Опустошение (ЛП) - Саваж Шей. Страница 17

Я уже начал немного ревновать, сколько времени проводит мой отпрыск у полной груди моей жены, особенно после того, как Суннива сказала мне, что я не должен прикасаться или пытаться возлечь с ней еще много недель.

Недель!

Меня будто заперли в колодки. На самом деле, этот вариант был бы гораздо удобнее. Если бы я не был настолько уставшим от того, что ребенок будил нас каждую ночь, переживал бы еще больше. Мы с Александрой оба были измождены после заботы о малыше ночами, но ни на что это не променяли бы. Мы настаивали на том, чтобы он был с нами каждую ночь, хотя Суннива часто предлагала дать кому-нибудь другому позаботиться о нем, чтобы мы могли поспать. Ни за что. Это лишь малая цена за то, что он был рядом со мной и в безопасности.

Кроме того, мне все равно спалось лучше, чем когда-либо в своей взрослой жизни.

Александра была рядом, теплая, так близко ко мне, хоть нам и было запрещено делать что-либо, кроме как обнимать друг друга во время сна. Мой сын был в нашей комнате, мои люди были довольны, охрана была повсюду. Мои доверенные солдаты в этом убедились.

Несколько солдат, организованные Дунстаном, начали регулярные обходы территории между Сильверхельмом, Стерлингом и землями, раньше известными как Хадебранд, которые сейчас люди просто называли Южным Сильверхельмом. Было лишь несколько столкновений после падения Эдгара и его семьи, оставались и те, кто его поддерживал, они пытались скрыться в лесах и нападали на моих солдат. Мне хотелось быть уверенным, что новые граждане Сильверхельма чувствовали себя в безопасности, путешествуя по дорогам.

И они путешествовали.

Каждый день дюжины крестьян появлялись у ворот замка, чтобы принести дары либо их новому королю, либо новорожденному принцу. У этого ребенка, казалось, на вторую неделю одежды было столько, что не придется дважды надевать одно и то же, пока не вырастет.

Слава Александры так же росла, она принимала восхваления от ее людей, ее узнавали за тот вклад, что она привнесла во время войны. Ей было тяжело, когда она узнала, сколько крестьян погибло, сражаясь за нее. Она поставила себе цель лично проследить за тем, чтобы семьям компенсировали их потери, и даже организовала группу вдов, распределявшую зимние запасы тем семьям, чьи отцы и сыновья пали, свергая Хадебранд. Александра так же помогала тем, кто был под властью Хадебранда, а сейчас находился на наших границах. Так много пострадало от правления Эдгара, Александра, казалось, считала это своим долгом восстановить их веру в королевскую власть.

И с успехом справлялась.

— Не понимаю, — сказала Александра, поерзав на троне, на котором сейчас сидела. Она повернулась лицом ко мне, после того как несколько наших подчиненных принесли свою дань и вернулись в свои земли. — Эдгар брал у них больше, чем нужно, а когда мы пытаемся снизить дань, они все равно приносят больше, чем нужно.

Я улыбнулся, зная, что в своей голове она уже знала ответ, просто не могла заставить себя принять его за правду.

— Ты этого достойна, — сказал я ей. — Они это знают, а также надеются, что ты вспомнишь о них, когда их постигнет нужда.

— Как я могу запомнить всех?

— Ты помнишь больше, чем я.

Александра встретила мой взгляд и сжала губы.

— Тебе повезло, что ты иногда вспоминаешь имя своего сына!

Я рассмеялся, понимая, что она имеет в виду тот день, когда я подозвал одну из наших охотничьих собак, и когда пес прибежал к моим ногам, я похлопал его по голове и случайно назвал его Бранни. Александра была в ужасе, уверенная, что в следующий раз я назову нашего сына собачьим именем.

— Мне нужно проверить щенков Амарры. — Я встал и взял свой плащ, так как воздух снова стал по-зимнему холодным.

— Я проверю Бранни, — сказала моя жена, взяв меня под локоть.

Я закатил глаза на это прозвище.

— Это не подходящее имя для принца, — сказал я снова.

Но это было заразно, я начал сам все чаще использовать его.

— Оно ему подходит, — пожала плечами Александра.

Она поцеловала меня в щеку и пошла к лестницам, к нашему сыну.

Я улыбнулся сам себе при мысли о них обоих и понял, что ему уже месяц. Я пытался посчитать дни с его рождения в ныне запечатанных подземельях замка Стерлинга. После того как Александра в третий раз проснулась ночью от кошмаров, я мог подумать лишь об этом. И после этого она спала лучше, прошло уже больше недели с тех пор, как она просыпалась со слезами.

Целых тридцать четыре дня с рождения моего наследника. Я эгоистично задумывался, восстановилась ли Александра после родов, и могу ли я уже просить от нее больше физического внимания. Суннива наказала мне оставить Александру в покое, пока она сама не придет ко мне, но зная мою жену, мне может пришлось бы ждать годами. За время нашего брака она набиралась храбрости самой попросить физической любви между нами лишь три раза.

И каждый раз краснела при этом.

Прекрасная, преступно соблазнительная моя жена.

Она была великолепной.

Я вышел на улицу, через рынок к конюшням и псарне. Но не успел я дойти до этих строений, как меня догнал Дунстан. Я повернулся к нему, он стоял на дороге с несколькими мужчинами.

— Посмотрите, что я нашел, — сказал он и вывел сира Лиланда из-за спин стражей. — Он прятался за замком Стерлинга как раз тогда, когда я уходил.

Я глянул на него, прямо ему в глаза и почувствовал к нему больше жалости, чем думал. Он умрет, и ему это было известно. Никто и ничто не изменит этого. Однако, зная, что мои жена и сын были в тепле и здоровы внутри моих покоев, меня мало беспокоило, что станет с этим отбросом, чем могло быть до войны.

— Убейте его, — пожал я плечами.

— Я так и думал, — кивнул Дунстан, — но сначала нужно проверить территорию к югу от Стерлинга.

Дунстан и два стражника рассказали, что сир Лиланд был не один, когда его нашли у Стерлинга, а с двумя другими мужчинами, оба в потрепанных старых рабочих одеждах, одного из них убили при попытке бегства. Другой почти сбежал и был убит в лесу, и солдаты обнаружили там тропу, широкую словно дорога. Вход на нее был скрыт за деревьями к югу от замка.

Заинтригованный рассказом Дунстана о сообщниках сира Лиланда я отправил гонца с сообщением для Александры о своем отъезде, и мы тут же выехали в Стерлинг с Лиландом в качестве заложника. Он не горел желанием делиться информацией во время пути, но заметил, что он все больше нервничал, когда мы проехали замок Стерлинга и в лес за ним.

И там на самом деле была дорога, прямо за первой полосой деревьев. Когда я был ребенком, ее здесь не было, да и позднее тоже. Должно быть, ее сделали после первой войны, когда Эдгар захватил земли Стерлинга. Сира Лиланда привязали к дереву и оставили с ним стража, а сами продолжили путь.

Мы осторожно шли по дороге. Спустя несколько минут стали слышны мужские голоса. Остановив лошадей, мы начали продвигаться сквозь деревья, пока не вышли на просвет у холма. Там были четыре мужчины, один из них главный. Он стоял у входа в пещеру рядом с грудой камней. Я узнал его, как только услышал хриплый голос и странный акцент, показывавший, что он прибыл из далекой страны.

— Двигайтесь, твари! — скомандовал Ягмур группе рабочих, вышедших из пещеры с мешками за спинами. — Вы думаете, я буду весь день ждать?

Темноволосый крепкий мужчина махал посохом, когда не опирался на него. Хоть я и узнал его сразу, он сильно изменился за годы с нашей последней встречи. Его волосы были такими же темными, но не такими густыми, а в бороде был серые пряди.

Трое мужчин, на которых кричали, были моложе и грязными, определенно, они были привыкшими к ручному труду. Они по очереди заходили в пещеру, пока Ягмур орал на них и заставлял работать быстрее. Когда работник заходил в пещеру, он выходил оттуда с мешком. Много таких одинакового размера мешков лежали на повозке, запряженной мулом.

— Сколько осталось? — гаркнул Ягмур одному мужчине.

— Около пятнадцати, — ответил рабочий, добавив еще один в кучу.