Сердце фейри (ЛП) - Хамм Эмма. Страница 44

Глупая храбрость была ее вторым именем. Задержав дыхание, она бросилась в тени.

Ее сердце колотилось так, что Сорча была уверена, что он ее услышал. Он разозлится, поймав ее. Даже его слуги будут ругаться, если обнаружат ее в запретном месте.

Сорча нахмурилась. Она услышала звук. Шорох ткани, выдох, шепот голосов.

Он был тут?

Она выглянула из-за колонны. Комната была маленькой. Синие сияющие цветы росли на стенах, их лозы тянулись до потолка. Листья больше ее тела задевали пол.

В конце комнаты в тенях был большой камень. Она видела такое раньше. Священный камень, на его поверхности был вырезан трискель, отмечающий священный предмет.

Он стоял перед ним на коленях, лишь с тканью на бедрах. Его спина была широкой, в порезах, мерцающих в тусклом свете. Даже его ступни были в ранах. На одной пятке была рана, покрытая лиловыми кристаллами.

Ее щеки пылали. Он сложил руки перед собой, коса лежала на спине. Он замер.

Она должна уйти. Это место было священным, она не должна была врываться.

От стыда вспотели ладони. Она всегда была любопытной, но не приходила в церковь просто посмотреть. Это было святотатством.

— Дед, — шепнул он. Его голос был низким, будто земля двигалась в ночи. — Нуада Эйргетлам, я прошу помощи.

Дед? Она спряталась за колонну, прижала ладони к груди. Он был внуком Нуада Среброрукого? Невозможно!

— Я в тупике. Я шел по твоим стопам, слушал твои советы, но я тут.

От боли в его голосе ей было плохо. Сорча его таким не слышала. Он был замкнутым, и она не удивлялась тому, что он скрывал свои тайны.

Она посмотрела на дверь в трещинах. Он притих, и она могла действовать сейчас. Она могла выскользнуть, забыть, что пробралась сюда, сказать себе прогнать любопытство.

Но она могла сейчас утолить любопытство. Оно пылало в ее мыслях огнем.

Сорча стиснула зубы, сцепила пальцы. Она пожалеет об этом.

Еще пара мгновений. Он должен уйти. Сорча прислонилась к колонне, смотрела, как Камень склонился, прижался лбом к полу.

Сильные мышцы его бедер напряглись. Его спина застыла, на ней торчали кристаллы.

— Они знают, где я. Я всегда говорил, что, если они наберутся смелости сразиться, пусть приходят. Брат, похоже, нашел мужчину внутри, раз хочет стереть меня. И я остался один.

Она прижалась грудью к колонне. Ее пальцы замерзли, но она не могла уйти из тени. Она смотрела на его замершую фигуру.

— Ты растил меня оружием. Я был неприкасаемым с твоим мечом на своем боку, а потом ты позволил мне пострадать от своей крови. И я вытерпел это. Существовал. А теперь не знаю, по какому пути ты хочешь меня повести. Есть другой путь. Женщина выжила в пути из Уи-Нейлла в Гибразил. Я думал, что такое не может такая хрупкая девушка, но на ней точно метка твоих детей.

Сорча задержала дыхание. Она хотела знать, что он скрывал от нее.

— Она — ненужное отвлечение. Если я хочу быть готовым к атаке брата, то я должен игнорировать ее. Или отослать ее. Он прислал больше воинов. Я играл с ними в тронном зале, но их взгляды блуждали. Они искали, где лучше напасть. Как проще пустить кровь и пронзить мое сердце. Уверен, они ничего не нашли.

Он замешкался, и Сорча склонилась, чтобы услышать его тихие слова.

— Я не боюсь боли. Мои ладони в крови королей и пепле старых богов. Но я боюсь того, что брат с ней сделает, если узнает о ней. Она странная. Она не такая, каких я видел, каких помнил из Благих. Ее можно сломать, но она сильная. С изъянами, но при этом идеальная и необычно добрая. Я не знаю, что ты скажешь мне сделать, дед.

Сорча знала, что хотела услышать от Нуады. Пробуй то, что хочешь, ведь времени мало. Ее сердце колотилось, она обдумывала варианты. Он не был страшным. Кристаллы были необычными и опасными, но они не мешали видеть его острое лицо. Ее сестры убежали бы от него в страхе.

Его рост будет проблемой. И если он был таким высоким, будет сложно слиться…

Она склонила голову и окинула его взглядом. Стоило попробовать. Он был красивым.

Камень сел, его спина и плечи напряглись. Тени плясали на мышцах, пропали, когда он подвинулся.

— Я боюсь трогать ее своими руками. Я создан для жестокости. Не в моей природе быть с женщиной, быть добрым с женщиной.

Ее сердце разбивалось. Он верил, что не был способен на нежность?

Зеленый свет спустился по трискелю от верха до низа. Большие капли изумрудной жидкости покатились с краев камня к полу.

— Тише, внук, — голос был медовым, успокаивающим ветром после долгого пути домой. — Путь любви непростой. Небо может дрожать, ветер — выть, но решать все равно тебе. Что ты чувствуешь, глядя на эту девушку?

— То, чего еще не ощущал.

— Тебе нравится это?

— Я чувствую себя слабым, — прорычал Камень. — Один ее взгляд, и я стыжусь себя, своих решений и своего пути.

— И что это за путь?

— Я иду к своей смерти. Мое право по рождению забрали, и я не позволю другим забрать мое.

Зеленый свет вспыхнул так ярко, что Сорча спряталась за колонну.

Голос Нуады стал громче:

— И чей это выбор, внук?

— Мой.

— Ты хочешь умереть?

— Нет.

— Тогда я предлагаю тебе жить. Как можно дольше. Испытать жизнь, смелость и честь так, как ты не смог в юности. Ты еще способен на жестокость, но это не весь ты. Фейри разные. Тебе давно пора найти себе другие цели.

— Ты одобряешь?

Смех Нуады разнесся по комнате, зеленый свет угас. Она смотрела на колонну рядом, пока свет не пропал с серого камня. Тогда Сорча выглянула из укрытия и взглянула на Камня.

Он сидел на коленях на том месте, опустив голову. Его ладони сжались на бедрах, но он не двигался. Молчал.

Он не знал, что она была там.

Сорча повернулась и вышла из комнаты. Она точно не дышала, пока не покинула западную башню.

Что она услышала?

Она прижалась спиной к стене, прислонилась головой, пока волосы не застряли в трещинах камня. Что это было? Что ей теперь делать?

Его слова звенели в ее голове снова и снова. Она делала его слабым.

Было ли это хорошо?

Глава одиннадцатая

Келпи и король

Сорча потерла глаза, зевнув, Уна тянула ее по коридору.

— Куда мы идем?

— Господин попросил тебя, милая.

— Господин? — спросила Сорча. — Зачем звать меня так рано утром?

— Я не могу сказать.

— Ты знаешь?

— Понятия не имею! Просто мило, что он попросил тебя. Он никого не вызывает так.

— И тут пора пугаться.

Сорча не знала, что думать, пока шла по коридорам в хлопковой ночной рубашке. Ее волосы торчали в стороны, кудри стали гнездом, которое почти не двигалось, пока она шагала. После сна ей приходилось сто раз проходиться гребнем по волосам.

Она часами приводила кудри в порядок. Когда они были короткими, было еще хуже, иначе она обрезала бы их.

— Погоди, — буркнула Сорча, вырывая руку. — Я не наряжена для встречи с Камнем.

— Камень? Ты дала ему прозвище?

От искр в глазах Уны ей стало не по себе.

— Я не буду звать его господином. Но нельзя встречаться с ним в ночной одежде?

— О, фейри не так скромны, как люди. Ты и так хороша.

— А вот и нет!

— Но если мы вернемся, то опоздаем. И я обещаю, господин не будет рад этому!

Сорча подула на кудри, упавшие на глаза.

— Какое мне дело до того, расстроится ли господин?

— Он был с тобой добрым, дорогуша! Ты должна быть доброй в ответ!

— Он был добрым? — она пыталась вспомнить, когда он успел проявить доброту к ней. Она не помнила такого. — Я не заметила.

— Ты не заметила ромашки на кровати?

— Это от Боггарт.

— И угощения, что лучше тех, кто делают на кухне?

— Ты пробовала новые рецепты. Я видела, как ты их пекла!

— И в твоих сундуках стало больше платьев, чем я помнила!

Сорча пожала плечами.

— Я нашла в хижине ведьмы сундук с одеждой моего размера. Я не вижу его доброты. Ты не помогаешь, Уна.