Осенние звёзды - Бенуа Ольга. Страница 32

Наталья последовала за маман и ее другом на второй этаж. Дверь, обитая дермантином винного цвета, распахнулась. На пороге стоял величественный старик с совершенно лысой головой. Поприветствовав Льва и его спутниц, он проводил их в гостиную.

— Это хозяин квартиры, Валерьян, — прошептала маман на ухо Наталье.

За круглым деревянным столом сидели люди. Большинство их них по прикидкам Натальи давно перешагнули семидесятилетний рубеж. Никто никого не представлял, люди тихо переговаривались, как бывает в ожидании какого-либо действа. Маман и Льва поприветствовали кивками головы, на Наталью посмотрели со сдержанным интересом. Через некоторое время Валерьян дал знак. Шторы немедленно были задернуты, зажглись свечи.

— Дамы и господа, — лысый хозяин квартиры взял слово, — начнем.

В центре стола появились кусок исписанного ватмана и перевернутое блюдечко. Присутствующие поставили на него кончики пальцев, и ведущий забубнил:

— Дух Казановы, приди! Дух Казановы, приди! Дух Казановы, ты здесь?

Ничего не происходило. Старик надрывался минут пять, на все лады призывая Казанову. Камлание выглядело забавно. Наталья, изо всех сил сдерживающаяся, чтобы не расхохотаться, не выдержала и прыснула. На нее посмотрели, как на шкодливую девчонку, а Валерьян строго сказал:

— Среди нас есть человек, настроенный крайне скептично. Ему не следует участвовать в сеансе.

Наталья смутилась, но решила не перечить. Усевшись на плюшевом диванчике в углу комнаты, она стала наблюдать.

Казанова откликнулся на следующий же призыв «ведущего».

Блюдечко поехало по столу, нарисованная на нем стрелка указала на выведенное на ватмане жирное «да». Участники спиритического сеанса оживились, но пальцев с блюдца не сняли, явно опасаясь нарушить духовную связь.

Часа два задавались самые разные вопросы. На одни следовал однозначный ответ «нет» или «да», на другие блюдечко начинало выписывать по ватману зигзаги, указывая написанные буквы и цифры. Их записывали, складывая ответы, иногда совершенно несообразные.

Наконец, все закончилось. Задремавшую Наталью растолкала маман, и они отправились домой. Сидя в такси Наталья недоумевала:

— Ерунда какая-то. Я уверена, что блюдце толкает сам ведущий или один из присутствующих, а остальным кажется, что оно само едет.

— Ты ничего не понимаешь! Это дар, подкрепленный силой духа соединенных в единую цепь людей, — восклицала маман, — а Валерьян и сам лично может говорить с духами умерших. Лев мне рассказывал, что Авиценна открыл ему древний рецепт, по которому Валерьян вырастил себе новый зуб взамен выпавшего.

— Так не бывает, — покачала головой Наталья, — разве что зуб был молочный.

— Много ты понимаешь, — фыркнула маман и всю дорогу до дома молчала.

Наталья задумалась. Может, напрасно она была так недоверчива? Сама-то она потратила немало времени, бегая вокруг дома с носками. Вероятно, больше толку было бы, задай она пару вопросов Казанове. С другой стороны, не хотелось бы выставлять свои проблемы перед чужими людьми. Стоит ли доверять Валерьяну, вопрос остался открытым.

ГЛАВА 21

Михаил уже минут пять терзал дверь, пытаясь попасть ключом в замочную скважину, производя как можно меньше шума. Наконец его усилия увенчались успехом. Он ввалился внутрь, запнувшись за развалившегося на коврике пса.

Щенок, прозванный Валентиной «чудовище» и «овцебык», к радости внучек оказался дан не на время, а навсегда. Историю с одолженным на три дня животным Эльвира выдумала, решив приучать родителей к мысли о собаке постепенно. Для собачьей гостиницы щенок был, по ее мнению, еще мал. Оставаясь один дома, песик начинал скучать, грызть мебель из массива ценных пород деревьев и отдирать от стен венецианскую штукатурку. Теперь щенок, как и предполагала Валентина, давался в довесок к внучкам.

Стащив с себя куртку и обувь, Михаил обнял пса за шею.

— Это кто здесь у нас? Здравствуй, морда! Ты хвостом только не маши. Или не махай? — Михаил задумался. — Не виляй! Ты им стучишь громко, бабушку Валю разбудишь, она сердиться будет. Давай мы с тобой потихонечку пересечем минное поле — это там, где бабушка спит, и доберемся до кухни. Да-а-а, мне тоже это слово нравится. Пошли.

Пес радостно вилял хвостом, но с места не двигался.

— Понятно, в пригилиги-провилиги… привилегированном отношении, ща-а, — Михаил встал на четвереньки. Довольный щенок сразу начал его облизывать. От таких ласк хозяин квартиры завалился на бок. Это щенку понравилось еще больше, поскольку походило на игру. Играть пес любил, поэтому Михаилу пришлось отбиваться.

— Слушай, друг, не надо меня мыть, обойдемся без водных проце… проце… дур. У нас с тобой был приказ — добраться до кухни, а ты его нарушаешь. Нехорошо. Поползли.

Михаил изобразил пересечение минного поля, затянутого колючей проволокой. Пес склонил голову, внимательно посмотрел, но решил просто идти рядом. Так они добрались до кухни.

— Почти у цели, — прошептал Михаил собаке, но обрадоваться не успел, поскольку увидел перед собой Валины домашние тапочки. Судя по радостному повизгиванию глупого животного, в тапочках была Валя.

— Извини, — поднял голову Михаил, пытаясь пожать плечами, — так получилось. У генерала день рождения был.

На следующий день Михаил проснулся от криков внучек.

Оказалось, девочки играли в школу. Младшая и щенок выполняли роль учеников. Анжела была учительницей, обучала сестру и собаку правилам письма. Но у Машеньки карандаш никак не хотел правильно держаться в руке, а пес, получив инструмент в зубы, сразу разгрызал его на мелкие кусочки. Старшая сердилась.

— Все ясно, — сказала она выразительно и твердо, подражая матери, — с вами каши не сваришь, останетесь на второй год.

Малышка непонимающе посмотрела на собаку, потом на сестру и начала тихонько всхлипывать — на всякий случай. Щенок тоже заскулил и попытался спрятаться под детскую кровать, как он всегда делал дома. Однако кровать оказалась ниже, он застрял и начал с ужасом подвывать, пытаясь вылезти. Младшая, решив, что самое время зареветь, набрала воздуха и зарыдала в голос. Старшая металась от сестры к собаке, пытаясь успокоить одну и вызволить другого, а потом с криком и слезами бросилась из комнаты.

Михаил освободил собаку, успокоил внучек и обнаружил, что Валентины нет дома. Как пояснила Анжела, ушла в магазин.

Желая загладить свое непрезентабельное возвращение домой, Михаил принял спасительную таблетку и решил проявить себя на стезе воспитания.

Муж Валентины, в отличие от многих военных, был трезвенником. Ему, как смеялись еще в училище, достался дефективный ген. В семье существовала легенда о прапрабабке Михаила, которая, устав от пьяных выходок мужа, отправилась к известной колдунье аж в саму Москву, — подвиг немыслимый, если учесть, что железные дороги в те далекие времена еще отсутствовали. Дошла ли она до Москвы или с полдороги воротилась, никто не знает. Но рассказывали, что испекла она на праздник кулич заговоренный. Отведав его, прапрадед Михаила долго болел, а когда выздоровел — изменился до неузнаваемости. Односельчане только руками разводили. Стал хозяйственный, работящий, на чужих баб не заглядывался, а главное, не только бабы, но и водка перестали интересовать его. И, видать, такое сильное зелье получилось, что трое рожденных один за другим сыновей, а затем и внуки, и правнуки — никто в семье не прикасался к спиртному по доброй воле. Если же оказия случалась, то хватало им одного мерзавчика, чтобы напиться до чертиков в глазах. Легенда передавалась из поколения в поколение и могла бы сойти за семейную байку, если бы не суровый факт: все мужчины, рожденные в этой семье, пьянели чуть ли не от кефирной крышки. Бокал пива был максимумом, который Михаил употреблял по собственному желанию. На службе от него давно отстали, решив: раз организм не принимает, зачем добро переводить, но бывали праздники, на которых не выпить было нельзя. К таким мероприятиям относились обмывания звездочек и дни рождения высшего комсостава. Сослуживцы посмеивались, говоря, что Михаил так продвинулся по службе с одной целью: иметь над собой как можно меньше начальства и как можно реже выпивать.