Солнце...вода...песок... (СИ) - Беляцкая Инна Викторовна. Страница 15

Так, что дальше...  Нужно бы сориентироваться...  Лучшее, что он может сейчас сделать, так это проникнуть в сознание этих людей. Роберт внутренне сжался. Подобное столкновение с чужим разумом — не самая приятная вещь, особенно для него...  И он никогда не делал этого вот так, без разрешения...  Однако сейчас не тот случай.

Роберт осторожно, потихоньку, попытался прощупать мозг черноглазого, но натолкнулся на глухую стену. Это его удивило. Сознание мужчины было совершенно закрыто. Такую защиту мог поставить только специалист.

Вторым был пожилой, невысокого роста, лысоватый мужчина в очках. По белому халату, надетому поверх военной формы, Роберт догадался — врач. Мужчина чего-то смертельно боялся. Все его существо было пропитано страхом. Роберт так и чувствовал как того трясет. Он попытался заглянуть в сознание доктора, но напоровшись на волну бесконечного животного ужаса, почувствовал тошноту и отступил...

Врач подошел к Роберту, взял его за руку, пощупал пульс, приподнял веки и заглянул в глаза.

— Все еще без сознания, мой генерал, — сказал он и принялся осматривать ранения Роберта.

— Удивительно, как же все быстро на нем затягивается. Вы только посмотрите, мой генерал, еще позавчера здесь была открытая рана, а сейчас от нее остался только шрам. Никогда ранее я с таким не сталкивался.

Тот, кого он назвал генералом, стоял в дверях, скрестив руки на груди, и внимательно смотрел на Роберта.

— Я думаю, он уже пришел в себя. Вколите ему наркотик, Док, это сделает его более смирным.

Генерал жестко усмехнулся.

Доктор склонился над Робертом, вытащил капсулу с препаратом и быстрым движением прижал ее к руке. Роберт ощутил жжение и через несколько секунд почувствовал, как вещество проникает в кровь. Непроизвольно он дернулся и весь напрягся, пытаясь задержать процесс и не дать препарату распространиться по организму.

— Даже не думай сопротивляться, от этого будет только хуже. Ты все равно не сможешь этому противостоять, — сказал генерал, ухмыляясь.

Роберта начало колотить, по всему телу пробежала судорога. Жжение усиливалось. Виски сдавило. Он пытался локализовать вещество, но наркотик распространялся слишком быстро. Это было довольно мучительно. Несколько минут и он уже бился в конвульсиях.

Генерал холодно посмотрел на доктора.

— Вы что вкололи ему слишком большую дозу? Хотите убить его раньше времени и лишить меня удовольствия?

— Я...  я...  Нет, нет, что вы, мой генерал. Это у него просто такая реакция, это должно сейчас пройти...

Роберт последний раз дернулся, тело его обмякло, он открыл глаза и уставился на генерала мутным взглядом.

Генерал присел на корточки рядом с Робертом, приподнял его руку и отпустил. Рука безвольно упала на пол.

— Так-то гораздо лучше, — сказал генерал с усмешкой. — Теперь нам ничто не помешает. В мой кабинет его, живо.

Генерал резко поднялся и вышел из камеры. Солдаты, до этого неподвижно стоящие возле двери, подбежали к Роберту, отстегнули цепи и, подхватив его под руки, поволокли по коридору. Его сознание затуманилось, и он снова погрузился во тьму...

3

Дженни вновь очутилась в белой комнате. Роберт по-прежнему сидел в углу, окутанный туманом. По стенам ползли причудливые тени. Синеватые и полупрозрачные.

Дженни бросилась к Роберту и тут заметила, что комната преображается. Помещение резко расширилось и стало довольно просторным. Туман исчез. Свет неяркий и сумрачный пробивал из-за плотно задернутых штор. Интерьер напомнил Дженни изображения из прошлого, которые она когда-то видела в музее. На всем виднелись следы времени и запустения. Покосившиеся картины в старинных громоздких рамах висели на стенах. Штукатурка местами осыпалась. На стенах клочьями висела бумага, покрытая темными разводами.

По центру — небольшой круглый стол, вокруг — несколько стульев, ножки, которых густо оплетены паутиной. Мебель выглядела потертой и очень старой. Спинки на некоторых стульях — сломаны. На столе лежал толстый слой пыли. Немного поодаль, у стены разместился большой просторный диван. Обшивка местами разорвана и висела лохмотьями. Слева от стола у самой стены находился большой предмет из темного дерева в форме крыла. Он держался на трех ножках. Еще одна подпорка находилась посередине. На ней тускло блестели две педали, видимо металлические, покрытые ржавчиной.

Дженни, безусловно, знала, что это такое, но сейчас, находясь в этой комнате, почему-то никак не могла вспомнить ни название, ни назначение. Сверху, на предмете, она заметила высокую, золоченую трубку, которая разветвлялась еще на три. Дженни с трудом припомнила название. Это был подсвечник, их использовали в старину для освещения.

В комнате было несколько дверей и большое окно, занавешенное шторами. Окно, видимо — открыто, потому что шторы колыхались на ветру. Несмотря на необычность, помещение показалось ей знакомым.

Дженни подошла к Роберту. Присела на корточки рядом с ним, легонько коснулась плеча. Он вздрогнул, поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

— Дженни, ты все еще здесь...  я же сказал, что тебе нужно уйти, — сказал Роберт, тяжело вздохнув, и закрыл глаза. — Хотя, пожалуй, я даже рад, что ты осталась, — продолжил он.

— Здесь все изменилось, где мы находимся? — спросила Дженни.

— Точно не могу сказать, — сказал он, открывая глаза и осматриваясь. — Я думаю это прошлое...  Мое...  твое...  наше...

Что-то случилось с ее памятью. Мысли с трудом ворочались, вязли, словно в липком сиропе. Трудно было концентрироваться. Как будто у нее в голове сгустился тот самый туман из белой комнаты...  Возникло тревожное чувство — ей нужно спросить Роберта о чем-то важном, но не она никак не могла вспомнить о чем.

— Роберт, там, где ты сейчас, что с тобой происходит? — спросила она, наконец.

— Сейчас? Я, наверное, сплю, — ответил Роберт.

— А когда ты не спишь, тогда что?

Он ничего не сказал, только посмотрел на нее и грустно улыбнулся одними глазами.

— Ответь же Роберт, ну скажи хоть слово, — воскликнула Дженни.

Но он по-прежнему хранил молчание.

— Роберт, ты сказал, что это прошлое...  Но как...  как мы попали в прошлое? — снова спросила Дженни.

Вместо ответа Роберт неожиданно поднялся и щелкнул пальцами. В помещении заметно посветлело. Теперь Дженни заметила массивную люстру, которая свешивалась с потолка. На ней загорелось множество лампочек. Вернее это были не лампочки, а свечи. Пламя тихонько дрожало. Роберт подошел к темному предмету, и подвинул к нему стул. Смахнув пыль, он открыл крышку, Дженни увидела клавиши, черные и белые. Она наконец-то вспомнила, что это рояль, только выглядел он по-другому, старый инструмент, совсем древний. Роберт поднял верхнюю крышку и установил ее на деревянной подпорке. Затем посмотрел на подсвечник, махнул рукой и на нем тоже появились горящие свечи. Он уселся на стул.

— Ты любишь музыку, Дженни? — тихо спросил Роберт.

Дженни подошла поближе и облокотилась на рояль. Ей почему-то показалось естественным сделать это именно так. А Роберт коснулся клавиш и заиграл. Только тут Дженни заметила, какие у него красивые руки музыканта, с длинными гибкими пальцами. Они так и замелькали по клавишам, выводя мелодию, нервную и отрывистую. Он остановился, немного подумал и начал вновь. Сначала левая рука преследовала правую, в безумной погоне доходя до самых высоких нот. А затем правая рука брала верх, наступала в ответ и догоняла левую. И все это в очень быстром темпе. Руки Роберта, буквально, метались по клавиатуре. Музыка...  такая завораживающая, импульсивная и неожиданно красивая... [5]

Вокруг все преобразилось. Дженни осмотрелась. Помещение больше не казалось старым, а мебель потертой.

На Роберте был черный костюм и белая рубашка. Дженни оглядела себя и изумилась. Она тоже изменилась. На ней — длинное, темно-зеленое обтягивающее платье без рукавов, с глубоким вырезом. Волосы, уложены в сложную высокую прическу. В руке она держала бокал с вином. Вокруг стояли люди, мужчины и женщины в похожих одеждах и слушали. Музыка длилась, наверное, не больше полминуты и закончилась драматическими шестью аккордами в басовом ключе. Пальцы Роберта замерли в самом конце клавиатуры. С последним звуком люди и интерьер исчезли...