Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович. Страница 28

Прошло немало времени, и вот воюющие стороны в одночасье остались без своих учёных, наставников и лучших техников — почти все они просто сгинули в самом, как считалось, гиблом месте во Вселенной. Немало военных стратегов и опытных воинов примкнуло тогда к беглецам. И беглецов этих даже не подумали преследовать или искать — слава Сферы была столь зловещей, что в мирах, которые они оставили, сложилось мнение, будто их достойнейшие и умнейшие люди таким способом совершили массовый акт самоубийства, только чтобы остановить войну. Случившееся сильно нарушило политическое равновесие: популярность войны упала, и это к тому, что воюющие миры лишились своих мыслящих элит, а с ними львиной доли знаний и умений. Те из миров, что были уже под властью шалгуров — существ, не способных творить какой-либо прогресс, — замкнулись на себя и вскоре погибли, а другие начали переговоры, и бесконечная война в самом деле прекратилась.

А беглецы освоили мир за барьером, создав там собственную культуру, в основе которой — чистый разум. Именно их прямых потомков мы видим теперь как хозяев Светлых Чертогов и наших гостеприимных друзей. Чтобы не терять связь с собственным прошлым, они создали внутри Сферы копию своей прародины — планеты Эоры, с которой их предки в незапамятные времена начали осваивать бескрайнее Мироздание. Новая эорианская культура намного обогнала те, что остались в покинутых беглецами мирах. Приютивший и защитивший их мир по сей день так и остаётся загадкой. Поселившись внутри Сферы, эориане обрели уникальный дом: исследовав затем почти всю Вселенную, они не нашли ничего похожего на это явление. Сейчас границы Сферы безопасны как для хозяев, так и для их гостей. То ли в барьере проделаны защищённые проходы, то ли есть способы избежать смертельных клешней пространственной мозаики — я не смогла понять, ясно лишь, что никто не сможет попасть к эорианам без спроса и проводника.

После того, как отзвучали последние звуки и строки героической элегии, а музыканты и руководивший ими мэтр прецептор изящно поклонились слушателям, весь зал замер в молчании. Не сразу он начал оживать, и когда в нём раздались первые одобрительные возгласы и хлопки, был объявлен перерыв. Короткий перерыв, во время которого большинство гостей принялось перемещаться по залу, при этом мудрецы встречались со своими секретарями и учениками, а некоторые и вовсе зал покинули. Мы с Салинкаром Матитом тоже воспользовалась перерывом, чтобы встать со своих мест и немного размяться.

Надо отметить, что специально оборудованной трибуны для выступающих в большом зале заседаний нет, и каждый, кто обращается к собравшимся, выступает с такой высоты и из такого положения, которые считает для себя удобными: так, Председатель лишь присел на краешек небольшой скамьи (появившейся перед ним, словно из воздуха!), и слегка жестикулировал одной рукой, а в другой у него был некий предмет, назначение которого я не поняла. Когда перерыв закончился и речи вновь зазвучали, я стала свидетелем самых разнообразных манер выступления: кто-то из ораторов прохаживался из стороны в сторону по прозрачной площадке, похожей на лоджию, некоторые просто стояли на месте, а иные даже парили в воздухе с расчётом, чтобы их было хорошо видно, но большинство всё-таки задействовало какое-либо удобное для себя сиденье. Мой досточтимый учитель и наставник, восседая во время своей речи на широком клизмосе с высокой спинкой, с посохом в правой руке, безусловно, привлёк самое пристальное внимание слушателей. Его достойную восхищения речь гости Чертогов слушали с интересом и почтением.

Когда же на месте оратора появился Призрачный Рудокоп, волна оцепенения прокатилась по собравшимся. Я же в очередной раз выражу сожаление, что у моего читателя не будет возможности ознакомиться с живой картиной этой речи, потому что такая форма, как рунная запись, значительно умаляет тот эффект, который произвело на слушателей выступление чёрного колдуна. Например, образы, возникавшие над залом как иллюстрации к его словам, были не только выразительными, но и мрачными и даже пугающими, а без них сказанное колдуном, я полагаю, многие воспримут немного пресным. Колдун этот выступал стоя. И пусть руны его речи станут завершением этой части моих записей, потому что я утомилась за такой насыщенный день. Тело моё ещё бодро, но душа устала от непривычного обилия ярких впечатлений, и даже та лёгкость, с которой здесь работается, не избавляет меня от сильного желания наконец-то отдохнуть.

(речь Призрачного Рудокопа)

Собравшиеся под сенью Чертогов, внимайте нам!

Каждому выходящему сюда принято представляться лично, и при том, что нам нет резона делать это, поскольку наша слава простёрлась по Вселенной во все земли, мы всё же начнём с исполнения сего долга. Нас тут именуют по-разному: Каменным Колдуном, Мрачным Проктором, а чаще того — Призрачным Рудокопом, хотя мы, как видите, не призрак, и не уступим в открытом бою славнейшему из воинов. И лишь немногим из вас известно наше истинное имя, но знающий его никогда не посмеет произнести те слова: ужас придавил его язык подобно каменной горе, ибо произносящий наше истинное имя даже в помыслах, рискует быть проклятым навеки… Не тревожьтесь и расслабьте свои оцепеневшие тела: мы пощадим вас и не станем здесь его произносить. Пусть мы останемся для большинства из вас Призрачным Рудокопом и пусть это бессмысленное прозвище станет нашим личным представлением…

Итак, когда величайшие маги предложили нам союз в борьбе с древнейшим врагом, мы решили проявить милость, и прибыли в Чертоги, как и было договорено. И здесь мы застали также ваше сонмище, о самопровозглашённые мудрецы. Мы давно уже надзираем, как жалкое тщеславие подстрекает вас на дерзость стучаться во все запретные двери, в которые случайно утыкается ваш близорукий взор, и не утруждать себя при том мыслями, что случится, если вам вдруг откроют. А вам бы не следовало высовываться из своих затхлых раковин, которые вы почитаете за свои миры, ибо во вне их вас поджидают хищники, что сильно поубавят ваше самомнение. Едва вы им покажитесь, они выдернут вас из раковин и растерзают — такова уж их природа… Мы пребывали в недоумении, не понимая, к чему магам Эоры вы — слепые мягкотелые черви, копошащиеся в зловонии собственных предубеждений. Но недоумение наше смягчил, не дав ему стать обидой, тот особый приём, что был нам оказан хозяевами Чертогов, те роскошные комнаты, та божественная забота, что мы встретили здесь по отношению к нашей персоне, и та свобода, что была нам здесь любезно предоставлена. Мы не знали такой свободы даже в собственных владениях, ибо там много насущных дел, эту свободу крадущих. Поэтому мы пользуемся случаем и благодарим здешних хозяев — величайших магов Вселенной — за их предупредительность без навязчивости, за их почтительность без раболепия, за их уважение без подобострастия. Воистину, такой приём не оценишь никакими сокровищами.

Но мы обещали поведать о явлении Шал-Гур в подвластных нам Каменных Землях и истолковать наш взгляд на это бедствие, поэтому перейдём же теперь к фабуле, ради которой мы приглашены в Светлые Чертоги, также ради которой и вас тут собрали.

Есть сущности, которые живут повсеместно в обитаемых сферах, хотя могут воплощаться там в разные формы. Это, конечно же, люди, что, при разнообразии разновидностей своих, представлены почти во всех мирах. Это драконы, что исполнены неукротимой энергии и истинного благородства. Это бесчисленные категории младших тварей. И хотя мы рассматриваем здесь лишь одну из форм воплощённых существ, мы не знаем более гибельной напасти, чем инвазия её в земли, населённые людьми. Сущности этого рода прорываются в девственный мир во время опустошительных эпидемий, всеобщих войн, могучих стихийных бедствий. Когда страдания людей и их проклятья богам сливаются в единый чёрный поток, они приплывают в мир по этому потоку. Порой они надолго затаиваются, потому что земля не приемлет их пришествие и пытается сразу же отторгнуть их. Но они приспосабливаются, расползаются по тайным притонам и копят там яд ненависти. Они образуют замкнутые сообщества, вроде каст или даже племён людей. Дух их чужероден любому месту, и как земля не приемлет их, так и они её, и их зависть и злоба ко всему людскому сочится из них, тот яд они не в состоянии сокрыть, поэтому их и можно распознать под любой личиной. Им неведомы честь или совесть, потому-то они преуспевают везде в подмене, воровстве, глумлении и лжи. Они не в состоянии творить новое, но скоры присваивать чужое. Пользуясь тем, что к ним все испытывают справедливое отвращение, почитая всё связанное с ними нечистым и порочным, они метят то, что им не принадлежит, своим присутствием или предъявлением, как гиена метит своим анусом найденную ей падаль. И как звери избегают помеченного гиеной не потому, что боятся её, а потому, что им противен запах её ануса, так же и люди отчуждают от себя всё то, где найдут следы их присутствия. Сущности те весь мир, в котором оказались, стремятся переписать под свою природу, и делают это с одной лишь похотливой целью. Когда, наконец, приготовление к ней заканчивается, то настаёт черёд им воплотиться. И тогда они разжигают нескончаемую войну и строят свой кокон, что становится для того мира погребальным саваном.