оберхоффере. Хозяина разорвало ядром в самом начале боя, а я, видит Господь, абсолютно мирный человек...

Краем уха слушая пленного, я повертел в руках массивный перстень, отложил его в сторону и раскрыл большую записную книжку, в замшевом переплете, с серебряной застежкой и уголками.

Очень интересно, какие-то каракули, а вернее, тайнопись. Интересная птица попалась. И похоже, пока не осознает своего положения. Специально оборудованной пытошной у меня на флагмане нет, профессионально палача тоже, зато подручных средств и энтузиастов хватает. Вот тот же Суконщик.

- Маттеус...

- Сир!!! – почуяв неладное, завопил Алоизий. – Это не мои вещи, я забрал их у хозяина, чтобы доставить их его жене, ежели Господь соизволит оставить меня в жи...

Но недоговорил, Суконщик легонько двинул его в солнечное сплетение, рывком поставил на колени и услужливо поинтересовался:

- Глаз, нос, ухо, ваше сиятельство?

- Пожалуй... – я изобразил раздумье.

- Сир!!! – захрипел Будль. – Я все скажу, это величайшее недоразумение...

- Пока отставить. Слушаю вас.

- А Алоизий...

- Келлер...

- Правда, правда, – отчаянно заорал немец. – Я Алоизий Будль, член совета Союза свободных городов от Бремена! Клянусь, это недоразумения, мы не знали, что вы, ваше сиятельство, будете находиться при грузовых судах.

- Отпусти его...

Суконщик одним движением поставил Будля на ноги.

- Сир, – часто заикаясь продолжил ганзеец. – Это недоразумение, мы хотели лишь наказать русов...

- Продолжайте...

Скажу сразу, беседа получилась очень содержательной.

Ганза уже прекрасно знала, кто выступает вдохновителем неуступчивости великого князя Ивана. И прекрасно понимали, что с таким сильным врагом как Наварра им справится будет очень непросто. Но потеря русского рынка так сильно ударила по Ганзе, и так, переживающей нелегкие времена, что они все-таки решились на крайние меры. Правда, рассчитывали обтяпать дельце в тихую, не подставляясь, для чего и выделили немалые силы. И могло получится, если бы не я со своим галеоном. Но о том, что я буду при грузовых судах, действительно не знали, потому что «Александра» вышла из Биаррица значительно позже, чем остальные корабли и догнала караван только через двое суток. А по пути мы нигде не светились.